Свою авиадивизию нашел не сразу. А когда нашел, то с горечью узнал: от дивизии не осталось и полка.

Формирования, переформирования... Почти за год войны он, боевой штурман, имевший опыт сражений с фашистскими летчиками в небе Испании, совершил лишь 18 боевых вылетов.

Да, не все гладко было у нас в начале войны. Даже в любимом роде войск, в авиации.

Но вот наконец долгожданный день настал: ему, члену ЦК ВЛКСМ, поручено сформировать Комсомольский авиационный полк легких ночных бомбардировщиков.

Решив вопрос с заместителем по летной части, Еренков не переставал думать о начальнике штаба полка. В четвертой части ЗАПа, или отделе кадров, он долго перелистывал личные дела старшего комсостава, производя своего рода разведку. И все безрезультатно. Один, казалось, подходит по всем статьям - и образование (академию закончил), и звание подходящее (майор), и возраст... Но не имеет фронтового опыта. Другой, хоть и с военными заслугами, но без достаточной теоретической подготовки.

Нашел Еренков начальника штаба случайно, в столовой. После ужина остался за столом немного посидеть и среди многоликой и говорливой толпы заметил, как с группой молодых летчиков вошел высокий худощавый капитан со шрамом на нижней губе. Лицо его показалось майору очень знакомым. "Где-то я с ним встречался. Но вот где и когда?.."

Не спуская с капитана глаз, Еренков перебирал в памяти все свои пути-дороги. И вспомнил.

Вспомнил 1934 год, Белую Церковь, свой взлет по служебной лестнице быстро стал штурманом звена, потом - эскадрильи. А этот капитан - как он похож на того лейтенанта, штурмана экипажа... "Как же его фамилия? Какая-то украинская. Ах, да..." Он почти выкрикнул:

– Чухно!

Капитан поднялся и, не веря глазам своим, двинулся навстречу Еренкову... По пути из столовой Чухно рассказал, что прибыл только что с Юго-Западного фронта, что служил начальником штаба полка легких ночных бомбардировщиков...

"Кажется, это тот, кто мне нужен", - подумал Еренков и, поинтересовавшись, как показали себя летчики на тихоходных У-2, как бы между прочим спросил:

– В тылу долго думаете отдыхать?

– Кто сейчас об отдыхе думает? Воевать надо!

– Тогда давайте-ка ко мне начальником штаба,

– Формируете полк?

– Да. И необычный.

– То есть?

– От всех остальных он отличается тем, что формируется почти полностью из авиаторов-комсомольцев.

– Я готов.

* * *

Подполковник Мухин потерял покой. Хотя Еренков и не "грабил" его, не забирал инструкторов-летчиков, те сами каждый день вместо отдыха после ночных полетов часами простаивали у кабинета командира ЗАПа, чтобы попроситься в Комсомольский полк. Старшина Даев, старшина Шмелев, младший лейтенант Ершов с большой группой летчиков прямо-таки выводили Мухина из терпения.

– Куда я вас отпущу!
– кричал он на них.
– Кто будет новичков натаскивать в ночных полетах?

На другой день штаб Комсомольского авиаполка, представленный пока лишь капитаном Чухно, начал уже действовать. Михаил Андреевич - так звали капитана - оказался человеком с редким талантом организатора. Люди к нему тянулись, как к магниту железо. А он, спокойный, рассудительный, умудренный фронтовым опытом, отбирал в полк летчиков и техников с настоящими бойцовскими характерами. С некоторых чересчур горячих тактично снимал налет романтики, объясняя всю многотрудность работы, именно работы, легкомоторной авиации в ночных условиях, под яростным огнем врага. Других же, которые, казалось, и слышать не хотели о тихоходах У-2, буквально зажигал рассказами о лихих и дерзких налетах "королевской авиации" на ближние тылы оккупантов.

В полк уже зачислены двое из тех, кто вместе с Чухно "нюхал порох" на юге. Первый - немного мрачноватый и резкий, словно с какой-то сильной внутренней пружиной мгновенного действия, штурман старшина Иван Дубовиченко. Старшина по званию, он в кругу равных, но не испытанных огнем, чувствовал себя по меньшей мере лейтенантом. Чухно, вероятно, специально приглашал Ивана на свои беседы с молодыми летчиками и штурманами. Его рассказы о том, каков фриц в деле и какими возможностями располагает маленький "кукурузник" в борьбе с сильным противником, новобранцы, еще не видавшие настоящей опасности, всегда слушали очень внимательно и с большим интересом.

Вместе с Дубовиченко был зачислен в полк штурман звена со знаменитой фамилией - Суворов. Тоже фронтовик. Громкая фамилия никак не подходила к спокойному, неразговорчивому парню, мордвину по национальности. Он мог сутками сидеть в веселой компании и за это время не проронить ни слова, оставаясь в тени. И внешностью своей он не выделялся. Рост - немного выше среднего. Плечи, хоть и широкие, но покатые - явный признак увальня, лежебоки. Нескладно сидящая, еще довоенного образца суконная гимнастерка. На узком продолговатом лице - крупный острый нос. Словом, внешность непривлекательная. Но зато Иван был отличным штурманом, с особым, суворовским, характером, который позднее он покажет не раз.