Ситуация почему-то перестала казаться ему забавной. Дежурный мент. Фирма. Проститутка. Это ж надо такому случиться. И Леночка где-то шляется, уже минут десять как пропала. Жора налил еще водки.

– Подъем, Инга. Подъем, подъем. Выпей-ка еще.

Она пожала плечами, встала. Послушно выпила. Дернула ножкой.

– Не переживай, котик. Все будет хорошо, я свое дело знаю. Через минуту ты у меня затарахтишь, как пламенный мотор.

– Серьезно?

Инга сделала томное лицо типа «а ты думал», лизнула палец с наманикюренным ногтем и помассировала сосок.

– Ясно, – сказал Жора, вставая и вытирая руки. – Класс. Ты роскошная женщина, Инга, настоящий подарок. А пока вот что: перекуси тут немножко одна, а я скоро вернусь. Ненадолго.

– Тоже в туалет? – Инга плеснула себе еще в рюмку, отщипнула кусок от грудки. Жора заметил на пальце приставший спиралевидный волос. – Увидишь там свою подружку, передай ей, что она у меня будет жужжать, как. Как муха на булавке. Мне такие школьницы нравятся, синеглазые. И они от меня тоже без ума. Честно.

Жора вышел в коридор. Леночка стояла в противоположном конце вагона, у дежурного купе, и внимательно изучала расписание.

– Пойдем, – сказал ей Жора.

Леночка оглянулась на него. Глаза сонные.

– Отстань.

– Ты что, хорошая моя, собираешься всю ночь здесь куковать?

– Я хотела сказать проводнику, чтобы он убрал ту женщину из нашего купе. А проводника нет. То ли спит, то ли гуляет, то ли просто не хочет открывать. Странный какой-то тип, – Леночкины губы задрожали. – Что происходит, Жора?

– Да перестань. Он «под дымом» наверняка, этот твой проводник. Сейчас отсыпается. Его из пушки не разбудишь.

– А эта женщина?

– Обычная проститутка «на день рождения», ей заплатили, чтобы кого-то там поздравить – вот она и старается. Наверное, перепутала вагон или поезд, или еще что. Ей, кстати, выходить на Кореновской.

– Кореновская. – Леночка отыскала строчку в расписании. – Три часа шесть минут. Стоянка две минуты. Еще целый час. Даже с хвостиком.

– Идем, – Жора положил руку ей на талию и притянул к себе. Он почувствовал, как Леночка сразу напряглась. – Тебе надо поесть и отдохнуть.

– Не хочу. Через двадцать минут Новорудный, я там выйду.

– Конечно, – сказал Жора. – В два часа ночи. Какой-то сраный Новорудный.

– Не ругайся.

– Подумай о папочке с мамочкой. Через неделю им придется переться в эту дыру, чтобы опознать твой труп, собранный по кусочкам из разных мусорок.

Леночка отвернулась.

– Дура ты, Лозовская. И не лечишься.

– Сам ты. Болван.

Из первого купе высунулось заспанное мужское лицо.

– Але, молодежь, – сказало лицо. – Поговорите в тамбуре, лады?

Жора схватил Леночку за плечи и развернул к себе. Она попыталась вырваться, дернулась пару раз, пискнула: «пустиии!» – но Жора держал крепко. Ее лицо раскраснелось, губы опухли, влажные глаза блестели, словно ей закапали атропин.

– Все. Идем. Не дергайся. Сейчас поешь и ляжешь спать. Утром выйдешь на первой станции, к полудню будешь дома.

Леночка сделала еще одну героическую попытку освободиться.

– …а этой Инге скажем, чтобы надела трусы. Пошли.

Балчи и Ахмет стояли в тамбуре пятого вагона, жевали кодеиновые «моргалики» и курили, как не в себя. Сорок минут – полпачки «Винстона» как не бывало. Спать им придется не скоро, за мутным окном ночь с грохотом катится в тартарары, горло саднит. Зато когда придет утро, все будет кончено, и сон на долгом переезде Ростов – Новочеркасск станет заслуженной наградой.

– Чудная какая-то парочка, Ахмет, – Балчи размазал окурок в жестяной банке из-под рыбных консервов. – Я вот думаю: нет ли здесь какого западла?

– Этот говнюк спрятал товар и не хочет показывать, – проворчал проводник, морщась от едкого дыма. – Вот и все западло.

– Думаешь, догадывается о чем-то?

– Не должен. Хотя. кто его знает. Я в 96-м на московской линии работал, когда снял двоих. Хозяину-то все равно, кто несет товар, он фамилию не спрашивает, к тому же у меня он возьмет на пять процентов дешевле, чем у курьера, ему ж выгода только. – Ахмет поежился, обнял себя за плечи. – И мне выгода. Тогда, в 96-м, Нияз, брат, как раз съезжал из Баку – деньги во как нужны были, хоть в петлю лезь. И вот я смотрю: лохи из Чилихинской пятнадцать кило «черни» вынесли, сидят в купе, после поллитры лыка не вяжут, баба и так и сяк перед ними, мясом крутит – хоть бы хны. Ну, что мне было делать?..