На первое боевое задание я полетел со штурманом звена Иваном Дубовиченко, ставшим уже лейтенантом. Задача - бомбить скопления живой силы и техники противника в Мерефе.

Взлет, набор высоты - все вроде в порядке.

– Нормально, - подтверждает и Дубовиченко в переговорное устройство.

Разворачиваю самолет, курс - на цель. Учел поправку на ветер, снос и даже девиацию компаса. Об этом подумал еще на земле.

– Нормально, - снова слышу голос Ивана.

Приближаемся к линии фронта. Впервые наблюдаю ее с высоты птичьего полета. Пожары. Горят прифронтовые деревни и села... Светящиеся трассы пулеметных очередей прорезают воздушное пространство ниже нас. То тут, то там вспыхивают осветительные ракеты... Вспоминаю: белые ракеты в сторону противника - "Мы свои войска". Ожидал, что по нашему самолету на передовой немцы откроют сильный огонь, но заметил лишь редкие желтые строчки, проходившие далеко в стороне. Стреляли, но не по нас. Скорее всего на земле шел жаркий бой, и в его грохоте не было слышно тарахтенья нашего "кукурузника".

Прямо по курсу показался темный массив, в котором то и дело прорезывались вспышки света. Стал заглядывать за борта - влево, вправо. Дубовиченко понял, наверное, что я волнуюсь, - конечно же, волнуюсь!
– и спокойно сообщил:

– Подлетаем к Мерефе

В стороне, чуть слева, прочертили чернильную темноту ночного неба пять желтых пунктиров. За ними еще такая же строчка. Это била немецкая автоматическая зенитная пушка "эрликон". Хотя огненные трассы прошли метрах в пятидесяти, я чуть было не рванул рули вправо. Инстинкт самосохранения: показалось, что снаряды вот-вот заденут консоль крыла.

– Это далеко, - как-то по-домашнему сказал мне Иван и добавил: - За "молоком"...

Вдруг справа вспыхнул луч зенитного прожектора. Пошарив по темному небу, он скользнул по правому крылу самолета. Я успел нырнуть влево-вниз, как учили. Когда выровнял машину, сказал штурману:

– Гляди-ка, шутит фриц, - и, вспомнив недавние тренировки, добавил: - Как в Киржаче.

– Он тебе такой Киржач покажет...
– Дубовиченко не закончил фразы. Смотри, справа по борту автоколонна.

Я повернул голову и увидел на земле движущиеся световые точки. "Вот они как выглядят с высоты, автомашины!"

– Доверии чуть вправо!
– командует штурман.
– Еще чуть-чуть... Так держать! Сейчас будем бомбить.

Все мое внимание сосредоточилось на выдерживании боевого курса. Стреляют зенитки - конечно, страшно. Но разве покажешь свой страх, когда за твоей спиной сидит такой же, как ты, человек и ему такая стрельба - семечки. На то она и война.

Почувствовал, как отделились бомбы от самолета - облегченную машину немного приподняло рывком. А вот и бомбы рванули - взрывной волной нас подкинуло еще выше...

Пришли домой - я словно заново родился. Почувствовал себя необычайно сильным. Меня просто распирало от радости.

Затем были полеты куда сложнее. Я уже не шарахался от далеких разрывов снарядов. Ползет этакая красная строчка к мотору - даешь рулей чуть вправо или влево, и уходит она под хвост, в сторону. Были и очень интенсивные обстрелы зениток. Случалось, брали мой самолет в слепящее перекрестье вражеские прожектора... Так это же со всеми бывало. И довольно часто.

Лечу на боевое задание с новым штурманом - Иваном Чернышевым, моим земляком, горьковчанином. Оба молчим. Я поставил самолет на курс к цели, на капоте показалась яркая звезда. Моя звезда. Стараюсь держаться за нее. Картушка компаса не шелохнется.

– Иван, погляди, какие звезды сегодня. Смотри, как они мерцают! Помнишь, у Лермонтова...

– Ты на звезды-то поменьше засматривайся, - одернул меня Чернышев.
– На задание летим, а не на танцы.

Замолкаем до самой цели.

Выходим на станцию Новая Водолага. Сбрасываем САБ.

– Бомбим с крутого планирования!
– дает указание штурман.
– Боевой курс...

Цель просматривается очень хорошо. Ввожу самолет в крутое планирование. Скорость нарастает. Земля все ближе. Но вот машину слегка тряхнуло - бомбы отделились.

– Выводи!
– кричит Чернышев.

Бомбы легли точно в цель. На путях начался пожар. В это время на восточной окраине железнодорожной станции вспыхнул прожектор. Он пошарил по ночному небу и выхватил из темноты наш самолет. Пикирую под луч. Но тут заработали еще два прожектора...

Как знать, чем бы все это для нас кончилось, только неожиданно все три луча сразу погасли.

Мы, как полагается, засекли время бомбежки и повернули на свой аэродром. Прилетаем, подробно обо всем докладываем.

– Вас, должно быть, дальние бомбардировщики выручили. Они в это время пролетали над нашей целью, - высказал предположение начальник штаба.

А часом позже мы узнали, что из огня нам выйти помогли наши боевые друзья - командир первой эскадрильи Сергей Дозмаров и его штурман Василий Доманов. Они на бреющем расстреляли прожектора. Так мы с Чернышевым в первый раз познали, что такое боевое братство...

Как всегда, когда нам предстояло выполнять наиболее сложный боевой приказ, полк выстраивался у командного пункта, а из штаба знаменосцы выносили Красное знамя.