Шрифт:
И Лиа поднялась.
Стог сена не подвел. Оказался именно таким, каким она его всегда представляла. Колючим, но мягким, почти идеальным в данных условиях. Лиа упала в него, зарылась, соорудив кокон, и почувствовала, что другого ей и не нужно. Ни кровати, ни подушки, ни одеяла. Она ничего больше не хочет.
Ее ждало неизбежное – страшная пытка, которой подвергаются все, кто потерял свою любовь навсегда. Ей предстояло заснуть в одиночестве. Но самым паршивым было то, что ей, в отличие от Норта, утром предстоит еще и проснуться.
Она тихонько заплакала. От обиды и бессилия, не до конца отдавая себе отчет в том, что же все-таки случилось.
Прошло несколько недель с начала конца. Все изменилось в один момент, но Лиа, казалось, даже к этому почти привыкла. Теперь стало куда хуже. Ее пугала мысль, что в целом мире больше никого не осталось.
Но ей и в голову не могло прийти, что даже сейчас в амбаре она была не одна.
Глава 2 (ПОСЛЕ) Непозволительная роскошь
Они брели по рельсам уже второй день. Это изматывало, но другие варианты были еще хуже. Ночевать приходилось в лесу. Спать – в старых походных палатках. Хотя о каком сне может идти речь, если каждый шорох в темноте превращается в монстра, выжидающего, когда ты потеряешь бдительность? Но этот участок, спасибо тебе, кружок юных натуралистов, был безопасен. Самодельные ловушки-гремелки тут же подадут сигнал, стоит кому-то пересечь периметр.
Джереми мог бы позволить себе поспать, но сон не шел. Не из-за страха – из-за Анны. Глупо сожалеть о несложившихся отношениях, когда кругом царит хаос, но он ничего не мог с собой поделать. С мыслями об Анне сейчас могли соперничать только мысли о еде.
«О, хрустящий жареный бекон… – Он мечтательно прикрыл глаза, – съесть бы хоть кусочек!».
Еда из прежней жизни – вот чего ему по-настоящему не хватало. Почти так же сильно, как не хватало Анны, хотя вслух он бы вряд ли когда-нибудь в этом признался. Джереми мог бы отдать мизинец на ноге и, скорее всего, так бы и сделал, если бы кто-нибудь взамен предложил ему большой кусок дымящейся пиццы, ну или хотя бы большой бутерброд с ветчиной, сыром и соусом. От такой диеты, конечно, можно было заплыть жиром, но Джереми был молод, крепок и здоров, если не брать в расчет душевные раны.
«Вот как так? – терзал он себя вопросом. – Как я дал себя облапошить? Почему пошел на поводу у своей гордости? И почему все произошло перед тем, как начался этот кошмар? Почему именно тогда?»
На душе было до того паршиво, что хотелось курить. Джереми знал, что это совсем не круто, что это вредно и вряд ли поможет, но странное, нелогичное желание становилось все сильнее и навязчивее.
«Какая теперь разница… курить или не курить? Убьет меня что угодно, но уж точно не рак легких».
Он мог бы развить эту мысль, задуматься о том, как жить дальше, как обезопасить свой путь. Задуматься о чем угодно более важном, раз уж все равно не спал, но, по закону подлости, в голову лезла одна ерунда: в основном вопросы, не имевшие сейчас никакого смысла. С другой стороны, он же подросток, а кто вправе винить подростка за глупые мысли?
– Зачем я тогда вообще к тебе пришел, Арчи? – прошептал он в костер и бросил в него обломок ветки.
Они с Арчи родились через много лет после объединения всех стран в республики. Дружили с детства. Росли в общем, смешанном мире, сулившем счастливую жизнь и безоблачное будущее. Но будущее оказалось совсем не таким.
В тот вечер, на дне рождения у Арчи, Джереми слегка выпил. Настроение поднялось, да и музычка заиграла что надо. Он был молод, популярен и красив и думал, что весь мир лежит у его ног. Одна из кокеток давно строила ему глазки, хоть и знала, что он не свободен. Но Джереми понимал, женская солидарность – вещь двухсторонняя. А кокетка была ничего. Отогнав манящие мысли, он отправился искать Арчи.
«А может, это не так уж и страшно? – подумал он, опустошая вторую бутылку пива. – Вечер такой веселый, а пара поцелуев никому еще не вредила. Да и Анне она не расскажет».
Но он не учел одну вещь – смартфоны это и радость, и беда. Клик, клац – и ты уже в сети, уж ему ли было не знать?
– Ой, дурак! – протянул он, спрятав лицо в ладонях.
«Какая теперь разница?» – в ответ пропел внутренний голос.
Да, от сигареты сейчас он бы точно не отказался. Костер уже тлел. Из палатки доносилось мерное сопение. Сон этот не был безмятежным, но плохой сон лучше, чем полное его отсутствие. Джереми взял в руку палку и пошевелил угли. Пламя вспыхнуло и почти тут же погасло.