Надев сапоги, я возвращаюсь на кухню и переливаю кофе в кружку-термос, чтобы взять с собой на улицу.

– Ты надела футболку? – слышу голос Ноя.

Я оборачиваюсь к ним. Тирнан кивает. Она в джинсах и блузе в деревенском стиле, не слишком нарядной, правда, белой.

– Тогда снимай свою кофту, – говорит он, сделав глоток.

Девушка хмурит брови.

– Я дам тебе другую, – поясняет парень, швырнув фланелевую рубашку через плечо на спинку стула. – Туфли тоже снимай.

Он подходит к двери мастерской, открывает ее, достает свои старые грязные резиновые сапоги, которые носил лет в тринадцать, и бросает ей.

Хорошая идея. Тирнан не захочет испортить свою дорогую одежду.

Мельком посмотрев на нее, я ожидаю увидеть неуверенность, однако она, замешкавшись лишь на мгновение, начинает медленно расстегивать блузку.

Я снова прокашливаюсь и отвожу взгляд. Ей следовало сделать это в ванной.

Краем глаза вижу, как Тирнан снимает блузку, складывает ее и вешает на стул. Она остается в чем-то белом. Ной подходит к девушке, но я не поворачиваюсь – вместо этого выбираю себе яблоко.

И все равно мой подбородок будто кто-то тянет невидимым крюком, заставляет опять взглянуть на нее. Несколько раз моргнув, стремительно ухожу и впиваюсь зубами в яблоко.

Чушь какая-то.

Час спустя подъезжаю к конюшне на квадроцикле, нагруженном несколькими тюками сена. Мой телефон звонит.

Выудив его, замечаю номер того же штата, откуда родом Тирнан.

– Алло? – отвечаю я. Не хочу тратить время на ерунду, но это может оказаться адвокат ее родителей, так что…

– Здравствуйте. Мистер Ван дер Берг? – говорит женщина с легким акцентом. – Меня зовут Мираи Пател. Я ассистентка миссис де Хаас.

Прижимая мобильник к уху плечом, надеваю свои рабочие перчатки.

– Как у мертвой женщины может до сих пор быть ассистентка?

Она не отвечает. Я едва не улыбаюсь, потому что с успехом проявил бестактность.

– Что вам нужно? – спрашиваю я, перетаскивая сено к стене конюшни. – У Тирнан есть телефон, если хотите поговорить с ней.

– Вообще-то, я хотела поговорить с вами.

Зачем, ради всего святого?

Мисс Пател молчит несколько секунд, потом интересуется:

– Как она?

Как она? Поэтому ты мне звонишь?

– С ней все в порядке, – кряхчу я и тяну следующий тюк с квадроцикла.

Женщина снова умолкает, тишина затягивается. Я беру сотовый в руку, готовый сбросить вызов. Мне некогда.

– Слушайте, не знаю, каким образом сказать это, чтобы избежать неловкости, – наконец произносит она, – поэтому просто скажу прямо.

Отлично. Бросив взгляд в сторону входа, вижу над бортом стойла головы Ноя и Тирнан, взбивающих сено.

– Я бы хотела, чтобы Тирнан вернулась домой, – заявляет Пател.

Тирнан вольна уехать, когда пожелает. Я не заставлял ее сюда приезжать.

И в то же время кем эта женщина себя возомнила, раз указывает мне, что делать с моей племянницей?

Мираи Пател продолжает:

– Заставить ее я не могу, и она, вероятно, разозлится на меня из-за разговора с вами, но…

– Но?

– Я беспокоюсь о ней. Она неразговорчивая. И то, как ее родители ушли из жизни, не дало Тирнан возможности разрешить проблемы в отношениях с ними. Мне хочется поддержать ее. Я боюсь, что все те чувства, которые она копит в себе, рано или поздно вырвутся на волю.

– Вырвутся на волю?

Кто эта женщина? Ей хватает надменности думать, будто я не справлюсь? Я, конечно, могу не справиться, только она этого не знает.

– Уверена, вы обратили внимание, что она тихая.

И? Если тихий ребенок – это все, с чем мне предстоит иметь дело, тогда, возможно, я обладаю всем необходимым для этого опытом.

– И вы думаете, что можете лучше ее воспитать? – спрашиваю я.

– Я думаю, что вы ее не знаете. А я знаю.

Крепче сжимаю трубку.

Незнакомка, с которой я ни разу не встречался, о которой даже не слышал до сегодняшнего дня, заявляет права на ребенка моего брата и ждет, что подобный разговор пройдет удачно?

– А я думаю, в случае передачи вам опеки над Тирнан вы получите контроль не только над ее эмоциональным состоянием, но и финансовым. Я прав, мисс Пател?

Она не отвечает, и я улыбаюсь. Зачем еще постороннему человеку взваливать на себя ответственность за несовершеннолетнюю сироту? Баснословно богатую сироту.

Однако затем женщина произносит уверенным тоном:

– Я имела доступ к ее финансам с тех пор, как начала работать на родителей Тирнан десять лет назад. Мне можно доверять. Заслуживаете ли доверия вы?