Опять наступило молчание. Я понимала, что нам стоит оставить их наедине. Эти люди пережили потерю всего самого дорогого и любимого в их жизни, это не просто забыть, а этот рассказ только освежил рану в душе и она начала кровоточить. Сейчас единственное, чем мы можем помочь – это уйти. Переглянувшись с Павликом, который понял меня без слов, мы встали и, прихватив с собой книгу, тихонько покинули дом.

Выйдя на улицу, я вопреки моему первому желанию остаться здесь жить, почувствовала облегчение, покинув этот дом. Вдохнула свежий морозный воздух и вместе с Павликом направилась к машине. Сказать, что мы были ошеломлены – не сказать ничего. Обдумать и осмыслить было что, но принять это и поверить в это, возможно ли? Уже был вечер и стало темно. В машине мы сидели молча, эмоции одновременно захлестывали нас, но в то же время опустошали, стирая всё привычное и обыденное. Просидев в тишине минут двадцать, мы так и не решились заговорить. Я не могла никак избавиться от ощущения, что это какой-то розыгрыш, только очень хорошо продуманный, даже с различными спецэффектами. Навалилась дикая усталость и я захотела домой, но вспомнила, что сегодня возвращаются родители и ко всему, что я уже ощущала добавились грусть и обида. Но несмотря на это, я нуждалась в тепле, заботе и домашнем уюте, а выбор у меня невелик, да и на обиды у меня просто нет сил. С этими мыслями я попросила Павлика отвезти меня домой.

Ехали мы также молча. Не помню о чем я думала, но помню мелькающие огни улиц, людей без лиц, дома, машины. Под конец все превратилось в смазанную картинку темно-светлых пятен. Вдруг всё остановилось и я узнала свой дом. Повернувшись к Павлику, я поняла, что и он очень устал. Его руки так и замерли на руле, тогда я положила свою руку на его и крепко сжала, тем самым благодаря его за дружбу и поддержку. В ответ он сжал мою руку и слегка улыбнулся. Вот так без слов все было ясно и понятно. Посидев ещё минутку, я вышла из машины и пошла домой, а Павлик мгновение спустя повёз своего Тузика домой.

Дома пока никого не было. Раздевшись, я принялась за уборку, а закончив, начала готовить ужин. Обычно я ненавидела эти занятия, но сейчас мне было просто необходимо заняться чем-нибудь обычным и нормальным, это напоминало мне о жизни до встречи с нашим преподавателем, когда всё было просто и даже скучно. И тут я поняла, кажется именно Сергей Станиславович стал причиной всех последних событий, вся история о нём не укладывалась у меня в голове, по многим конечно причинам, но было ещё что-то, что вызывало какую-то несостыковку, была недосказанность во всем этом.

Занятая готовкой и размышлениями, я и не заметила как зашли родители. Только уже когда подошла мама и поцеловала меня в щёку, я поняла, что не одна. Я впервые посмотрела на родителей, зная всю правду, но помня о данном самой себе обещание, я постаралась вести себя как обычно. Но не очень-то и успешно получилось. Моя слабая улыбка, уставший и грустный взгляд сразу заставили родителей задать кучу вопросов, но наверное я впервые их услышала, услышала каким тоном они эти вопросы задавали и поняла, что родители действительно волнуются и переживают за меня, несмотря ни на что. Я как никогда спокойно отвечала, пусть и не совсем правду, обычные успокаивающие стандартные ответы, но они были важны для всех. Как же я ошибалась раньше, ведь я воспринимала эти разговоры как вмешательство в мою личную жизнь и назойливость. Может это психология такая, дети не всегда слушают своих родных родителей, которые как никто другой желают своим отпрыскам только лучшее, детям в свою очередь важно почему-то мнение чужих людей. Теперь же, когда я знаю правду, ситуация поменялась, хоть мы и чужие по сути, но это самые родные для меня люди. Обида за обман все же осталась, но откровенная правда мне сейчас тоже не нужна. Слишком много откровений на меня свалилось, а я как никогда нуждалась в семейном тепле и заботе. Пусть остаётся все как есть, тем более, что правда которую знают все и сказанная вслух, ничего не изменит, по крайней мере, я на это надеюсь. Закончив процедуру вопросы-ответы, родители успокоились. Пришёл мой брат и, переглянувшись со мной и получив сигнал, что все окей, мы принялись за ужин. Остальная часть вечера удалась на славу. Добравшись до своей кровати, я уже была без сил. Уснула я мгновенно и без сновидений.

Только под утро меня как будто что-то подтолкнуло и я проснулась. Не понимая что случилось, я села на кровати. Довольно долго я не видела ничего глазами и пыталась чаще моргать. Наконец сфокусировав взгляд, я посмотрела на часы и увидела, что уже одиннадцать часов. Вот это я спать!

Дома тоже никого не оказалось, что в принципе ожидаемо. Родители на работе, брат на тренировке. Мысль о том, чтобы полежать и почитать книгу заставила меня улыбнуться, теперь именно это простое дело стало чем-то необычным. И тут я вспомнила, что вчера Сергей Станиславович дал нам книгу, которая кажется осталась у Павлика. Быстро закончив все утренние процедуры и подготовки, я набрала Павлику, но никто не отвечал. Я задумалась, было странно, мой друг меня до сих пор не искал, а уже послеобеденное время. Подождав минут пятнадцать, я опять набрала номер друга, тот же результат – никто не отвечает. Я понимала, что паниковать конечно рано, но внутри меня что-то резко поменялось. Вроде как знаю, что что-то случилось, но просто всё проспала и не могу никак вспомнить детали. Мои метания по комнате не помогали мне, а только путали мои мысли ещё больше. Сразу вспомнилось нападение на семью недалеко от нашего дома. Неужели это случилось и с моим другом, но в тот раз я хотя бы знала куда идти. Я не понимала, как же так произошло, а главное что и где, но я понимала одно, действовать надо быстрее. Помощи ждать не от кого, только трата времени. Родители Павлика в командировке, мои тоже не в счет, полиция не поверит, а когда поверит будет поздно. Преподавателя я по непонятным причинам даже не рассматривала в качестве помощника, хоть он и пришел мне в голову. Думаю после всего пережитого ему не захочется рисковать своей жизнью, он со своей женой всё ещё надеются увидеть свой дом и своих близких. Чтобы не терять времени пока я всё обдумываю, я начала собираться. Оделась я как можно удобнее, собрала рюкзак, положив как мне казалось важные вещи (бутылку воды, запасные шарф и перчатки, аптечку, большой папин фонарь и конечно же деньги из моей копилки). На секунду я почувствовала себя невероятно наивным ребёнком, особенно из-за содержимого рюкзака, но предложить в качестве спасателя мне больше некого. Пока я основываюсь только на чутье, что скорее всего вызовет недоверие у любого взрослого, тем более, что подробности мне пока тоже неизвестны.

Выйдя из дома, я направилась на остановку. Шла очень быстро, почти что бежала. Подгоняли меня страхи: страх потерять близкого друга и страх встретить неизведанное. Сердце колотилось намного быстрее моих шагов, это не что иное как полное безумие. Хорошо автобус подъехал быстро и мне не надо выбирать маршрут, у нас он здесь один. Вот ирония, всегда все мои приключения в кавычках начинаются с этого автобуса. В голове крутился только один вопрос – куда мне ехать? Глядя на замерзшие узоры на окне, я задавала его себе раз за разом, снова и снова, словно это кодовый вопрос. Повторяя мантру и, невероятно крепко, даже слегка болезненно, сжимая ручку переднего сидения, я ехала следующие полтора часа по всем пробкам до противоположной конечной. Я не видела и не слышала никого, только свой голос в голове. Неожиданно кто-то начал трясти меня за плечо и я будто очнулась от долгого сна. Передо мной с недовольным лицом стояла неизвестная мне ярко накрашенная кондуктор, одета она была в ярко-салатовый свитер и ногти были в тон, прям мисс-кондуктор 2019. От этого впечатляющего зрелища я окончательно пришла в себя. Интересно куда делась привычная мне кондуктор Татьяна? Но это сейчас не важно. На вежливый по меркам мисс-кондуктор вопрос "Ну че, куды дальше?" я поняла, что ехать мне ещё очень долго, ведь Павлик далеко и поэтому почувствовать его местоположение мне очень сложно. Движение – это мой единственный шанс его найти, мой внутренний радар сейчас настроен исключительно на моего друга. Эта мысль придала мне уверенности, осталось выбрать дальнейшее направление. Судя по взгляду кондуктора, я просто испытываю её терпение. Торопливо направившись к выходу, по пути я услышала очередное бурчание кондуктора по поводу рисования на стёклах и полной никчемности современной молодёжи. Обернувшись, я увидела на замерзшем окне рядом с моим сидением цифры – 247. Неужели я их сама написала, ведь в начале пути их точно не было.

Конечной моего автобуса был городской автовокзал. Это прямо как в сказке, вот тебе развилка, только выбери нужное направление: поедешь в Кузнецк, встретишь любимую бабушку с пирожками, поедешь в Сердобск – нелюбимая и ворчливая тётушка Света. Пока я крутила головой и пыталась понять куда же поехать, мои глаза остановились на тех самых цифрах 247, это был номер машины, стоящей в метре передо мной. За рулём сидел довольно крупный мужчина, на вид лет сорок, хмурые брови и небрежная щетина наводили на нехорошие мысли. Ещё немного понаблюдав за машиной и её водителем, я поняла, что выбора у меня нет, я должна ехать. Но я стояла. Зимнее солнце предательски заканчивало свою работу и уже темнело, а значит моё положение только усугублялось. Меня начало трясти, даже не могла двигаться, я действительно знала, что должна это сделать, но мысль сесть в машину к неизвестному мужчине, да ещё поехать с ним в пока неизвестном мне направлении, холодила все мои внутренности, сердце билось о ребра как сумасшедшее, ноги стали ватные и от долгого нахождения на морозе я перестала чувствовать пальцы и лицо. Дышала я часто, еле сдерживая слезы, ну кто я такая, чтобы в одиночку кого-либо спасать, может все-таки мне все показалось или я вообще схожу с ума. И тут я струсила. Еле переставляя ноги, шаг за шагом я пошла прочь от этой машины, а через мгновение уже бежала.

Влетев в помещение автовокзала и промчавшись мимо касс, я упала на первое свободное сидение и наконец заплакала. Особо никто не обратил на меня внимание, только пара человек лениво посмотрели на нарушителя тишины и дальше продолжили свои дела. Сумасшедших здесь хватало. Слезы текли ручьями, я сняла шапку и закрыла ею лицо. Я не могу, не могу, не могу… шептала не переставая. Страх и злость на этот самый страх рвались наружу, хотелось кричать. Но я не успела. Накопленная энергия вдруг резко взорвалась, но случилось это внутри меня и я увидела Павлика. Но это был совсем не тот привычный мне Павлик, весь измотанный и испуганный, в рваной одежде, лицо в крови, глаз один совсем заплыл. Сидел он в странном помещении на грязном полу, вокруг сломанная мебель, стоял полумрак, только в углу на столе слабо светило какое-то непонятное устройство. Тут я начала моргать, но безуспешно, глаз ужасно болит и не открывается, хотела поднять руку и проверить что с глазом, но не получилось, руки крепко связаны сзади и левую руку от движения простреливает дикая боль. Облокотившись к стене и вздохнув от усталости, безысходности и все сильнее заполнявшего меня чувства паники, я никак не могла вспомнить как сюда попала. Нет не я, это мысли моего друга, но как? Это уже случилось или происходит сейчас? Совсем запуталась. Но надо сосредоточиться и понять где Павлик. Его мысли стали быстрее поступать в мою голову. Только это были отдельные кадры из воспоминаний, видимо он был без сознания и периодически приходил в себя. Все слишком расплывчато, но я просто обязана сосредоточиться и понять как всё началось. И у меня получилось.