— Ты с ним на свидание собиралась? — передумав падать в обморок, с обидой в голосе поинтересовалась Одель.

— Не знаю, как вы, а я пойду к себе переживать за его всемогущество. Хотите и дальше заниматься ерундой — пожалуйста, но уже без меня. Леди, хорошего вам дня.

А лучше нехорошего. Как у меня.

На обед я не пошла. Сидела, словно деревянная кукла, возле окна и все ждала его возвращения. Прошло уже несколько часов, а Мэдок все не появлялся. Это сколько же можно в храме очищаться? Надеюсь, Рейкерд не отступится от клятвы, и Доун сейчас тоже в божественном огне полоскается. Иначе это будет не бой, а бойня с единственно возможным исходом — смертью или безумием де Горта.

— Может, принести вам обед в комнату? — постучавшись, заботливо поинтересовалась Илсе.

В ответ я слабо улыбнулась и сказала:

— Что-то нет аппетита.

Служанка удивленно захлопала глазами. Чтобы у меня и не было аппетита? Такого прежде со мной не случалось. Но есть действительно не хотелось. Внутри как будто застрял большой горький ком, который с каждой минутой ожидания все увеличивался в размерах. Того и гляди лопну от волнения.

— Как вам будет угодно. — Илсе бесшумно прикрыла за собой дверь, и в спальне снова воцарилась тишина.

Правда, вскоре ее нарушил очередной стук в дверь, и на пороге показалась Одель с подносом в руках.

— Можно к тебе?

Я неопределенно пожала плечами, не горя желанием с ней общаться, но и выпроваживать за дверь тоже не стала.

— Подумала, компания тебе не помешает. Да и мне, если честно, тоже надо бы отвлечься. — Одель прошла в комнату, поставила на столик передо мной поднос с чашками и вазочкой с печеньем и устроилась в соседнем кресле. — Винсенсия сразу после обеда как ни в чем не бывало улеглась спать, Паулине все еще плохо, а Марлен, как обычно, не расположена болтать. Она мне даже не стала открывать. — Девушка обиженно поджала пухлые губки и, пробормотав, что немного сладкого нам сейчас однозначно пойдет на пользу, потянулась за печеньем, сделанным в форме сердечка.

С трудом оторвав взгляд от окна, за которым в серых сумерках суетились снежинки, я без особого энтузиазма взяла печенюшку.

— Я попросила заварить нам что-нибудь успокаивающее, потому что вся уже испереживалась. Жду, жду, а он все не возвращается.

— То же самое. — Я грустно усмехнулась и сделала пару глотков.

Печенье было еще теплым, а чай ароматным, с капелькой меда — все, как мне нравится. Жаль, насладиться угощениями у меня так и не получилось, да и разговор с Одель не сложился. Она все что-то говорила, а я слушала ее вполуха, не способная сосредоточиться на голосе наины и уж тем более вникнуть в смысл ее слов.

— Вижу, и ты тоже сегодня не расположена к общению. — Отправив в рот последний кусочек печенья, Одель тяжело вздохнула, допила чай и поднялась. — Ну что ж, пойду и я, наверное, немного вздремну. Или хотя бы попытаюсь. Вдруг, когда проснусь, Мэдок уже вернется и расскажет нам, как так вышло, что ему приказали пройти через очистительное пламя.

Но вернулся хальдаг не в том состоянии, чтобы о чем-то рассказывать. От обычно твердой походки Стального не осталось и следа, да и сам Мэдок сейчас больше напоминал тень самого себя.

Наины было бросились к нему во главе с заметно подобревшей Паулиной, но герцог остановил их усталым жестом и бросил дворецкому таким голосом, что у меня болезненно сжалось сердце:

— Не трогать меня и никого ко мне не впускать до самого утра.

Невесты тут же застыли как вкопанные, а я и не пыталась к нему приблизиться. Понимала, что он сейчас едва в состоянии ворочать языком, не то что отвечать на наши вопросы. Придется мучиться до самого утра и гадать, был ли с ним в храме Доун.

Окинув невест невидящим взглядом, Мэдок отправился наверх. Нас дворецкий пригласил в столовую ужинать, хоть меня по-прежнему не тянуло на вкусности. Не было аппетита, настроения, да и последние капли оптимизма, кажется, выветрились из моего организма.

Наспех поев, я пошла к себе. Была мыслишка вместо второго подняться на третий этаж, но я справилась с этим порывом, несколько раз себе повторив, что де Горту сейчас нужен исцеляющий сон, а не разговоры со мной. К тому же у его двери наверняка бдит Фрисо.

Илсе, как обычно, помогла мне приготовиться ко сну. Облачившись в ночную сорочку, я забралась под одеяло, попрощалась со служанкой и почувствовала, как у меня… чешется зад. Не весь, а только та его половинка, на которой красовалась метка моего Истинного.

Уф, как же сильно-то зудит! Чувство такое, будто меня разом укусило несколько комаров. Я уже собиралась перебраться поближе к камину и выяснить, что не так с моим мягким местом, когда зуд неожиданно прошел, будто его и не было. А вскоре я уже спала крепким, глубоким сном, не мучимая страхами и тревогой за свою жизнь и жизнь Стального.