Ему никто не ответил. Зная вспыльчивость ликтора, можно было предположить, что любой ответ, какой бы ни был дан Нароку, не устроит его, а только обострит ситуацию.

– Красс завел свои легионы в город, – пробурчал Рут.

Я насторожился.

– С чего ты взял?

– А куда же они делись? – ответил вопросом на вопрос гопломах.

– И вправду… – Митрид задумчиво почесал щетину. – Где легион, Спартак?

Только сейчас я увидел, куда обращены взгляды моих ликторов: они смотрели на небольшой пятачок, скрытый под пепелищами от костров, словно под угрями на нездоровой коже. Не оставалось сомнений, что здесь еще несколько дней назад располагался лагерь римского легиона. Я лихорадочно соображал, что все это может значить. Выходит, Красс завел войско в Рим, закрыл все ходы и выходы в город… Но, спрашивается, на кой черт? Какие цели при этом преследовал Марк Лициний? Быть может, переговоры с сенатом зашли в тупик, Красс решил продавить сенаторов, играя мускулами теперь уже не из-за городских стен, что вселяли в сенаторов некую уверенность, а уже в непосредственной близости от курий? Хочешь не хочешь, а ты примешь любое решение, когда в город введены войска, готовые сравнять сенаторские курии с землей по одному только щелчку Красса. Впрочем, гадать было бессмысленно. Не попав в город, правду мне все равно не узнать. Марк Лициний ставил передо мной задачи, я должен был решить их до завтрашнего утра. Все просто: уже на рассвете Красс должен быть мертв.

Я понимал, что за несколько дней нашего пути в Апулии многое могло измениться. Реализуй Тирн наш план от начала и до конца, то не сегодня завтра галл откроет врученный ему конверт. К моменту, как он сделает это, Марк Лициний должен будет числиться среди покойников, чего бы мне это ни стоило.

– Зачем он это сделал, Спартак? – спросил у меня Рут, видя, что я погрузился в размышления. Признаться, вопрос гопломаха поставил меня в тупик. Ответа на него у меня не было. Я вполне логично объяснял действия проконсула для себя, но ничего не мог сказать Руту и только пожал плечами.

– Странно все это, – произнес Рут, задумавшись.

Мы переглянулись. Возможно, действия Красса были действительно странными, но делиться своими домыслами с Рутом я не хотел. Стоило проявить осторожность. Красс наверняка держал ухо востро и в первую очередь позаботился о том, чтобы надежно контролировать все входы и выходы из города, увеличив число стражников на постах. Могло случиться так, что за время нашего отсутствия расстановка сил кардинально изменилась в чью-то пользу, и Красс чего-то остерегался, раз выставлял усиленный караул. Нельзя было исключать вмешательства одного из полководцев Республики, способного низвергнуть Марка Лициния, чьи действия многие могли счесть устремлением захватить власть. Вполне вероятно, сенат желал, чтобы в ситуацию вмешались Лукуллы. Я поймал себя на мысли, что, рассуждая подобным образом, нахожу ответы на поставленные вопросы. Красс, продавливая необходимые ему решения, попросту изолировал сенат от связей с внешним миром. Для того и был поставлен тройной караул на ворота по периметру. На время этих самых переговоров Рим закрылся для посторонних, что вполне вписывалось в мою теорию.

Осознавая все это, я понимал, что мой первоначальный план попытаться подкупить стражу, гордо войти в город с высоко поднятой головой, теперь полетел ко всем чертям. Даже если на секунду предположить, что в моих руках окажется мешок, набитый сестерциями под завязку, я каким-то чудом договорюсь со стражей и попаду в город с оружием в руках, то тысячи легионеров Марка Лициния не дадут мне вздохнуть на беспокойных улочках Рима. Мы были слишком подозрительными типами, чтобы никто не обратил на нас внимания. Да и Рим был отнюдь не Беневент. Среди людей Красса каждый второй легионер знал меня в лицо. От этой мысли неприятно запершило в горле, во рту появился привкус горечи. Я поколебался, но решил не делиться размышлениями с ликторами. Знание это совершенно не обогатит моих бойцов, а лишь добавит тягости. Видя, что ликторы устали, я объявил привал.

Был полдень, мы расположились неподалеку от места бывшего лагеря римского легиона. До заката оставался не один час мучительного ожидания. Пытаться что-то предпринять до наступления темноты не имело никакого смысла. Если у нас и оставался шанс проникнуть незамеченными в Рим, то сделать это можно было лишь под покровом ночи. Сейчас же моим ликторам стоило восстановить силы, подкрепиться кониной, согреться и по возможности выспаться. Я же после перекуса и короткого отдыха намеревался отправиться на поиски лазейки, которая привела бы нас этой ночью в город.

Стоило понимать, что мы должны добраться до Красса не позже следующего утра. Действовать нужно было немедленно. Красс играл по-крупному, обстоятельства менялись на глазах. Многое теперь зависело не только от меня или Марка Лициния; казалось, в нашу игру вступил весь Рим. Красс будто чувствовал нависшую над ним опасность и сделал все, чтобы защититься, заставляя меня искать в его обороне брешь.

Я покосился на своих ликторов. Сегодня нам предстояло сделать все возможное, чтобы оказаться внутри города. Если входа в Рим не существовало, нам следовало его создать.

Глава 1. Спартак Гладков в стенах Вечного города

Коварный друг страшнее сильного врага?

Стемнело, когда я вернулся к нашему костру, проведя весь день у городских стен в поисках лазейки, позволяющей нам попасть на территорию города. Давно остыла моя порция конины, от которой я все равно не стал отказываться и буквально целиком проглотил предложенный мне кусок. Мясо было жестким, жилистым, но после часов, проведенных на ногах, показалось мне нежнее куриной грудки. Ликторы, обеспокоенные моим длительным отсутствием, тут же начали задавать вопросы.

– Где ты был, Спартак?

– Все в порядке?

Самым наблюдательным из них, как всегда, оказался Рут, заметивший, что я промок.

– Куда ты влез, мёоезиец? – спросил он, с любопытством рассматривая меня.

Не хотелось расходовать силы на пустой треп, поэтому я пропускал их вопросы мимо ушей, но, едва покончив с трапезой, поднялся на ноги, велел ликторам затушить костер и следовать за мной. После целого дня в разведке мне было что им показать. Теперь Вечный город не казался таким уж неприступным, как прежде. Под покровом ночи мы вчетвером очень скоро оказались около городских стен. Я велел не приближаться к воротам, чтобы ни в коем случае не попасться на глаза караульным и не привлечь их внимание.