Шрифт:
– Ну, круто… А там можно с твоим… Разрядом?
– А что, у нас разряд теперь определяет степень позора? Как-то сговорились вы все, что-ли!
– Да спокойно, я тебе говорю просто про классификации.
– Меня заявили под вторым. – сказала она, доела сухарь с сыром и полезла на вторую полку. Леха небрежно кинул ей одеяло:
– Укройся, а то простынешь ночью-то.
– Это потому, что я тощая?
– Нет, потому, что мне не все равно, балда.
– Придурок.
– Спи уже! – он расправил ей одеяло и спустился на нижние ярусы.
Серафима повернулась на спину, уткнувшись взглядом в нависавшую над ней багажную полку. Все уже закончили играть в карты, потому что в вагоне уже выключили яркий свет, и начинали расходиться по своим полкам. Краем глаза было видно, что один Леха только сидел на нижней полке и смотрел в окно, размышляя о чем-то серьезном, судя по выражению лица – осмысленный взгляд отсутствовал, а брови были сведены и образовывали две четкие морщинки на лбу. На мгновение Серафима залюбовалась. И почему они до сих пор дружат? Пора бы уже перейти на что-то более серьезное, чем просто дружба. Но дружба тоже важна. Например, когда она – плавленый сырок. Серафима перевернулась на другой бок, начала слушать мерный стук колес, и сама не заметила, как заснула.
И у тебя можно найти плюсы
– Слушай, я тут подумал, ты не должна бежать в Геленджике.
Серафима перевернулась на другой бок поближе к говорящему и увидела перед собой Леху, который, встав на цыпочки на нижнюю полку, вещал ей что-то про роковое предчувствие и ночные кошмары.
– Ой, погодь… Дай проснуться. Сколько времени?
– Да почти восемь. Так вот, слушай…
– Ты прямо как назойливая бабулька у подъезда. А в приметы часом не веришь?
– Да ты чего? Не веришь, что ли? Ну ты даешь… Довелось же встретить настолько недалекого человека!
– Да, и ты каждое утро видишь его в зеркале. Я за чаем. – Серафима слезла с полки, попутно кутаясь в зеленую толстовку и накрываясь капюшоном, взяла термокружку с нарисованными на ней большими глазами и пошла к кипятильнику.
Попутно она заметила, как Леха опять сел и погрузился в тот странный транс, в котором она вчера его застала. Теперь это начинало ее беспокоить. Может, она все-таки его сейчас обидела? Вроде бы, Леха не из обидчивых. Его взъерошенные русые волосы и, суровые в данный момент, яркие зеленые глаза заставили Серафиму забыть про чай, и вспомнила она про него только тогда, когда сзади послышались недовольные замечания тех, кому она перегородила проход. Серафима еще сильнее натянула капюшон себе на макушку, налила чай и поспешила удалиться, попутно спотыкаясь о чужие ноги и тысячу раз говоря «извините».
Вскоре она пришла в свой отсек, но Леха не обратил на нее никакого внимания. Начинали просыпаться девочки с верхних полок, а мальчики постарше давно ушли в конец вагона играть в карты. Девочки сползли с полок, и одна из них стала приставать к Лехе – она достала косметику и пыталась накрасить ему ресницы. Все-таки, два дня безделья в поезде сильно сказывались на досуге и сумасшедших идеях.
– «Ну нет, он же мой друг! Только мой! Он же не позволит, чтобы какая-то кикимора красила ему ресницы?»
Леха посмотрел на ту девочку, тяжело вздохнул:
– Ну ладно, давай.
Девчонка обрадовалась, взяла кисточку туши и очутилась настолько близко к его лицу, насколько Серафима и представить не могла. Ну это было уже варварство!
– «Вот же швабра…» – Серафима сидела ближе всех к окну, вжавшись в стену, обнимая руками теплую кружку с чаем и с болью в сердце смотря на все это представление.
Тут девчонка закончила красить ему глаза, закрыла тушь, чмокнула его в щеку, взяла подстаканник и убежала.
Разъяренный взгляд Серафимы из-под чьей-то флисовой куртки, как она не пыталась его скрыть, стал заметен Лехе.
– Что? – спросил он.
– Выглядишь теперь как придурок. Эт кто вообще?
– Ленка это. Мы с ней, ну в общем… Встречаемся.
– И давно?
– Да дня два как… А ты ревнуешь, я смотрю?
– Тьфу, и ты туда же! Ерунду ванильную развел! – она схватила кружку, закрыла ее резиновой крышкой и выбежала в проход, дабы попасть в тамбур – ей надо было побыть на холоде, успокоить мысли.
Она зашла в тамбур, села на пол и ударилась головой об железную стену.
– Эгей, ты чего это? Мигрень, что ли? У меня, если что, таблетки есть.
Оказалось, она настолько ушла в себя, что не заметила дядю Володю, стоящего на своем привычном месте около окна.
– Да нет, душевные терзания… Вы все время, что ли, здесь стоите? – Серафима не знала, что ей еще ответить.
Дядя Володя задумчиво затянулся.
– Запомни три главных слова, как девиз: выдержка, самообладание, сила. Повторяй их себе каждый раз, когда происходит подобное, вот увидишь – все начнет налаживаться. Если ситуацию ты не поправишь – изменишь свою реакцию на нее и перестанешь трепать себе нервы.