На краю таланта

Аннотация

Жизнь Дмитрия Замберга – череда бед и потерь. Он был женат на красавице Жанне, но та его бросила. Он сочинил песню, которая стала хитом, и ее у него украли, полюбил девушку – она оказалась дочерью врага, вырастил сына и дочь – их семейная жизнь превратилась в ад… Мирное празднование пятидесятилетия Дмитрия завершается покушением на юбиляра. Телохранителю Евгении Охотниковой будет непросто разобраться, чья рука нанесла ему ножевой удар…

Глава 1 – Сегодня что, последний день Помпеи? – возмущенно прошептала Аня, даже не постаравшись понизить громкость голоса. – Нет, ты только посмотри на них. В этот момент между нами протиснулся пожилой мужчина, недовольно пробурчав, что нам стоило бы отойти в сторону. Но как? Вокруг суетились другие покупатели, и почти каждый был либо с тележкой, либо с корзинкой. – Пятница же, забыла? – напомнила я, пытаясь высмотреть свободный угол, куда мы могли бы отойти. Увы, ничего не нашла. Ладно, будем медленно пробираться к проходу. – И? – раздраженно ответила Аня. – А завтра суббота, а потом воскресенье. Но сегодня пятница, боже ты мой! И четыре часа дня. Всего четыре! Не шесть, не семь! Люди должны еще быть на работе, а не таскаться по магазинам, но у меня такое ощущение, что все только и ждали сегодняшнего дня. По шагу в час, кошмар какой! – Начало октября, конец рабочей недели, впереди выходные, – подсказала я, с трудом протискиваясь вслед за подругой в сторону полок с алкоголем. – Лето кончилось. – Оно давно кончилось. – Да хватит тебе, Ань. – Сезон прощальных шашлыков? – догадалась та. – Наверное, последних в жизни, да? И как мне раньше это в голову не пришло. Мое внимание привлекла ярко-желтая этикетка на одной из бутылок, стоящих на полке. Этикетка очень напоминала ту, которую Аня показала мне на фото, сохраненном в телефоне. Она целенаправленно искала именно эту марку, утверждая, что я тоже оценю его, едва сделаю первый глоточек. – Какое вино мы ищем? – спросила я. – Не это ты хотела купить? Аня резко затормозила. – Оно, – решительно заявила она. – Смотри-ка, осталась одна бутылка. Все расхватали. Блин, оно ведь и стоит немало. Нет, я не пойму. А все плохо живут. Нет бы пивка накатить, но зачем? Это же не по-командирски. Вино разобрали, с ума сойти. – Так бери скорее, – поторопила я ее. Аня аккуратно поставила вино в тележку. Подумав, взяла еще бутылку коньяка. – Что дальше по списку? – спросила я. – Почти все взяли, – ответила подруга. – Остались соленые орешки и собственно сам подарок. – Очень хорошо. Давай-ка поменяемся. Я решительно взялась за ручку тележки. Все, самое трудное позади. Мы обошли почти весь магазин и взяли все, что нужно. Оставалась сущая ерунда – подарок. – Давай-ка живо беги за тем, что ты там выбрала, – скомандовала я. – Буду тебя ждать на кассе. Вон очереди какие, сто раз успеешь. – А я не знаю, что ему подарить. – Серьезно? – Ну не знаю я! – в отчаянии заявила Аня. Ситуация становилась паршивой. Нас почти сорок минут носило по заполненному людьми супермаркету, в котором к тому же было очень душно. Мы обе устали, время поджимало, нас ждали люди, а она до сих пор не знала, что можно подарить человеку на день рождения? – Отойдем в сторонку, – предложила я. – Вон там, где туалетная бумага, никого как раз нет. Мы откатили тележку за угол. Аня тут же сделала бровки домиком, но ее вид нисколько меня не смутил. Напротив, захотелось отчитать подругу на месте. Знала же, что все нужно сделать быстро, времени в обрез. – Что он любит? – спросила я. – Да откуда мне знать?! – взвилась Аня. – Ты же знаешь его сто лет! – напомнила я. – И что? – Соображай, – попросила я. – Мужику всегда трудно найти достойный подарок, – парировала подруга. – Почему это? – Потому что все, что приходит в голову – это носки, туалетная вода и пена для бритья. В чем-то она была права. Порой на что-то достойное не хватает денег, а что-то дешевое покупать попросту стыдно. Вот и останавливается выбор на предметах гигиены. – Чем он увлекается, Ань? – Даже не знаю… Любит менять брелоки для ключей. – Коллекционирует? – Да нет, просто никак подобрать не может такой, чтобы глаз радовал и удобно лежал в руке. Ой, не смотри на меня так. Это его догоны. С брелоками в магазине была напряженка. Этот вариант мы отмели сразу. – А какие предпочтения в еде? – Ты ему еду предлагаешь на день рождения подарить? – уставилась на меня Аня. – Если набрать деликатесов и красиво оформить, то будет выглядеть шикарно, – уверила я ее. – И дорого. У меня нет столько денег. Денег и у меня осталось в обрез, иначе я бы помогла. – А о чем он вообще часто упоминает? – не теряла я надежду. – Есть же что-то такое, что ему по душе? Ну же, родная, шевели мозгами. О чем он с интересом рассказывает, о чем знает больше, чем ты? Этот трудный на первый взгляд вопрос заставил Аню щелкнуть пальцами. – Губерман. Он обожает стихи Игоря Губермана. – Значит, скорее всего, у него есть дома книги с его стихами, – охладила я ее пыл. – Имеются другие варианты? – Он вообще-то фанат старины, – ответила Аня. – Обожает черно-белые фотографии, викторианскую Англию и всякие винтажные фигульки типа статуэток из слоновой кости. Африканские маски как-то домой припер. Винтаж. Это было то, что нужно. – Слава богу, определились, – выдохнула я. – А теперь бегом на кассу. Я выгрузила из тележки последний туго набитый пакет и вернулась за руль. Аня уже сидела на пассажирском сиденье и держала на коленях подарочный пакет. – Слушай, и как тебе в голову пришло? – покачала она головой и кивнула на подарок. – Я бы сто лет тормозила. – В таких вопросах иногда нужен помощник, – согласилась я. – Ему должно понравиться. – Орешки забыли! – вспомнила Аня. – Эх, жаль. – Я захватила, – успокоила я ее. – Около кассы со стеллажа взяла несколько пачек на выбор. В сумке лежат, не волнуйся. Что ты так за них ухватилась? – Надо, – отрезала Аня. – Я, как выпью, сразу начинаю орешки жевать. Такая вот привычка. Выехав с парковки, я свернула на дорогу. Мы тут же попали в пробку. – Ты мне лучше скажи, пока не приехали. Я точно не буду там лишней? – поинтересовалась я раз, наверное, в седьмой за последние пару часов. – Все в порядке, – снова ответила Аня. – Мужик он свойский, да и встряхнуться ему надо. – В каком смысле? – В том, что новый человек в окружении не помешает. – И он прямо-таки свойский? – Ну он зажат в некотором роде, но к тебе это не имеет никакого отношения, – уклончиво ответила Аня. – Познакомитесь, поговорите. Сама все поймешь. Пока что я с трудом представляла себе человека, к которому ехала на день рождения. Первоначально меня там не должно было быть, но подруга Аня попросила ей помочь в покупке продуктов и доставке их к месту празднования. А по пути в магазин, узнав о том, что никаких планов у меня на сегодняшний вечер нет, она заявила, что я просто обязана пойти с ней. Мои возражения услышаны не были. – Димка будет только рад новому знакомству, – уверила она меня. – Человек он интересный. Правда, есть в нем немного «изюминок», но, надеюсь, тебе они поперек горла не встанут. – Неудобно же, Ань. – Это мне должно быть неудобно из-за того, что приведу чужого человека, – отрезала она. – Но я-то как раз имею право. Поверь, все будет хорошо. Она имела право, это точно. С Аней мы были знакомы несколько лет, жили в одном доме. Тетя Мила дружила с ее родителями, и наши с Аней отношения сложились сразу, несмотря на разницу в возрасте в двадцать с лишним лет. Но потом наши замечательные соседи в лице Аниных предков купили загородный дом и съехали, оставив «двушку» дочке. Сколько я ее помнила, она никогда не выглядела на свой возраст. Аня была целеустремленным, но и в каком-то смысле очень неспокойным человеком. За ее плечами два года обучения в медицинском институте, который она благополучно бросила, год обучения в школе иностранных языков и множество курсов, после окончания которых она каждый раз возмущалась: «Обещали трудоустроить, а потом про меня забыли! Только деньги берут, сволочи, а сами ничего не делают!» Аня всю жизнь искала себя и, сколько я ее знаю, мечтала работать в шоу-бизнесе. – Если бы я стала представителем какой-нибудь знаменитости, то мы бы уже жили в Голливуде… – вздыхала она. – Только главные роли, только заоблачные гонорары! Клянусь, я бы смогла обеспечить все, что только нужно. – Так сделай это для себя, – советовала я. – А для себя мне не надо. Вот для кого-то – это да. Посмотри на меня, разве такое старичье берут в космонавты? Но все-таки ей удалось приблизиться к своей мечте. Появились нужные знакомства и возможность бывать на светских тусовках. Аня менялась. Стала следить за модой, даже манера речи сделалась другой, но потом все снова сошло на нет. На одной клубной тусовке из числа тех, на которых подвыпившие продюсеры ловят длинноногих красавиц на золотую приманку, она познакомилась с Дмитрием. На такие встречи не так просто попасть, но если уж ты там, нужно ловить свой шанс за хвост, что и сделала Аня, с детства мечтающая хоть каким-нибудь боком прикоснуться к закулисью. Подружка не была писаной красавицей, не имела точеной фигурки или ангельского голоса, но брала харизмой, и под натиском ее дружелюбия мало кто мог устоять. Ее начали узнавать за кулисами, делиться сплетнями и даже приглашать на мероприятия. – Козлы они там все, – призналась она мне позже. – Клоповник. Змеиное гнездо. Стоит какой-нибудь известный продюсер, весь в брендовых шмотках, во рту имплантанты по цене самолета, имеет дом на Мальдивах, а сам втирает какую-то дичь на тему того, как бы побольше срубить бабла с продажи билетов в маленьком шахтерском городке, потому что на третью яхту для восьмой жены не хватает. А как напьется, так вообще гаси свет. Один такой спутал меня со своей силиконовой любовницей и полез мне под юбку. Отхватил по морде тут же. Мерзко. – Но не все же такие, – возразила я. – Есть и нормальные люди, конечно, – согласилась она. – Но я о них только слышала. Они такие сборища не посещают. Вскоре Аня сказала, что завязала с крутыми приемами и наконец-то нашла место, где почувствовала себя важной и нужной. И помог ей в этом Дмитрий Замберг, к которому мы и ехали на день рождения. По словам Ани, Дмитрий и она, случайно встретившись на одном из светских мероприятий, сразу же нашли общий язык и спустя время создали общий бизнес. Не очень прибыльный, как утверждала Аня, но вполне добротный. Его суть заключалась в поиске всесторонне творческих людей и последующей раскрутке их талантов. «Мы как волонтеры, – смеялась подруга. – Только те помогают бездомным животным, а мы с Димкой возимся с авторами. Точно так же «лечим», ухаживаем за ними, а потом пристраиваем в добрые руки». – Димка Замберг когда-то подавал большие надежды как поэт и даже как композитор, – просветила она меня во время прогулки по магазину. – Но музыка его привлекала меньше. Он без ума от стихов. А потом ему пришлось отойти на обочину. Случилась неприятная история, ему пришлось несладко, и я просто подставила свое плечо. В общем, со стихами и музыкой он завязал. Всего себя отдает другим. Ну и я с ним рядом, конечно. Мы многим помогли пробиться, но всего лишь единицы помнят об этом и поддерживают хоть какую-то связь. – Что за неприятная история, Ань? – Плагиат. Забей, это сейчас кругом да около. Вспоминать не хочется. Кстати, впервые услышав фамилию Замберг, я судорожно попыталась вспомнить, где ее слышала, но так и не смогла. Однако в голове четко засела мысль, что она мне давно знакома. Итак, я ехала в гости к человеку, имеющему отношение к творчеству, но не ко мне. С другой стороны, я даже желала этой встречи, ведь подарок ему выбрала именно я. С подарком мы действительно угадали. Массивный альбом черно-белых фотографий викторианской Англии, каждая из которых была снабжена подробным описанием, заставил новорожденного ахнуть. – Ну, девки, вы даете, – улыбнулся он. – Много за это отдали? – Сколько надо, столько и отдали, – ответила Аня. – Наслаждайся. Мы с Женей поздравляем тебя от всей души. – Я прошу прощения за то, что пришла без приглашения, – вмешалась я, обращаясь с имениннику. – И пойму вас правильно, если я не к месту. – Евгения? – переспросил Дмитрий. – Красивое и редкое имя. Не говорите ерунды. Очень приятно. Проходите на кухню. Он повел нас за собой, и только тогда я заметила, что он некрепко стоит на ногах. На вид ему было около пятидесяти. Как и почти все люди, чей рост гораздо выше среднего, он сильно сутулился, отчего застиранная желтая футболка на его спине топорщилась, словно кто-то тянул ее за нижний край. Отпущенные до плеч светлые кудрявые волосы были собраны в смешной хвостик, зафиксированный красной пушистой резинкой. На носу сидели очки в тонкой металлической оправе. Замберг чем-то отдаленно напомнил мне Джона Леннона, который вынужденно переехал из английского особняка в славный город Тарасов, но потом махнул на все рукой и остался тут навсегда. Очутившись на кухне, Аня сразу принялась наводить свои порядки. – А чего тут стол накрыли? – поинтересовалась она. – В комнате-то просторней будет. Посреди небольшой кухни я действительно увидела стол, который уже наполовину сервировали к празднику. Середину стола украшала огромная салатница с оливье. – Папа не захотел устраивать шоу, – донеслось из-за моей спины, и я сделала шаг в сторону, уступая дорогу. На середину кухни вышел парень. Высокий, симпатичный. Не нужно было долго гадать, кто это, – передо мной стоял Дмитрий, только моложе лет на тридцать. – Привет, – кивнул он Ане и бросил на меня заинтересованный взгляд. – Мы раньше не встречались, не так ли? – Женя, – представилась я. – Здравствуйте, – улыбнулся парень. – А я Артур Дмитриевич. – До Дмитриевича еще не дорос, – буркнула ему Аня и поставила пакеты с продуктами на пол. – Разбери и разложи по тарелкам. – Приказываешь? – ухмыльнулся Артур. – Прошу, – угрожающе понизила голос Анна. Стоявшая около окна невысокая худенькая девушка тут же выступила вперед и взялась за один из пакетов. – А я Катя, – представилась она мне. – Ух ты, Ань, ты икру минтая купила? Обожаю ее. И Дима любит. Аня зловеще промолчала. Дмитрий тем временем задвинул свое нескончаемое тело в самый дальний угол стола. На слова о своей любимой икре никак не отреагировал, а сразу же потянулся за рюмкой и достал из-под стола початую бутылку водки. Так вот, значит, в чем причина нетвердой походки. А по лицу не скажешь. И изъясняется внятно. – Я тут уже начал, – улыбнулся он. – Кто-нибудь хочет составить компанию? – Рановато разогнался, – буркнула Аня. – Не читай нотации, – попросил Дмитрий. Катя бросила на него хмурый взгляд и склонилась над сумками. – Та-там, – возвестил Артур, – раунд пятый! Делаем ставки, народ. После какой рюмки батя перестанет узнавать родных? Катя распрямилась и с ненавистью посмотрела на Артура. Аня встала между ними и вцепилась парню в плечо. – Ты че, больно, – возмутился он. – Заткнись, – попросила Аня. – Понял? – Понял. – Точно понял? – повысила она голос. – Понял я! Он сдернул с плеча ее руку. Катя отвернулась и стала молча выкладывать покупки на подоконник. Я взглянула на Замберга. Момент, когда он опрокинул рюмку, я пропустила. Закусывать он не стал. Закурил и, поймав мой взгляд, снова улыбнулся, но на этот раз улыбка выглядела жалкой. Я поймала себя на мысли, что уже очень сожалею о том, что согласилась прийти сюда. Больше всего на свете мне захотелось что-то соврать о срочных делах и уйти. Но я знала, что никто мне не поверит, а своим поспешным уходом я, скорее всего, усугублю ситуацию. Хватило пяти минут, чтобы стало ясно, что в этой семье далеко не все благополучно. Вопрос в том, почему Аня ничего не сказала мне об этом. Могла бы и предупредить. Но стоять без дела еще хуже. – Давайте помогу, – обратилась я к Кате. – Вы же в гости пришли, – напомнила она. – Давай, Катюх, привлекай новенькую, – обрадовалась Аня. – Она, между прочим, золотой человек. Помогла продукты купить, а потом привезла меня сюда на машине. – Да хватит тебе, – обернулась я. – Вы столько уже сделали, – продолжала нудеть Катя. – Оставьте, я сама разберусь с продуктами. – Но с моей помощью мы быстрее закончим накрывать на стол, – парировала я. – Кстати, мобильный телефон почти на нуле. Есть зарядка? – Рядом с подоконником. В этот момент на кухне появилась еще одна девушка. Увидев ее, я решила, что у меня двоится в глазах. Это была копия Артура, только в женском проявлении. – Вы близнецы? – не сдержалась я. – Меня зовут Маша, – рассмеялась девушка. – Нет, я старше этого придурка на два года. Но мы очень похожи, это правда. – Спасибо за «придурка», – подал голос Артур. Маша подошла к сидящему на стуле брату и постучала пальцем по его макушке. – Брысь отсюда. Это мое место. – С каких пор? – Уже лет десять эта табуретка является моей. Свали. – Найди себе другое гнездо, – возмутился Артур. – На этой табуретине нет твоего имени! Пока они пререкались, мы с Аней и Катей быстренько наполнили тарелки всевозможной закусью. Заметив, как меняется праздничный стол, Дмитрий заметно оживился. – Что бы я без вас делал, девушки? – спросил он. – Дайте нож и доску, я хоть хлеб нарежу, а то сижу тут, как старик. – Ну не молодой, это точно, – заметил Артур. – Да, это так, – со вздохом согласился Дмитрий. – Тебе грозит то же самое. – Это вряд ли, – скривился Артур. Наконец все сели за стол. Катя суетливо разлила напитки. Первый тост провозгласила, как ни странно, Аня. Я сообразила, что она здесь не последний человек. Вон как и Артура приструнила, и стол организовала. – Тебе сколько стукнуло? – обратилась Аня к Дмитрию. Он взглянул на часы. – Пятьдесят. Минута к минуте. – Правда? – ахнула Катя. – Родился именно в это время? – Не знаю, как так получается, – пожал плечами Дмитрий. – Но каждый год меня начинают поздравлять именно в то время, когда я появился на свет. Ни раньше, ни позже, веришь? Катя привстала и, перегнувшись через стол, поцеловала Дмитрия в щеку. Я с опаской посмотрела на стоящий перед ней стакан – не дай-то бог уронит. В стакане было вина на два пальца, и именно это вино Аня купила в магазине. Похоже, Катя не слишком уважала спиртные напитки. – Поздравляю тебя, – едва слышно произнесла Катя и села на свое место. – Спасибо, дружочек, – улыбнулся Дмитрий. Он выглядел усталым, но счастливым. Или нет. Скорее умиротворенным. Впрочем, белки глаз вряд ли будут краснеть от удовольствия, которое получил их обладатель. Я больше склонялась к тому, что всему виной была водка, которой виновник торжества начал угощаться еще до нашего появления. – Все? Закончили? – спросила Аня у Кати. – Мне бы все эти милости, эх… Ладно, не буду томить вас ожиданием. С днем рождения, Дим. Ты классный. Будь здоров. Она вытянула руку с бокалом, призывая остальных чокнуться. Над столом зазвенел хрусталь. Вино я оценила. Оно было совсем не крепким и не кислым. Положила на тарелку ложку салата, потянулась за соленой рыбкой. За этим важным занятием я наконец-то смогла получше разглядеть всех, с кем этим утром и не думала выпивать. Артур, широко расставив локти, налегал на оливье. Его сестра недовольно смотрела на брата. Господи, как же они похожи! Никогда бы не сказала, что она старше. Сколько им лет? Семнадцать и девятнадцать? Похоже на то, что Маше не больше двадцати. Судя по всему, они уже окончили среднюю школу. Значит, вуз? Или работают? Маша предпочитала вино. Артур выбрал коньяк. Катя едва притронулась губами к краю стакана. Кажется, я угадала насчет ее отношения к алкоголю. Не любит. Пьет и мучается. Дмитрий коротко выдохнул и опрокинул очередную стопку водки. Катя тут же протянула ему бутерброд с икрой минтая, но заботы в этом жесте не было. Она явно не одобряла тот факт, что Дмитрий лихо закладывает за воротник. Но сегодня его день рождения, значит, имеет право. Стало быть, и ей придется потерпеть. Катя выглядела моложе меня. Если Дмитрию стукнул полтинник, то он старше своей пассии на несколько десятков лет. Как интересно. Внезапно Аня сорвалась со стула и метнулась к духовке. Открыв ее, медленно повернулась к столу. – Кто отвечает за горячее? – Кто-то определенно за него отвечает, – с набитым ртом сказал Артур и тут же крикнул, задрав голову. – Эй, кто отвечает за… что там у нас? За горячее! Аня молча сложила руки на груди. – А в чем дело? – захлопал ресницами Артур. – Так духовку включить надо было! – Это Дима, – промямлила Катя. – Он должен был поставить противень в духовку. – Стукачка, – восхищенно произнес Артур. Дмитрий непонимающе уставился на Катю. – Я и поставил. А что я сделал не так? Катино лицо озарила догадка. – Или нет, – спохватилась Катя. – Простите, это я. Я ошиблась. Я не включила. Замоталась тут, извините меня. Попытка оправдать забывчивость Замберга выглядела очень фальшиво. Катя защищала Дмитрия, взяв его вину на себя, и это заметила не только я. Наверное, ее возлюбленный слишком увлекся распитием и попросту забыл включить духовку. – Ну и в чем проблема-то? – не унимался Артур. – Проблема в том, что горячее еще сырое, – нервно ответила Аня. – Где спички? – Нет никакой проблемы, – отрезал парень. – Не сгорело же. Не помрем. Аня довольно сильно толкнула его в спину. Ответом ей был тихий смех. Обстановку необходимо было разрядить, но никто не собирался этого делать. Маша, решив самоустраниться, молча возила вилкой в тарелке. Артур вряд ли был настроен на вежливое общение. Аня была слишком зла, чтобы улаживать конфликт, а Катерина не сводила печального взгляда с Дмитрия, который, казалось, вообще мало интересовался происходящим вокруг. Значит, пришло мое время. – Ань, присядь, пожалуйста, – попросила я. – Секунду. Артур через плечо бросил на нее насмешливый взгляд и, покачав головой, снова принялся за салат. Аня закрыла духовку и вернулась за стол. – Хочу сказать тост, – сообщила я. Ко мне повернули головы все, кроме Кати. Она сосредоточенно возилась с икрой минтая, создавая новый бутерброд для Дмитрия. – Ребят, – начала я, – вы уж простите меня за то, что неожиданно ворвалась в ваш дом. Все вышло случайно, но раз уж я тут оказалась… Катя протянула бутерброд Дмитрию. Тот отвел ее руку нетерпеливым жестом. Мол, подожди, все позже, не видишь, что меня поздравляют? – Дмитрий, пятьдесят лет – прекрасный возраст. Красивый. И цифра красивая. – Это почему же она красивая? – перебил Артур. – Помолчи, – попросила его Маша. – Ну, ладно, – легко согласился он. – Давайте льстить дальше. – Хочу пожелать вам тонну удачи во всем, – продолжила я. – С днем рождения! Дмитрий привстал и принялся чокаться со всеми, кто этого хотел. Одну руку он прижимал к груди, словно придерживая невидимый галстук, чтобы тот не зачерпнул оливье. – Артур, ты что-то хотел сказать? – спросила Аня. – Давай. Поздравь отца. Артур тут же взял в руки бокал с коньяком. – С днюхой, отец, – произнес он. – Полвека – это круто. Считай, почти взрослый. Поэтому присоединюсь к предыдущему пожеланию. Пусть все у тебя получится. – Спасибо, сын. Но о чем ты? – холодно отреагировал Дмитрий. – У меня и так все хорошо. Прекрасно! – Ты сам знаешь, о чем я. А можно я покурю на кухне? Не хочется на площадку переться. Не дожидаясь разрешения, он вышел из-за стола и облокотился о край подоконника. Вынул из кармана пачку сигарет и зажигалку. Окно было приоткрыто, и Артур с наслаждением выдохнул дым на улицу. – Нет, ты скажи, – повысил голос Дмитрий. – Что ты имел в виду? – Сам знаешь, – нехотя повторил Артур. – А вообще, пап, я же от души. Ну с кем не бывает? – Не надо, – попросила Катя. – Пожалуйста, Дима, ты же… – Да нет, мне интересно, – не дал ей договорить Дмитрий и резко встал из-за стола. Он пошатнулся, и если бы стенка холодильника, возле которого он сидел, не послужила ему опорой, то застолью пришел бы конец. Увиденное и услышанное мне совсем не нравилось. Я совершенно спокойно относилась к разборкам, случавшимся во время торжественных мероприятий. Так вышло, что, работая телохранителем, на всякое насмотрелась. Люди конфликтуют в любой обстановке, порой для скандала достаточно одной искры в виде взгляда или жеста, и не важно, где это происходит и сколько глаз на тебя смотрит. Ссоры, подкрепленные алкоголем, всегда начинаются на эмоциях, а заканчиваются в каждом случае совсем не весело. Но тут была другая история. Сын открыто хамил отцу. В день его рождения. В присутствии совершенно незнакомого человека. Но самое неприятное состояло в том, что Артур не мог успокоиться. Он словно специально пытался довести Дмитрия до белого каления. Я наклонилась к Ане. – Мне лучше уйти, наверное, – прошептала я. – Нет. Катя протянула Дмитрию стакан воды, но тот оттолкнул ее руку и снова взялся за бутылку. Вода выплеснулась из стакана на стол. – Хватит, прошу тебя, – жалобно произнесла Катя. – Имею право, – пригвоздил Дмитрий. Катя аккуратно поставила на стол стакан и вышла из кухни. Дмитрий даже не посмотрел в ее сторону. – Минус Катя, – резюмировал Артур. – А жаль. Забавная малышка. – Заткнись! – тут же налетела на него сестра. – Просто… молчи! – Спокойно, – попросила Аня. – Артур, передай мне салатницу. Маш, а ты дотянись до хлеба, пожалуйста. Ребята тут же послушно исполнили ее просьбу. В этот момент в кармане брюк Дмитрия зажужжал мобильный. Он взглянул на экран и стиснул зубы. Послышался какой-то металлический звон и звук захлопнувшейся входной двери. Судя по всему, Катя решила проблему радикально. – Ушла. Вот и вся любовь, – уже не так радостно сказал Артур. Маша не выдержала. Она рванулась к брату и отвесила ему пощечину. Тот отреагировал мгновенно: зажав зубами сигарету, схватил ее за руку и сильно сжал пальцы на запястье. – Еще раз тронешь… – Пошел ты, – чуть не плача, ответила Маша. Странное дело, но Аня, которая до этого показала себя довольно жесткой по отношению к Артуру, осталась сидеть рядом со мной, не делая попытки вмешаться. А стоило бы, потому что Артур сжимал руку сестры все сильнее. Девушка уже не могла ровно стоять от боли, но молчала. Терпела. – Отпусти ее, – приказала я. Артур тотчас убрал руку. Маша шагнула к раковине и сунула запястье под холодную воду. – Подонок, – заплакала она. – Я тоже тебя люблю, – осклабился Артур. – Хоть бы ты сдох. – Сдохну, не переживай. Только не в этой заднице мира, а в нормальной стране. И он отвернулся, всем видом дав понять, что собирается докурить свою сигарету в полном молчании. Я перевела взгляд на Дмитрия. Он что-то печатал в телефоне, но вскоре закончил и снова отправил его в карман. – Кать, – позвал он. «Он даже не понял, что произошло, – догадалась я. – Прилечь бы ему». – Она уже ушла, Дим. Снова, – устало ответила ему Аня и посмотрела на духовку. – Куда ушла? – вскинулся Дмитрий. – Она не сказала. – Надолго? – забеспокоился Замберг. – Не уточнила, – механическим голосом произнесла Аня. – Зачем она тебе? – Ну… как это? – Может быть, я чем-то могу помочь? Дмитрий тупо уставился в тарелку. Он был почти в стельку пьян. Маша выключила воду и вернулась за стол. – Простите нас, – обратилась она ко мне. – Такая вот фигня приключилась. Стыдно. – Это ему должно быть стыдно, – подал голос Артур. – Тебе-то чего стыдиться? – Иди к черту, – Маша потерла запястье. – Дай посмотреть. Маша протянула ему свою руку, и он принялся ее осторожно ощупывать. От удивления у меня чуть глаза под стол на упали. Что происходит? Понимаю, что родные брат и сестра могут драться до крови, но это чаще всего происходит в детстве. По мере взросления перепалки становятся словесными, до рукоприкладства дело уже не доходит. Но если оно продолжается, то это уже патология, а не родственные отношения. Именно такое я и наблюдала только что. Брат решил вдруг проверить, не натворил ли он глупостей, и сестра восприняла это как должное. Это ненормально. Плюньте мне в лицо, если я не права. – Синяк останется, – с удовлетворением заметил Артур. – Я тебе в чай битое стекло добавлю, – беззлобно пообещала Маша. – Добавь. Я чай вообще не пью, забыла? Очевидно, на моем лице можно было прочесть все мысли, и Ане удалось сделать это быстрее остальных. – У них своя атмосфера, – шепнула она и тут же посмотрела на Дмитрия. – Дим, ну если Катюха ушла, значит, у нее были причины. – Какие причины? – зло переспросил Замберг. – Дела, наверное, – пожала плечами Аня. – Она что-то говорила про свои дела, но ты, наверное, был занят и пропустил. Ты бы поел, что ли. Курица быстро приготовится. Чувствуешь запах? Шикарный аромат. Положу тебе горяченького, а ты полежи пока, ладненько? Дмитрий упрямо покачал головой. Из брючного кармана снова послышался жужжащий звук, который издавал мобильный телефон. – Это он, да? – спросила Аня. – А перед этим ты сообщение получил. Тоже от него? Она говорила какими-то загадками. Это начинало утомлять. Это был перебор. Я могла легко справиться с любым зрелищем, будь то ругающиеся между собой родственники либо нетрезвый хозяин вечеринки, который вот-вот потеряет человеческий облик. Но когда происходящее озвучивается на непонятном мне языке, хочется очутиться как можно дальше от этого места. Пусть их, надоели. Я поздравила, а потом засиделась. Пора и честь знать. – Ань, я все же пойду, – повторно сообщила я подруге. – Вы тут без меня все решите. Дмитрий тем временем решил ответить на звонок. Он прижал телефон к уху и сосредоточенно уставился на пустой стул, который раньше занимала Катя. – Алло, – глухо произнес он. – Да. Помню, да. Нет. Не начинай. Не звони мне больше, видеть тебя не хочу. Он сбросил звонок и швырнул телефон на стол. Тот ударился о стакан, на дне которого все еще оставалось не допитое Катей вино. – Мразь. Ну все, хватит с меня. Я решительно поднялась со своего места. – Нужно бежать, – сообщила я, стараясь изобразить нейтральный тон. – Все было очень классно. – А вы куда? – осведомился Артур. – Оставайтесь, сейчас начнется самое интересное. Я промолчала. Что бы еще сказать на прощание, чтобы наглец не прицепился к моим словам? – Останься, а? – пропела Аня, глядя на меня снизу вверх. – Нет, правда. Тетя Мила… ну ты помнишь? – Нет, не помню, – покачала головой подруга. – Останься, будь человеком. – Побегу, – кивнула я и вышла из-за стола. В этот момент со стороны Дмитрия раздался стук. Обернувшись, я увидела Машу, которая кинулась поднимать упавшую на ее тарелку бутылку водки. Ее остатки выплеснулись из бутылки на скатерть и залили блюдо с сырной нарезкой. – Ну я же говорил, – мрачно заметил Артур. – Все только начинается. Дмитрий стал заваливаться набок. Сын быстро обошел стол и обхватил его за плечи. – Мать, ты мне нужна, – скомандовал он. Маша тут же откликнулась на его призыв. Видно, ребята не в первый раз сталкивались с таким. Вдвоем они помогли отцу подняться на ноги, на которых он уже практически не стоял. – Пап, ну ты что? – успокаивающе забормотал Артур. – Пошли в комнату. Полежишь, отдохнешь. Потом вернешься, придет Катя, посидим. Дмитрий не сопротивлялся, бормоча что-то под нос. – Катя придет, обязательно придет, – продолжал «убаюкивать» его сын. – Машка, осторожно, за порог не зацепись. Я отошла в сторону, не зная, как себя вести. Иногда сунешься со своей помощью, а выходит еще хуже. Аня вышла из кухни первой, она со знанием дела расчищала юным Замбергам дорогу, убирая с их пути разбросанную по полу обувь и придерживая дверь, ведущую в коридор. Медленно, но верно троица вывела пьяного в лоскуты именинника из кухни. Мне осталось лишь растерянно стоять на месте и смотреть им вслед. Когда процессия исчезла за углом, я опустилась на стул и уронила голову на руки. Что тут происходит, черт возьми? Ответ пришел тут же. Да ничего странного я не увидела. Обычная бытовуха. Все же как на ладони. Отец, дети, любовница отца. А вот матери не-близнецов что-то не видно и не слышно. Умерла? Бросила их? Что случилось? Где она? Именно ее отсутствие могло заставить Дмитрия ухлестаться в самом разгаре застолья. Как рано он сегодня начал пить, если ему хватило пары часов для того, чтобы сломаться? Да еще на глазах у всех. Чертова жизнь. Сколько таких покалеченных вокруг? И не со- считать. Анька тоже хороша. Зачем-то уговорила меня прийти сюда, хоть сама прекрасно знала, что праздник вряд ли удастся. И что она хотела доказать мне или кому-то из тех, с кем я познакомилась? Сделать им больно? Пристыдить? Или, наоборот, почувствовать себя нормальными людьми? На пороге возник Артур. Одернул футболку и рухнул на стул. – А что, вина на осталось? – обвел он взглядом стол. Я вспомнила, что Аня взяла с полки две бутылки. На столе же стояла только одна, и она была пустой. – Сколько тебе лет? – спросила я. – Девятнадцать, – ответил парень. – Точно? – Совершеннолетний я, все в порядке. Паспорт в комнате. Если нужно, то идите туда сами. Вторая бутылка нашлась в холодильнике. Артур тут же разлил вино по бокалам. – Отец вас не представил, – вспомнил он. – Женя. – И кто же вы, Женя? – В каком смысле? – В прямом. В каком же еще? Он рисовался, пытаясь казаться взрослее, мудрее, опытнее. И я бы наверняка повелась, окажись мы рядом в других обстоятельствах. Увы, я уже поняла, что он только внешне выглядит уверенным в себе молодым человеком. На деле Артур всего лишь позер, старающийся казаться профессионалом. – Меня пригласила Аня, – призналась я. – Мы дружим. – А, ну если Аня… Аню я давно знаю, а вот вас ни разу с ней не видел. – Чаще мы общаемся удаленно. – Это как? – Созваниваемся. – А что так? Он подпер кулаком подбородок. – Много работы, – спокойно ответила я. – И кем же вы работаете? – Я телохранитель. Предлагаю закончить игру. Артур откинулся на спинку стула. – Впервые вижу телохранителя с такими красивыми ногами, – признался он. – Джинсы на мне тоже крутые, – напомнила я. – И много телохранителей ты видел? – Как знать, как знать… – криво улыбнулся он. – Хочешь поговорить о моей работе? – Почему нет? – Потому что я совсем этого не хочу. Ты зачем вино просил? Он с удивлением посмотрел на свой бокал. – Точно. За здоровье моего папаши. Несмотря на его частичное отсутствие. – Частичное? – не поняла я. – Ну он вроде бы как дрыхнет на диване, но незримо всегда рядом, – улыбнулся Артур и залпом осушил бокал. Глава 2 Аня устало опустилась на стул и, вздрогнув, посмотрела в сторону духовки. – Я уже выключила, – успокоила я ее. – А чего на стол не поставила? Горячее же. Давайте попробуем эту чертову курицу. Артур, угощай, гости еще не разошлись. Она снова отдавала команды, но тон сменила на более мягкий. Неужели действительно эта семья настолько ей близка, что она чувствует себя здесь как дома? Дети, кажется, ее даже слушаются. Артур вопросительно посмотрел на меня. Я покачала головой. – Извините, ребят, но больше не могу. Аня всплеснула руками. – Да что же это такое, а? – расстроенно произнесла она. – Кончился праздник, – печально заметил Артур. – Но я бы выпил еще. Он потянулся к бутылке, но Аня перехватила его руку. – Поставь на место, – спокойно произнесла она. – За папино здоровье выпить не разрешаешь? – усмехнулся парень. – Прекрати ерничать, – одернула его Аня. – Можно подумать, тебя что-то остановит, но пока я здесь, ты пить не будешь. Заканчивай этот спектакль. Захотелось вмешаться, остановить перепалку, но я опять вовремя вспомнила, что не имею никакого права что-либо говорить Ане или Артуру. Вечер действительно не удался. Я в чем-то даже позавидовала Кате, которая, не выдержав вида пьяного возлюбленного, хлопнула дверью. А я вот не смогла так поступить, хоть и сделала несколько попыток. Но подруга почему-то настаивала на том, чтобы я осталась. Возможно, сейчас наступил тот самый момент, когда меня никто не станет задерживать. – Я смотрю, вы и без меня разберетесь, – сказала я. – Теперь могу уйти со спокойной совестью. Внутренне я уже приготовилась к тому, что Аня снова попросит меня остаться, но этого не произошло. Она последовала за мной. На пороге кухни задержалась, окинув ее внимательным взглядом. – Пока сестра укладывает отца, приберись тут, – приказала она Артуру. – Вымой посуду и выброси мусор. Не сваливай все на Машу, ты меня понял? Звони, если что. – Так точно, мэм. Аня повернулась ко мне. – Ну что стоишь? Идем? Мы вышли в коридор. Я оглянулась. Артур сидел на своем месте, забросив ногу на ногу. В его руке была бутылка. Провожать нас он не собирался. Оказавшись на улице, Аня достала сигарету и нервно закурила, присев на капот моей машины. – Я должна перед тобой извиниться, – твердым тоном заявила она. – Не начинай, – попросила я. – Эти люди мне очень дороги. Но такого концерта я не ожидала. Она недоуменно покачала головой. – А где их мать? – задала я вопрос, который не хотел уходить из головы. – За границей, в Соединенных Штатах. – Она с ними связь поддерживает? – Маша сказала, что она сегодня звонила Димке, поздравляла. У них там сейчас аномальная жара какая-то. Не то что у нас. На улице уже было темно. Октябрь выдался теплым, но метеорологи успели напугать нас первыми заморозками, которые прогнозировали уже на следующей неделе. Моя тетя Мила, с которой мы полюбовно делим квадратные метры, сильно расстроилась, прочитав сводку погоды. – Это значит, что будут перепады давления. Снова голова станет свинцовой. Тетя Мила в том возрасте, когда мысли о собственном здоровье приходят в голову чаще, чем, например, лет десять назад, и эта тема оказывается намного обширнее, чем казалось. С некоторых пор тетушка стала обращать пристальное внимание на гомеопатию. В кухонном шкафчике появились баночки с различными сушеными травами и сморщенными ягодами. Чего там только нет! Прикупив очередной лекарственный сбор, тетя Мила тут же пробовала его на вкус, после чего радостно сообщала, что чувствует себя моложе лет на тридцать, спит, как младенец, сумеет сделать пятьдесят отжиманий от пола на кулаках, а кожа на ее лице натянулась и начала светиться даже ночью. Правда, дольше двух-трех дней эксперимент с очередной чудо-травой не продолжался, но тетушка клятвенно обещала непременно вернуться к нему чуть позже. Предсказанные погодные изменения означали, что тетя Мила снова будет омолаживаться с помощью очередной чудодейственной травяной смеси. – А ты сейчас домой, да? – спросила Аня. – Ну да. – Ты весь вечер стремилась уйти. Но ведь у тебя вряд ли были какие-то дела, я права? Лгать не хотелось. Да теперь и не было смысла. – Никаких дел, – призналась я. – Просто чувствовала себя чужой на вашем празднике жизни. С тобой такое случалось? – Конечно. Сто раз. – Аня бросила окурок на землю и наступила на него ногой. – Ты же не на машине домой поедешь? – Нет, разумеется, – ответила я. – Я же выпила, хоть и совсем чуть-чуть. Оставлю машину здесь, а утром заберу. – Тогда приглашаю тебя в бар. В бар?! Блин, вот это было совсем некстати. Все свои моральные силы я потратила, чтобы не обращать внимания на происходящее в чужом доме. Как следствие, физически я тоже ощущала себя как выжатый лимон. – Не хочу, Ань, – отказалась я. – Ну пожалуйста, – не отставала та. – Смотри, бар-то совсем близко, через дорогу. Я посмотрела в указанном направлении и действительно заметила неоновую рюмку в одном из окон старого одноэтажного здания. Рюмка мигала то красным, то желтым, то фиолетовым цветами. – Там всегда малолюдно, – продолжала уговаривать Аня. – Я угощаю. Не захочешь чего-то крепкого – куплю тебе кофе. Он у них отменный. – Бывала там? – Неоднократно. Не так часто, чтобы бармен знал меня в лицо, но несколько раз заскакивала. С Димкой туда приходили. Одна я тоже, и такое бывало. Посидим, перетрем тему и вернемся домой на такси. – Пошли, – согласилась я, потому что поняла – мой отказ Аня просто не примет. – Вот и славно! Она обрадовалась и тут же подхватила меня под руку. Мы пошли в сторону подземного перехода. Неоновая рюмка на противоположной стороне дороги все так же призывно мигала в одном из окон. Людей в баре действительно было мало, но мы решили разместиться за стойкой. Аня заказала два коктейля. Бармен был ей незнаком. В баре тихо играла музыка, речь посетителей было не разобрать. – Слушай, никак не могу перестать копаться в одном моменте, – начала я. – Маша и Артур. Сначала он схватил ее за руку и сделал ей больно, а потом так трогательно извинялся… Выглядело очень странно. – Что, Замберги из головы не выходят? – сочувственно поинтересовалась Аня. – Понимаю. Когда я увидела этих детей впервые, то сразу обратила внимание на то, что отношения между ними какие-то непонятные. Спустя время все стало ясно. – Ой, ты так давно с ними знакома? – удивилась я. – Машке тогда было двенадцать, а Артуру десять. С тех пор и общаемся, – ответила подруга. – Там ведь трагедия в семье случилась. Не из тех, когда кто-то умирает, конечно. Но, наверное, и так можно сказать. – Развод? – догадалась я. – Не из-за тебя ли? – Слава богу, нет. Развод произошел раньше. Димкину жену я видела только на фотографиях. Жанна, – с придыханием произнесла ее имя Аня. – Красивая, если не сказать больше. Таких в модели берут не глядя. Работала экскурсоводом в Тарасове, а потом стала наведываться в Москву. Сначала тоже по работе. Якобы там туристов и возможностей больше, столица же. Условия во всех отношениях лучше, платят достойно. Там она и познакомилась с каким-то американцем, а потом переехала к нему в Штаты. С Димкой, соответственно, развелась. – И оставила детей с бывшим мужем? – Оставила, да. По обоюдному согласию. Они так договорились. Нам пришлось прерваться – в бар зашла компания молодых мужчин в офисных костюмах, и тишину в зале сменил многоголосый шум. Пространство заполнили возбужденные голоса и громкий смех. Один мужчина из толпы сразу же подошел к бару, а другие отправились дальше. Подошедший заказал бутылку виски и «что-нибудь пожевать». Бармен предложил ему стейки, и мужчина, довольно хлопнув ладонью по стойке, ушел к своим приятелям, не забыв бросить в нашу сторону заинтересованный взгляд. – Мне кажется, он ее так и не забыл, – продолжала Аня, водя пальцем по краю стакана. – Ну есть такие бабы, которые могут делать все, что угодно, но их привлекательность сводит весь негатив на нет. Димка про это не сказал ни слова, но я же не дура, все вижу и понимаю. Они договорились, что дети пока останутся в Тарасове, чтобы не срывать их с места. А когда окончат школу, сами решат, где им жить. С одной стороны, в таком решении есть свой резон. Машка и Артур тогда уже пошли в школу, тут у них были бабушка и дедушка, друзья. Английский они на тот момент почти не знали, с заграничным отчимом ни разу не виделись. Просто так всего их не лишить, это же жуткий стресс. Вот они и остались с Димкой. Но бывшая помогала. Деньги присылала, подарки. И связи не теряла. Постоянно звонит ему, общается по скайпу, через соцсети. Плохой матерью ее вроде и не назовешь, но она ни разу так и не приехала, чтобы вживую повидаться с детьми. Так что вряд ли она знает, что пришлось им всем пережить без нее. Димка наверняка ей обо всем не рассказывал. Из угла зала раздался взрыв смеха. Им там премию в сто кусков каждому выдали, что ли? – Трудно жили, да? – Да уж нелегко. Навалилось одно за другим. Своих родителей Жанна перевезла в Америку, а Димкины остались в Тарасове. Старенькие были, постоянно болели. Но с внуками возились от души. А потом умерли, один за другим. Димка пахал как каторжный, дома почти не появлялся. Подрабатывал везде, где только мог. Он и мне-то не сразу сказал, что живет только с сыном и дочкой. Конечно, как только я узнала, то стала помогать по мере сил. То с тортиком забегу, то новые носочки в магазине прихвачу на распродаже. Машка ко мне сразу прониклась, а вот Артур долго к себе не подпускал. – А как они относятся к своей родной матери? – В каком смысле? – удивилась Аня. – Я же сказала, что она постоянно на связи. – Это одна сторона вопроса, – уточнила я. – Она-то на связи, а дети с ней хотят поддерживать отношения? Аня задумалась, а потом пожала плечами. – Если честно, то не припомню, чтобы при мне они о ней вообще говорили. Ни плохого, ни хорошего не слышала. – Понятно. Я представила, что было бы, если бы тетя Мила уехала из страны, влюбившись в иностранца. Не сейчас, когда я стала самодостаточной личностью, вполне способной себя обеспечить. Не сегодня, когда тетя Мила легко переживет мое отсутствие в виде длительной командировки, а я спокойно отпущу ее на недельку-другую на дачу к подруге. Не в мою смену, как говорится. Но что было бы раньше, когда мне было десять лет? Оставила бы она меня одну с отцом и его новой женой? Ой, не знаю, не знаю. Ну окей, представим, что ей все-таки пришлось бы покинуть родину. Как бы она вела себя в таком случае? Обрывала мой телефон или сразу же забыла обо мне? Что-то подсказывало, что первый вариант был бы наиболее реален. Из глубины души поднялось чувство стыда и ошпарило меня по самые уши. Как легко, оказывается, можно дойти до роли судьи, выносящего приговор чужому человеку. А все почему? Потому что лезу не туда. Пытаюсь примерить на себя не свою судьбу, по сути, ничего не зная о том, как оно все было на самом деле. Кто я такая, чтобы сравнивать? Я не Жанна, и я не на месте ее детей. Если в течение многих лет их договоренность с бывшим мужем не утратила силу и Жанна всяко-разно помогает бывшему супругу и детям, то это ведь очень хорошо. Это честно. Это правильно. – Я ее не осуждаю, – сказала я. – Тебе так кажется, – возразила Аня. – Но очень хочется, ты права, – призналась я. – Главное, вовремя остановиться. Ты говоришь, что она не исчезала из их жизни? – Если можно так сказать, – хмыкнула подруга и заглянула в мой стакан. – Ты хоть глоток сделала? Коктейль хорош. – Голова гудит. – Значит, надо поесть. В этот момент из кухни вышел официант с подносом в руках. Остановившись у стола, за которым расположилась веселая группа «костюмов», он принялся сгружать на стол тарелки. Мужчины радостно загудели. Аня недовольно покосилась в их сторону. – Голова болит, говоришь? – переспросила она. – Я знаю, что нужно сделать, чтобы она у тебя успокоилась. Эй, товарищ! Да-да, вы! Можно вас на минуточку? Она обратилась к бармену. Он тотчас оказался возле нас. – Можно заказать то же, что и у них? Кивком головы она указала на стол, у которого все еще находился официант. – Они заказали стейки, – просветил нас бармен. – Я знаю, что они заказали, – буркнула Аня. – Не слепая и не глухая. Не все же они съели, полагаю. Ведь у вас найдется пара великолепных стейков для двух уставших девушек? Она приобняла меня за плечи. Бармен на мгновение закатил глаза. – Так бы и сказали, – улыбнулся он. – А то «не слепая, не глухая». Подождете за барной стойкой или выберете столик? – Останемся здесь, – решила за нас двоих Аня. – Хорошо, – легко согласился официант. – Сейчас передам ваш заказ на кухню. Что-нибудь еще желаете? Аня подвинула к нему пустой стакан. – Повторите, пожалуйста. Пока бармен занимался нашим заказом и обслуживанием других посетителей, изредка оказывающихся у стойки, Аня продолжила делиться историей семьи Замбергов. – В общем, на правах хорошей знакомой я изредка помогала Димке и «близнецам». Думала, что вот-вот у него появится кто-то… женского пола. Ну ты поняла, да? У мужиков с этим делом как-то проще все. Не то что у нас. Ищем, ищем, а потом плачем. Но я ошиблась. Представь, Дмитрий так ни с кем и не закрутил. – Может, просто не хотел с кем-то встречаться, – возразила я. – У него же дети, а это многих отпугивает. – Думаю, дело было в другом, – сказала Аня. – Он просто никого не привлекал из-за своего характера. С первой минуты общения становится ясно, что Дмитрий Палыч настолько нежен, что стеной, за которой сможет спрятаться любая женщина, он никогда не будет. Ему не дано. Не добытчик, не крепкое плечо. – Слишком мягкий? – Вообще беда, – скривилась Аня. – Он не борец и не боец. Ему в лицо плюнут, он утрется и уйдет. – Были прецеденты? – спросила я. – Были, – коротко ответила Аня и замолчала. То ли она специально выдерживала паузу перед тем, как поделиться чем-то важным, то ли ждала от меня проявления интереса к своим словам. Но я слишком устала, чтобы вытягивать из нее информацию. Пусть уж лучше сама, если ей так хочется. – Когда мы с ним познакомились, он работал один. Я влилась чуть позже. Контора «На краю таланта» полностью его детище. И он гений. Вот это переход. – Его фамилия еще несколько лет назад мелькала во всех музыкальных журналах. Помнишь, когда мы были в магазине, я сказала, что когда-то он был достаточно известной личностью? – Да, говорила, – вспомнила я. – Но потом вроде бы что-то произошло, да? – Его крупно подставили, а он не смог доказать, что правда на его стороне. Это его и сломало. Мы, кстати, познакомились с ним сразу же после этой истории. – Давай-ка подробности, – велела я. – Достала уже со своими намеками. Аня посмотрела на бармена. Он был очень занят – поправлял бутылки на полках. Дверь, ведущая на кухню, оставалась закрытой. – Не торопятся они с нашими стейками, – заметила Аня. – Фиг с ними. Вот ты спросила про то, что случилось. Но перед этим скажи мне, а слышала ли ты о Макаре Волкове? О, это имя было мне хорошо известно. В нашем с тетей Милой доме оно произносилось с тихим благоговением, и все из-за одной-единственной песни. Песня называлась «Ночь». Макар Волков был достаточно известным исполнителем песен с тюремной романтикой. Если честно, я с трудом переваривала подобную музыку, да и тетушка не была ее любительницей. Но присутствовала в репертуаре Волкова одна композиция, которая вышибала слезу с первых нот. В песне говорилось о том, что одна маленькая девочка сидит в лесу и вспоминает маму. Вокруг ночь, на небе звезды, девочка мерзнет и пытается согреться, но у нее не получается. И вот если бы у нее были папа и мама, то она была бы счастлива и не сидела одна в лесу. Но у нее никого нет. Только сосны и звезды. И никакой надежды на улучшение ситуации. В общем, как удачно заметили в одном старом фильме, все умерли. Когда тетя Мила включила мне эту песню впервые, я поначалу отнеслась к ней равнодушно. Но с пятого раза прониклась. Сама песня была прекрасна. Стихи, музыка, исполнение – все было на высшем уровне. – Слышала его песни, – кивнула я. – Прекрасно. Значит, не придется ничего объяснять. И как тебе? – Да я всего одну и знаю, если честно. – Песня называется «Ночь»? Я уставилась на Аню во все глаза. Гул в голове стал еще сильнее. – Погоди-ка… Ты хочешь сказать, что эту песню… – Ее написал Димка, – медленно качнула головой Аня. – Стихи его, музыка тоже. Единственный случай, когда он полностью сочинил песню, ставшую хитом. Такое случается раз в жизни. Он умеет творить, за плечами музыкальная школа, работа звукооператором в студии звукозаписи, но не его это. Он прирожденный поэт. – А я думала, что автор песни Волков. Ничего не понимаю. Разве он исполняет чужие песни? Везде говорит, что только свои. – Остальные песни он создал сам, все верно, – подтвердила Аня. – Но именно «Ночь» его и прославила, хоть он не имеет никакого отношения к ее созданию. – Плагиат?! – ахнула я. – На всю страну. Волков всего лишь исполнитель, не больше. И это при том, что Димка вытащил его практически из помойной ямы. Вот такая благодарность. Волчья. О, это к нам. Официант принес свежие овощи и соус. Заботливо водрузил на край стола соломенную корзиночку с хлебом. – Благодарю, – улыбнулась Аня. Парень ответил ей вежливой полуулыбкой, после чего оставил нас в покое. – Интересно, он женат? – задумчиво пробормотала подруга, глядя ему вслед. – Ему двадцать лет, не больше, – напомнила я Ане про возраст. – Так ночь кругом, все равно не видно, – ответила она. Мясо оказалось превосходным, овощи свежайшими, а соус в меру острым. Мягкий хлеб таял во рту. По мере того как мой стейк становился меньше, головная боль потихоньку уходила. Неужели для того, чтобы почувствовать себя лучше, и вправду нужно было всего лишь что-то съесть? Я ведь практически с утра была голодной, а у Замбергов разжилась одной маленькой порцией салата. А потом и вовсе не до еды стало. Все оказалось настолько вкусным, что было не до разговоров. Быстро расправившись с ужином, мы вернулись к коктейлям. – Получается, что Волков украл чужой труд? Хотя чему тут удивляться… – с сожалением сказала я. – Он не просто украл, – ответила Аня. – Эта сволочь публично заявила, что автор песни именно он. – А что же Дмитрий? Ему удалось доказать обратное? – Он хотел, даже пытался, не не хватило моральных сил. Понял, что ему не поверят. Мне кажется, кто-то очень сильно не хотел, чтобы ему поверили. Увы, в нашей жизни такое случается сплошь и рядом. Не хотела бы я оказаться на месте Замберга. – А ты не пыталась ему помочь? – спросила я у Ани. – Я хотела, но он дал понять, что либо я не вмешиваюсь, либо мы расстаемся. Расставаться я не хотела, потому что это значило потерять работу, которая мне пришлась по душе. Портить с Димкой отношения тоже не входило в мои планы. И я перестала поднимать эту тему. Для него она всегда оказывалась очень болезненной. После слов Ани я посмотрела на Замберга другими глазами. Днем я увидела тихого алкоголика, который даже на своем празднике предпочел иметь дело с выпивкой, а не с семьей. Но сейчас, сопоставив все события, которые произошли в его жизни за последние годы, я поняла, что алкоголизм – самое легкое из того, что могло с ним случиться. Жизнь пропустила его через мясорубку нелегких испытаний. Развод с женой, ее отъезд за границу, воспитание двух детей, смерть родителей, а потом предательство того, кому он подарил известность. Вот не знаю, что было бы со мной после всего этого. – Он давно пьет, Ань? – Кто? – Дмитрий. – Димка-то? Да он толком-то и не пьет. – Не поняла, – растерялась я. – Видела же его в состоянии нестояния. Он постоянно прикладывался к рюмке. – Поэтому и развезло. Пил бы пиво – сидел бы с нами за столом до победного. У него непереносимость алкоголя. Думаешь, он настолько опьянел, что не мог бы сам дойти до комнаты? Да ему одной рюмки хватает, чтобы окосеть. Порой он хорохорится, но продолжает до тех пор, пока на него пол на прыгнет. Теперь три дня будет валяться на диване и стонать. А мне опять одной делами заниматься. Нет, Жень, он не алкаш в общепринятом смысле. Просто не умеет пить, а сегодня вообще про тормоза забыл и позволил себе расслабиться больше, чем обычно. И снова у меня случился разрыв шаблона. Не алкаш, а жертва. Надо же. На моих глазах Замберг превращался в ангела, которому отрубили крылья. О, как несправедлива жизнь! – Курить охота, – заерзала Аня, взглянув на часы. – У них тут, кажется, запрещено. Пойду на улицу. Подождешь меня тут или пойдем вместе? – Иди, мне и здесь хорошо. Схватив сумку, Аня вышла из бара. От меня не ускользнул внимательный взгляд бармена, брошенный ей вслед, а потом переведенный на меня. Это было ожидаемо, и я знала про трюк, которым пользуются «ресторанные зайцы». Они приходят в заведение, делают заказ, после чего один из них отлучается якобы на минутку, чтобы усыпить бдительность персонала. Больше он не возвращается, а минута ожидания превращается в довольно длительный отрезок времени. По его истечении оставшийся сидеть за столиком делает вид, что встревожен отсутствием приятеля, и отправляется якобы на его поиски. Нужно ли говорить, что он тоже пропадает, так и не оплатив счет? Надо отдать должное тому, кто это придумал. Все гениальное просто. Главное, выглядит правдиво. А если ты еще и прирожденный актер, то вообще не к чему придраться. Но все дело в том, что работники кафе и ресторанов тоже не дураки. Поэтому серия подобных схем облапошивания, прокатившаяся по кафе и ресторанам Тарасова, быстро сошла на нет. Бармен тоже, видимо, решил, что мы с Аней как раз из тех, кто пожелал отведать превосходнейшего мясца, но не собирался за него платить. Стойку и наш столик разделял неширокий проход, поэтому он обратился ко мне, не покидая своего рабочего места. – Счет? – предложил он, улыбаясь одним уголком губ. – Давайте, – ответила я. – Вы не могли бы приготовить кофе на двоих? – Просто кофе? – Покрепче. Бармен пожал плечами. – С учетом времени суток предложил бы латте. Сердечко тоже хочет жить. – Отлично. Давай латте. В дальнем углу зала вспыхнул экран телевизора, установленного под потолком. Это был кабельный канал, по которому крутили зарубежные музыкальные клипы. Сначала я бездумно смотрела на экран, а потом подумала, что каждый из нас вполне может оказаться на месте Дмитрия. И ведь оказывается. Просто вида не подает. Или тщательно скрывает. Причины могут быть разными. Вот, например, написал ты сценарий и показал его знакомому. Тот сказал: «Так себе сценарий, никуда не годится». Ты и думать об этом забыл, а потом сидишь дома и смотришь фильм по телевизору. Это же фильм, снятый по твоему сценарию, оставленному у знакомого! Как? Что? Почему? Но фильм отхватывает премию «Оскар». И ты такой: «Эй, это же мой сценарий! Почему мне ничего не сказали о съемках? Почему нет моего имени в титрах?» А твой знакомый в ответ: «Твой сценарий? Не смеши, ты не имеешь к этому никакого отношения. Ты сам мне его отдал. Ну и что, что он мне не понравился. Ты все придумал. Славы захотелось? Так и скажи». И все верят не тебе, а тому, кто украл. Рукоплещут ему, берут интервью, осыпают деньгами. А ты теперь никто, твоя правда никому не нужна. Почему так получается? Почему справедливость превращается в тлен? По какой причине? Аня сказала, что Макар Волков одним словом перечеркнул жизнь своего благодетеля. И все же – с чего бы ему так делать? Может быть, Замберг где-то перегнул палку, отговорил от выгодного контракта, поставил жесткие условия, пригрозил или чем-то обидел Макара? А Волков не смог этого пережить и отомстил Дмитрию таким ужасным способом? Интересно, как долго они общались? Из какой помойной ямы Замберг вытащил Волкова? Судя по всему, он много ему дал. А сам потерял все. Анька все же молодец. Сколько ее помню, она была пробивной. И довольно трудолюбивой. Я никогда не видела ее ноющей или просящей о помощи, если не считать пары случаев, когда она забегала за солью или брала взаймы тысячу до завтра. И ведь реально вернула тогда деньги на следующий день, еще и дыню в благодарность приволокла. Тете Миле она, правда, почему-то не нравилась. Тетушка утверждала, что Аня не из тех людей, которые будут общаться с кем-то долго, ничего не требуя взамен. Но я с ней не соглашалась. Просто тетя Мила была не в курсе, что прошлой весной редкие в нашем городе таблетки от давления достала ей именно Аня, у которой нашлись нужные знакомые. И Аня умоляла меня не говорить об этом тете Миле, чтобы та не стала рассыпаться в благодарностях. А мы живем и делаем свои выводы в отношении других, совсем их не зная. Эх… – Вот ваш кофе. И счет. Рядом с латте легла маленькая кожаная папка. Вот он – час расплаты. Сумма за наши с Анькой посиделки вышла немаленькой, и я положила в папку последние купюры, решив взять эту часть культурной программы на себя. Что ж, осталось дождаться подругу и спокойно отчалить домой. Кофе был очень кстати, потому что коктейль почти выветрился из головы и повторения не хотелось. Меня потихоньку стало клонить в сон. День был тяжелым, а прекрасный ужин и легкая духота, царившая в помещении бара, способствовали возникновению желания выйти на свежий воздух. Но торопиться я не стала. Решила дождаться Аню, которая почему-то задерживалась. От компании веселых мужчин, которые зашли в бар после нас, отделился один и через весь зал направился ко мне. Я мигом подобралась. Его намерения были не ясны, но я догадывалась, что он вряд ли захочет обсудить со мной мировую политическую обстановку. Он остановился рядом со стойкой и прикоснулся к спинке свободного стула. – Разрешите? Я осторожно качнула головой. Мужчина сел на Анин стул, сложил руки на стойке и принялся меня в упор разглядывать. Я перевела взгляд на бармена. Он с интересом наблюдал за происходящим. – Сколько? – поинтересовался гость. Он был симпатичным, если не сказать больше. Суперская стрижка, ухоженная растительность на лице, а из-под воротника рубашки выглядывал край татуировки, которая, несомненно, занимала значительную часть его тела. Странным образом строгий пиджак и брюки чудесно дополняли его образ. Чувственный мужчина. – Вы про что? – спросила я. Конечно, я уже поняла, что он имеет в виду. Вопрос, который он задал, мог относиться только к одному. Правда, обратился красавчик не по адресу. Но мне отчего-то вдруг стало весело. – Не понимаю вас, – светски улыбнулась я. – Разве? – Поверьте. – А вы тут с подругой, да? – Да, мы с подругой, а что вам нужно? – Как зовут подругу? Он реально думает, что я ему выложу все по первому требованию? Может, ему еще и паспорт показать? – Зачем вам ее имя? – Ну как это? – изобразил он искреннее удивление. – Я Виталик. Меня так мама в детстве звала. А как вас в детстве звала мама? Зря он вспомнил о наших мамах. Особенно о моей. – Что же вы все-таки хотите? – Да познакомиться же. – Вас друзья ждут. Виталик обернулся и посмотрел на своих спутников. К своему удивлению, я отметила, что никто из них не пялится в нашу сторону. Они о чем-то увлеченно спорили. – Нет, не ждут, – покачал он головой. Будь тут Аня, все стало бы гораздо понятнее и мне, и Виталику. Но так как за стойкой находилась только я, то отбиваться приходилось в одиночку. В принципе, я была бы не против познакомиться с ним поближе, но как-нибудь в другой раз. Сегодня я уже ничего не хотела. А главное, Виталик принял меня за кого-то другого. И я решила принять правила игры. – Вы задали мне вопрос, но не уточнили, – напомнила я. – Да, – тут же отозвался Виталик. – Сколько? – Я отвечу, – пообещала я. – Но сначала уточните, пожалуйста, о чем вы. Вопрос-то к чему угодно можно привязать. К весу. К возрасту. К количеству арестов. Боковым зрением я заметила, что к нам приближается еще один человек из той же компании. Вот теперь я серьезно напряглась. Даже бармен застыл на месте. Но развязка оказалась весьма прозаичной. Второй подошел к Виталику и опустил ему руку на плечо. – Ты ошибся, – коротко заметил он и повернулся ко мне: – Извините за беспокойство. Просто мой друг боится знакомиться с девушками, но немного выпил и решил погеройствовать. Простите его, пожалуйста. И тут Виталика словно подменили. От слащавой улыбки не осталось и следа. Он посмотрел на своего знакомого. – Ты уверен? – Да. Пойдем. Виталик прижал руку к груди. – Бога ради, девушка… вот черт. Простите меня. И они ушли. А я в одиночестве осталась переваривать увиденное и услышанное. Аня даже не подозревала, какие страсти тут разгораются. Курила себе на улице и, видимо, не особенно торопилась вернуться. Плюхнулась на стул и сделала жалобное лицо. – Слушай, мне позвонили, я совсем потеряла счет времени. Меня долго не было? – Не знаю, – холодно ответила я. – А ты что, куда-то уходила? – Да не обижайся, я же не сбежала! Она повернулась к барной стойке. – Друг, меня долго не было? – спросила она. – Не считал, – невозмутимо ответил он и вдруг хрюкнул от смеха. – Да ладно, – ахнула Аня. – Ой, кофе. Ты мне заказала кофе? Спасибо, Жень. Я как раз хотела… Слушай, давай попросим счет, а я его оплачу, а? – Я уже оплатила. – Сколько с меня? Не дожидаясь ответа, она полезла в сумку за кошельком. – Делай, что хочешь, – махнула я рукой, скомкала чек и положила его в пустой стакан. – Ты сегодня одни сюрпризы преподносишь. – И домой на такси, ладно? Я закажу! – Заказывай. Она взяла телефон, сделала заказ. – Машина будет через три минуты. Заскочишь перед выходом в туалет? – Нет, до дома потерплю. – Ну тогда собираемся, – засуетилась подруга. В дверях что-то заставило меня обернуться. Виталик в этот момент был занят и совсем не смотрел в мою сторону. – Подожди-ка, – резко остановилась подруга, не сводя глаз с экрана телефона. – Таксер пишет, что он нас найти не может. – Кто? – не поняла я. – Чертов таксист. Говорит, что стоит с обратной стороны этого здания. – Так пусть объедет, в чем проблема? Я уже не сдерживалась. Терпение было на исходе. То одно, то другое. Что за день сегодня, черт возьми? – Вот еще, – возмутилась Аня. – Не будем мы никакое здание обходить, там на углу дорогу ремонтируют, а еще фонари меняют. Ты же сама своими глазами видела, там рабочие при мне машину подогнали. Припарковаться нельзя. Но знаешь что? Мы срежем. – Кого?.. Аня подошла к барной стойке. Бармен, казалось, даже не думал, что мы уйдем просто так. Уж слишком довольный был у него вид. Смотрел на нас, как на цирковых обезьянок. – Этот бар можно покинуть каким-то иным способом, нежели через главный вход? – Ань, прекращай, – попросила я. Но подружку было не остановить. – А чем вход-то не угодил? – удивился бармен. – Это вход, а нам нужен выход, – лучезарно улыбнулась Аня. – И как же это я не догадался? – притворно изумился парень. – Такси нас ожидает на противоположной стороне этого здания, – объяснила я. – И водитель, кажется, вредный. На улице не светят фонари, обходить дом по темноте страшновато, да и долго, наверное, хоть в последнем я не уверена. Можно, мы через кухню пройдем? Такое объяснение вполне удовлетворило бармена. – Идите, – разрешил он. – Сразу за дверью направо, там маленький коридор и дверь, она открыта. – Что бы мы без вас делали? – восхитилась Аня. В эту минуту в бар одна за другой зашли три девушки. Высокие, стройные и уже в мини-шубках, несмотря на то что на улице было не так холодно. Две тут же пошли в зал, а третья оказалась рядом с нами. Окинув меня и Аню оценивающим взглядом, она облокотилась о стойку. – Егор, нам, как всегда. – Понял. Принесу через минуту. Девушка пошла к столику, который уже заняли ее приятельницы. Я уловила терпкий аромат явно дорогих духов. – Пойдем уже, – потянула я Аню за рукав. До такси мы добрались без приключений. – Ты где была? Тетя Мила встретила меня в прихожей. Я включила свет и увидела ее покрасневшие глаза. – А ты почему не спишь? – удивилась я. – На часы смотрела? Я вспомнила, что часы в баре показывали двадцать три часа одиннадцать минут. От бара до дома ехали минут тридцать. – Еще даже полуночи нет. Время детское. Тетя Мила потянула носом воздух. – Что-то отмечала, Жень? Я с трудом сдержалась, чтобы не ответить резко. Надежда на то, что день закончится спокойно, показала мне средний палец. И с чего я решила, что сейчас приму таблетку от головной боли и рухну в постель? Нет, Женя, сначала выслушаешь нотацию от родной тети, несмотря на то что ты давно не ребенок. И хоть тетушку я обожала, в данный момент мне меньше всего хотелось в чем-то оправдываться. Именно поэтому решила обороняться до последнего. – Почему у тебя глаза красные? – строго спросила я, решив перевести тему. – Все морги и больницы обзвонила? Тетя Мила не дрогнула. – А если бы я пропала с радаров? – невозмутимо спросила она. – А я и не пропадала. Помогала Ане, было много дел. – Какой Ане? – Нашей соседке. Так почему глаза-то красные? – Читала, – уже более мягко ответила тетя Мила. Тетя отошла в сторону, уступая мне дорогу. Я прошла в кухню, достала аспирин и налила стакан воды. – Не ругай меня, – попросила я. – Что же у вас за дела были? Тетя Мила села на табуретку и приготовилась слушать. Ладно, попробую объяснить. – У ее знакомого сегодня был день рождения. Покупали продукты, подарок, потом меня пригласили отметить это дело. Я осталась. Посидели. Разумеется, выпили за его здоровье. А после всего Аня пригласила меня в бар. Там были коктейли, стейки и кофе. Доехали на такси. Все нормально, теть Мил. Не мучай меня, пожалуйста. Я надеялась, что аспирин сделает свое дело, ибо засыпать под звон в собственных ушах и ощущение ломоты в области лба совсем не хотелось. Не помешало бы и снотворное, чтобы окончательно расслабиться, потому что новой информации – к слову, совсем мне не нужной – я получила очень много, а что с ней делать, не знала. Но ведь сразу она из мозгов не выветрится. – Сильно устала? Может, настой из мяты выпьешь? Как раз сегодня сделала, еще не остыл. Опять шаманские зелья. Снова лекарственные сборы, настойки, заварки. – Нет, спасибо, теть Мил. Лучше лягу. – Ну иди. Кажется, тетушка окончательно сменила гнев на милость. А я пошла спать. Глава 3 Я настолько устала, что даже не разделась. Легла на кровать и закрыла глаза. Но, несмотря на полное истощение организма, поспать, как выяснилось позже, мне было не суждено. То, что я в баре спутала с сонливостью, на деле оказалось обычным желанием замереть на месте. Телу требовался покой, мыслям тоже. До сна было еще далеко. Тетя Мила тихонько поскреблась в дверь. – Жень… Я разлепила веки. В руках тетушка держала мою сумку. – Что случилось, теть Мил? Мы не имели привычки копаться в вещах друг у друга, если только они не находились на общей территории нашего с ней проживания. Например, без разрешения стянуть что-то из моих шмоток, которые были сложены в шкафу, находящемся в гостиной, тетя Мила могла запросто. Пользоваться моими духами, кремами или в редких случаях компьютером она имела полное право. Я так же спокойно залезала в ее «владения». Но наши сумочки – табу. Только с официального разрешения. И что же сейчас тете Миле так срочно понадобилось в моей? – Я звонила тебе, но ты не отвечала, – извиняющимся тоном произнесла она. – Вот и подумала, что телефон-то, наверное, разрядился. Она аккуратно поставила сумку на край кровати. – Найди его сама среди своего барахла, пожалуйста, – продолжила тетушка. – А я поставлю его на зарядку. И тут я поняла, что никогда нельзя строить планы. Ни на жизнь, ни на день, ни на сон, ни на отпуск. Долгосрочными перспективами должен заниматься тот, чья память гораздо лучше, чем моя собственная. Мой телефон до сих пор заряжался на кухне Замбергов. Тетя Мила, конечно, попыталась меня остановить, но лучше бы она этого не делала. Я пребывала в ярости, но главным образом от того, что винить было некого. Моя собственная голова оказалась совершенно дырявой. Не то чтобы я была сетевым человеком. Вовсе нет. Поиск информации и нечастые случаи, когда мне необходимо поддерживать контакт с людьми, – вот, пожалуй, и все, для чего мне нужен компьютер. Я не резалась в игры, не висела в соцсетях, не занималась виртом. Несомненно, комп являлся необходимой в хозяйстве вещью, но более удобным во всех смыслах был мобильный телефон, который я постоянно держу под рукой. Там у меня все и в быстром доступе. И именно там осталось не прочитанное мной сообщение от Саймона Шкловски со всеми данными о его прибытии в Тарасов. Саймон и я познакомились два года назад на Московском международном кинофестивале. В Москву я отправилась как телохранитель одного не последнего тарасовского банкира, решившего, что красная бархатная дорожка – лучшее место, чтобы рассказать столичному бомонду о своем банке, разместив там рекламу. Полагаю, банкир надеялся, что сможет выйти на мировую арену, а там уже и до кабинета на нью-йоркской Уолл-стрит недалеко, но его пристрастие к азартным играм перевесило желание работать. В один из вечеров я должна была сопровождать его на прием, который устраивался в ресторане, состоящем из двух залов. В одном можно было выпить и закусить, а второй переоборудовали в казино, куда мой наниматель отправился раньше, чем любой из гостей. Сделав первую ставку и выиграв, он отпустил меня со словами: «На сегодня можешь быть свободна». Увещевания не помогли, а взывать к его здравому смыслу я попросту не имела права. На тот момент я уже поняла, что на самом деле банкиру не нужен телохранитель. Мое присутствие являлось не более чем дешевыми понтами, клиенту ничто не угрожало, поэтому я со спокойной совестью отправилась в соседний зал, где собиралась заказать кофе, после чего отправиться на боковую. Благо тот банкир оплатил мне все, включая шикарный вид из окна отеля в центре столицы. Заказанный кофе я собиралась пить в одиночестве, но за мой столик подсел лохматый рыжий парень. Он очень волновался и постоянно извинялся на великолепном английском, боясь, что я не разрешу ему составить себе компанию, но я согласилась – уж очень забавным и перепуганным он выглядел. За разговором быстро выяснилось, что Саймон прибыл на кинофестиваль в составе американской съемочной группы, которая приехала с короткометражкой о трудной любви между молодым индейцем племени навахо и коренной американкой старше его на двадцать пять лет. Саймон участвовал в написании сценария к картине. Однако фильм по какой-то причине решено было показать только на закрытом сеансе, и Саймон очень из-за этого расстроился. Сам он родился в Вашингтоне, но его родители были русскими. В детстве они все уши прожужжали ему рассказами о том, как им раньше жилось в России, и Саймон был рад посетить свою историческую родину. На русском языке он говорил отлично, без акцента, что выяснилось через пять минут после того, как он приземлился за мой столик. Оставшиеся дни мы несколько раз встречались то на показах, то в ресторане, а накануне моего отъезда из Москвы Саймон позвал меня на прогулку по столице, во время которой я и пригласила его в Тарасов. – Выберем тебе отель с видом на центр города. Сгоняем на базу отдыха или на лодочную станцию, – агитировала я. – Привезешь родичам кучу подарков. Саймон загорелся идеей, мы обменялись номерами телефонов, но связь больше не поддерживали. Его поглотил Голливуд, у меня тоже были свои дела. Но иногда я вспоминала о нем с искренней теплотой. Правда, на связь не выходила. Он тоже молчал. Но этим утром Саймон вдруг объявился. Он позвонил в шесть часов утра, чтобы сказать, что снова посетит Россию, но теперь уже в качестве режиссера. Поведал, что собирает материалы о российских городах, планирует сделать документальный цикл. Вообще-то его уже помотало по разным уголкам нашей великой и необъятной, но он всегда помнил о моем приглашении. – Я купил билеты, – радостно сообщил он. – Буду у вас через день, в восемь утра. Сижу вот, отели выбираю. Ты не занята завтра? Может, встретимся? Я была абсолютно свободна. Выдался этакий коротенький отпуск. Я сама вызвалась встретить Саймона в аэропорту и отвезти его в отель, а потом, как и было обещано, провести с ним несколько дней в качестве экскурсовода. Тете Миле я просто сказала, что ко мне приезжает друг, с которым я ее непременно познакомлю. В ответ она молча поиграла бровями и ушла в другую комнату. – И нечего делать такое лицо! – вслед ей крикнула я. – Поставь чайник, пожалуйста. Теперь точно не усну. Но позже я все-таки ненадолго прикорнула. А потом на горизонте появилась Аня с просьбой помочь ей с продуктами, и Саймон мигом вылетел у меня из головы. Как и СМС-сообщение с номером рейса и временем прибытия. Все это произошло за один день, и я искренне надеялась, что он закончился. Но потом появилась тетя Мила с моей сумкой в руках. Ну вот какая здоровая голова это выдержит? – Теть Мил, вызови такси, – попросила я. – Я быстро, туда и обратно. Пока тетя Мила разговаривала с диспетчером, я влезла в старые джинсы, стянула с сушилки для белья мятый свитер и набросила на плечи видавшую виды курточку. – Вызвала? Тетя Мила потрясла рукой, в которой был телефон. – Спасибо, родная. Сбегая по лестнице вниз, я обшаривала сумку в попытке обнаружить какую-нибудь завалявшуюся карамельку. Все-таки я сегодня и вино, и коктейль пробовала, а зубы на ночь почистить забыла. Но вместо конфетки наткнулась на пакетик орешков, которые купила в магазине по просьбе Ани. Находка меня обрадовала, и я, закинув в рот сразу несколько штук, решила, что благодаря этой приятной мелочи все не так уж плохо. Вот верну свой телефон – и вообще будет кайф. – Мать моя женщина, что тут происходит? – удивленно пробормотал таксист, подъезжая к дому Замбергов. Ответить мне было нечего. Сначала я увидела огни. Полицейская машина с сиреной, рядом «Скорая». А потом услышала крики. Кричал мужчина, ему вторил женский голос. Тут явно что-то произошло. Что-то очень серьезное. Я протянула таксисту деньги. – Остановитесь здесь, пожалуйста. Не нужно ехать дальше. – Какой-то семейный скандал на весь район, – словно не слышал меня водитель. Но машину остановил. – Во бесятся, а. Вас подождать? – Нет, не надо. Я вышла из машины. – Я все-таки подожду немного, – высунулся из своего окна водитель. Задние двери машины «Скорой помощи» были открыты, но внутри никого не было. Двое полицейских пытались скрутить какого-то полуголого человека. Он сопротивлялся даже с заломленными за спину руками. – Не я это! – кричал он во все горло. – Не я! Вы не того взяли, ублюдки! Не трогайте меня! Я подошла ближе, но остановилась, не решаясь сразу зайти в дом. Тут кого-то задержали, и человек яростно сопротивлялся. – В машину его, – коротко скомандовал один из полицейских. Мужчина обессиленно упал на колени и стал раскачиваться из стороны в сторону. В этот момент из дверей подъезда появились медики с носилками. – Дорогу, дорогу! – прокричал тот, который шел первым. Полицейские волоком оттащили арестованного в сторону. Тот обмяк в их руках и, кажется, потерял всякую надежду вырваться. Куст, который перекрывал обзор, сыграл со мной злую шутку. Я и не заметила, что рядом с задержанным стояла девушка. Она бросилась к носилкам, не обращая внимания на мужчину, на запястьях которого уже были наручники. Попыталась забраться в «Скорую», оступилась и чуть не упала, один из фельдшеров подал ей руку, помог подняться, но тут же оттеснил в угол салона, а сам засуетился вокруг пациента. Потом что-то сказал девушке и она подняла голову, отвечая ему. Это была Маша Замберг. Да что же тут произошло? И кто в «Скорой»? Уже не раздумывая, я пошла вперед. По пути бросила взгляд на задержанного, но не успела рассмотреть его со спины. Менты волоком затащили его в машину. Маша вышла из «Скорой». Двери захлопнулись. Она так и осталась стоять в одиночестве, и по ее тонкой фигурке ритмично танцевали синие блики мигалок обеих машин. Она словно вросла в землю и не знала, что ей делать дальше, куда бежать, в какую сторону смотреть. «Скорая» стала медленно сдавать назад, но Маша, стоявшая практически на ее пути, даже не сдвинулась с места. Я решительно подошла к ней и обняла за плечи. – Пойдем. Она испугалась, увидев меня, и пришлось ей напомнить, что мы сегодня уже виделись. «Скорая» развернулась и скрылась за углом. Слух резанул звук сирены. Полицейская машина проследовала за ней. А мы так и остались стоять возле подъезда. Я подняла голову – почти все окна на этой стороне дома были освещены. Соседи с любопытством наблюдали за происходящим. – Идите спать! – крикнула я. – Сама иди! – ответил мне старческий голос. Сирены стихли. – Пойдем домой? – спросила я, не отпуская Машины плечи. – Здесь холодно, а ты в одном халате. – Не могу туда идти, – тихо сказала она. – Маша, я только что приехала и не знаю, что произошло. – Артур убил папу. Иногда мой мозг преподносит сюрпризы. Начинает функционировать с нужной силой соответственно обстоятельствам, и не спустя время, а сразу, еще не обработав информацию. Как следствие, я начинаю действовать без эмоций, как робот. Так вышло и сейчас. Услышав новость, я почему-то не удивилась, не испугалась и не стала задавать вопросы. Напротив, собралась, потому что поняла, что из нас двоих в своем уме нахожусь только я. – В квартире полиция? – спросила я. Она кивнула. – Ничего. Они скоро уйдут. – Не хочу туда идти, – повторила Маша. – Я бы тоже не хотела, – призналась я. – Но здесь торчать тоже смысла нет. Что у нее дома, интересно? Как произошло убийство? С чего все началось? Где в этот момент находилась сама Маша? Видела ли она все своими глазами или застала ужасную картину потом? Как давно это случилось? Кто вызвал полицию? – Маша, вон там стоит моя машина. Мы можем посидеть в ней, но тебе все равно рано или поздно нужно будет подняться в квартиру. С тобой захотят поговорить, нужно будет ответить на вопросы. К сожалению, таков порядок. Маша начала мелко дрожать. Вряд ли в этом был виноват уличный холод. – Но я буду рядом, – пообещала я. Она впервые с момента моего появления посмотрела мне в глаза, а потом медленно пошла в сторону подъезда. Этот мир, похоже, не собирался сдаваться и решил во что бы то ни стало взорвать мой мозг. В дверях квартиры я увидела Виталика, который несколько часов назад подкатывал ко мне в баре. Он курил на лестничной площадке, прислонившись плечом к стене у двери знакомой квартиры, и сначала не понял, откуда рядом с Машей кто-то еще. Но, всмотревшись в мое лицо, нахмурился. – Где-то я вас уже видел, – пробормотал он. – И я вас тоже, – ответила я. – Хорошо посидели в баре? – Что вам здесь нужно? – Могу задать вам тот же вопрос. В глубине квартиры послышались шаги. На пороге появилась полненькая девушка и, не сбавляя скорости, прошла мимо. – Закончила, Юль? – вслед ей бросил «Виталик». – Да, теперь твоя очередь, – ответила Юля на ходу. – Сейчас Гуляев из дежурки машину пришлет. Мне ехать с ними или вас подождать? – Езжай, нам еще рано. – Хорошо. В отделе встретимся. Она стала спускаться по лестнице. Меня посетила догадка. – Вы из полиции? – спросила я. – Капитан юстиции Северский Виталий Андреевич. Следователь. Однако. Если сейчас тут появится бармен и скажет, что он на самом деле капитан дальнего плавания, то я уже не удивлюсь. Но такой радости не случилось. – Нам можно зайти? – спросила я. – Маше нужно в тепло. – Теперь – да. Эксперты закончили, можно и поговорить. Если что, то ее никто не выгонял. Она сама покинула квартиру. Конечно, она может зайти. Но Маша не захотела переступать порог своего дома. Стояла и смотрела на пол. Я проследила за ее взглядом и увидела на полу в прихожей темные разводы. Мне не нужно было объяснять, что это такое, потому что крови на своем веку я видела достаточно. – От этого можно как-нибудь избавиться? – спросила я. – Подождите тут, – попросил Северский, зашел в квартиру и прикрыл за собой дверь, но буквально через пару минут снова появился на пороге. – Проходите. Маша с опаской зашла в прихожую и снова бросила взгляд на пол. Пол устилали газеты. Девушка по стенке двинулась в сторону комнаты. – Это случилось здесь? – спросила я у Северского. – Да, – коротко ответил он. Значит, Замберга убили на этом месте. Я перешагнула через газеты. – А вы кто, собственно? – удивился Северский. – Смотрю, чувствуете себя здесь, как дома. – Это знакомая моего… папы, – едва слышно пробормотала Маша, стоявшая в дверях. – Ну если так, то попрошу документы, – нахмурился следователь. Я нашарила в сумке паспорт и протянула Северскому. Он изучил его довольно быстро, но отдавать не спешил. Его внимание привлекло мое удостоверение телохранителя, которое случайно попало между страницами паспорта. Что ж, пусть любуется. Все равно пришлось бы рассказывать ему о том, чем я зарабатываю на жизнь. – Телохранитель, значит, – прочел Северский. – Это ваше основное место работы? – Да. – А в бар через дорогу, получается, забежали просто так? Он вернул документы. Я сразу же опустила их в сумку. – Вы в баре, наверное, тоже отдыхали? – задала я встречный вопрос. – Это к делу не относится. – Послушайте, я была здесь сегодня с обеда до позднего вечера. Если нужно, то назову точное время. И оказалась я здесь сейчас лишь потому, что забыла на зарядке свой мобильник, а там важная для меня информация. В момент совершения преступления была либо дома, либо в такси, на котором сюда приехала. Я же не знаю, когда это произошло.

Конец ознакомительного фрагмента.