Она выбралась из палатки, свернула ее, убрала в чехол и вернулась к фургону. Положила все на свои места, повесила гидрокостюм на вешалку. Грузить доску на багажник было труднее, чем снимать. Рост Бэллард был пять футов семь дюймов. Чтобы закрепить багажные ремни, ей нужно было открывать боковую дверь и вставать на подножку. Второй ремень пришелся на логотип фирмы «Уан уорлд»: стоя на носу доски, вскинув руки над головой и отведя их назад, серфер, словно птица, мчит вниз по гигантской стене воды. Этот черный силуэт всегда напоминал Бэллард об отце и его последней волне – той, что забрала его, а Рене металась по пляжу, не понимая, что делать, и беспомощно кричала, повернувшись лицом к океану.

Они с Лолой прошлись по променаду до ларька «Поке-поке». Себе Бэллард заказала тарелку «алохи», попросив добавить побольше водорослей, а собаке – говядину в соусе терияки с рисом. Пока они ждали, Лола попила из собачьей поилки под окном. Наконец человек за прилавком протянул им тарелки, а от себя добавил кусочек сухого корма для Лолы.

Пообедав, Бэллард снова отвела Лолу на песок и несколько раз бросила ей мяч, но мысли ее не были сосредоточены на игре с собакой. Все это время она думала о работе. Официально Бэллард не занималась делом «Дансерз», но никак не могла забыть про Синтию Хэддел. Она знала имя и телефонный номер человека, который, по словам родителей, принудил Синтию к продаже наркотиков в клубе. Если им не заинтересуются в ОРОУ, можно дать наводку отделу контрольных закупок Голливудского дивизиона. Бэллард поставила мысленную зарубку: заглянуть туда, когда вернется в участок.

С пляжа Бэллард отправилась к девушке, бравшей Лолу на передержку. Извинилась перед собакой, что день оказался таким коротким, и пообещала в скором времени все компенсировать. Лола кивнула. Наконец-то Бэллард могла приступить к работе.

По пути в Голливуд она на каждом светофоре поглядывала на экран телефона, где была открыта новостная лента «Лос-Анджелес таймс». С момента стрельбы в «Дансерз» прошло чуть больше двенадцати часов, поэтому информации в газете было немного – гораздо меньше, чем Бэллард собрала за предыдущую смену. В «Таймс», однако, сообщалось: Управление полиции Лос-Анджелеса заявляет, что в деле массового убийства подозреваемых еще нет и пока что никто не арестован. Далее в статье говорилось, что полиция не склонна считать это происшествие терактом из тех, что время от времени происходят в ночных клубах США и всей планеты.

Бэллард с разочарованием отметила, что в газете до сих пор не опубликованы имена троих мужчин, убитых в кабинке. Этот вопрос интересовал ее больше всего. Кто были эти люди? Что пошло не так?

Проверив ленту «Таймс», Бэллард заглянула в электронную почту. Лейтенант Оливас ничего не написал по поводу ночных рапортов. Очевидно, они были приняты или же их попросту не заметили. В любом случае временная метка в письме защитит Бэллард, если Оливас вздумает жаловаться, что она не сдала бумаги вовремя.

Подключившись к блютус-соединению фургона, Бэллард позвонила в Голливудский пресвитерианский центр и попросила соединить ее с дежурной медсестрой из интенсивной терапии хирургического отделения. Трубку взяла некая сестра Рэнделл. Бэллард представилась: полностью, вплоть до серийного номера своего жетона.

– Вчера ночью к вам поступила жертва нападения по имени Рамона Рамон. Я отвечала на вызов. Пациентка перенесла операцию на головном мозге. Хочу уточнить, в каком она сейчас состоянии.

Рэнделл попросила подождать. Вернувшись, она сообщила, что Бэллард, должно быть, ошиблась: никакой Рамоны Рамон в больнице нет.

– Да, точно, – сказала Бэллард. – Вы не могли бы проверить другое имя? Рамон Гутьеррес. Забыла, что это настоящее имя жертвы.

Рэнделл снова попросила подождать, но на сей раз вернулась быстрее.

– Да, он здесь. Состояние стабильное, – сообщила она.

– Не знаете, он еще не пришел в сознание? – спросила Бэллард.

– Это вам нужно уточнить у его врача.

– Могу я поговорить с врачом?

– Не сейчас. У него обход.

– Сестра Рэнделл, я расследую это преступление и пытаюсь выяснить, кто избил мистера Гутьерреса. Если он в сознании, я брошу остальные дела и приеду его опрашивать. Если нет, буду вести расследование и дальше. Тот, кто это сделал, очень опасен. Вы уверены, что не способны помочь мне, ответив на один простой вопрос? Гутьеррес пришел в сознание?

Повисла долгая пауза. Рэнделл решала, стоит ли нарушать правила.

– Нет, не пришел. Он до сих пор в искусственной коме.

– Спасибо. И еще: скажите, у нее… то есть у него были посетители? Семья, друзья?

– Здесь ничего не указано, никаких членов семьи. А друзей в отделение интенсивной терапии не пускают.

– Спасибо, сестра Рэнделл.

Коснувшись кнопки отбоя, Бэллард решила, что поедет прямиком в Голливудский участок.

Все рабочие костюмы Бэллард держала в участке, у себя в шкафчике, и переодевалась в один из них перед началом ночной смены. Костюмов было четыре: одинакового стиля и покроя, но разной расцветки и с разным рисунком. Бэллард сдавала их в химчистку попарно, чтобы в шкафчике всегда оставалось два костюма – один про запас. Приехав почти за восемь часов до начала смены, Бэллард надела белую блузку, а поверх нее – серый костюм, свой любимый. Блузок в шкафчике было пять: четыре белых и одна темно-синяя.