— Береги себя, Джанет.

— Откуда ты знаешь, что меня зовут Джанет?

— На тебе всё ещё бейджик с именем.

Она смотрит на свою блузку. Отстёгивает бейджик.

— На секунду я подумала, что ты ясновидящий.

— Нет. Я просто люблю донатсы.

Над головой пролетает вертолёт, направляясь на юг в сторону дыма. Джанет надевает висящую у неё на руке куртку, слегка машет мне рукой и уходит.

Я стучу в дверь квартиры ровно в одиннадцать.

Трейси открывает и впускает меня, не говоря ни слова. Фиона стоит у кухонной стойки, подозрительно близко к пистолету, который сегодня утром направляла на нас с Аллегрой. Я подхожу к ней.

— Я не задержусь надолго, так что если собираешься им воспользоваться, то можешь начинать.

Она качает головой.

— Иди к чёрту.

Она хочет помешать мне забрать Джонни. Старкова часть меня понимает её желание защитить того, кто ей дорог. Не-старкова знает, как легко было бы убить её и Трейси, и как просто было бы найти оправдание. Чего стоят их глупые жизни в сравнении с целым городом. Но до этого не дойдёт. Они не попытаются остановить меня. В их глазах и позах читается, что они смирились. В их дыхании. Для них это непросто. Они обе храбры и хотят быть героями, но знают, что уже проиграли. Джонни сказал, что хочет пойти, и они знают, что я могу забрать его. Пистолет — это всего лишь жест. Больше для них, чем для меня. Это то, что сделал бы Старк. Воспользовался бы блефом и пустыми угрозами, чтобы скрыть то, что он знает, что не может сделать.

— Я готов идти.

Джонни стоит рядом со своей дверью в чистом спортивном костюме и кроссовках. На голове надвинутая почти до бровей шерстяная шапочка. Он похож на переставшего принимать лекарства парня-эмо.

— Хорошо выглядишь, Джонни. Рад, что ты идёшь.

— Я тоже. Я не видел Хребет с тех пор, как меня забрали оттуда.

— Помнишь дорогу?

Он смеётся.

— Я помню, где Беверли-Хиллз. У тебя есть машина?

— Смогу раздобыть.

— Отлично.

Он поворачивается к Фионе и Трейси.

— Как я выгляжу? Сойдёт?

— Джонни, ты хорошо выглядишь, — говорит Фиона. — Держись ближе к Старку, особенно если рядом есть люди. И ни с кем не разговаривай. Если что-то случится, возвращайся сюда. Ладно?

Трейси глядит на меня.

— Он не выходил без нас с тех пор, как попал сюда. Я не знаю, был ли он вообще когда-нибудь на улице без одной из своих нянек. Ты ведь позаботишься о нём?

— Мы отправляемся на его территорию, так что с ним будет всё в порядке. А в промежутке отсюда дотуда я пригляжу за ним.

Трейси подходит ближе и шепчет.

— Насколько я знаю, Джонни никогда не видел, как приканчивают кого-то из его вида. Если ты выпотрошишь зета у него на глазах, я не знаю, как он отреагирует.

— Не думаю, что до этого дойдёт. Я добился определённых успехов в общении с Бродячими.

— Надеюсь.

Я стараюсь не обращать внимания на их сентиментальное прощание. Я смотрю в окно и слушаю, как трупы выкапывают Лос-Анджелес из-под наших ног. Возможно, нам лгали все эти годы. Разлома Сан-Андреас не существует. Возможно, землетрясения — это просто мёртвые ворочаются во сне.

Джонни рядом со мной.

— Идём?

Я киваю.

— Конечно.

Он следует за мной на улицу. Мгновение спустя дверь закрывается, и кто-то задвигает засов. Мы с Джонни спускаемся по лестнице, и я угоняю припаркованный на стоянке у «Маккуин и сыновья» «Хаммер». Обычно я ненавижу эти городские сухопутные баржи солдата Джо, но сегодня, похоже, подходящая ночь, чтобы окружить себя тремя тоннами металла.

— Куда?

Он называет мне адрес на Западном Пико на краю Беверли-Хиллз. Я втягиваюсь в поток и направляюсь к Хребту Шакала.

Пожары уже не только на юге. Они распространяются по всему городу. Небо разрывают прожекторы вертолёта департамента полиции Лос-Анджелеса. Я включаю радио. Это именно то, чего ждёшь во время конца света. Паническая трепотня о массовых убийствах. На улицах разыгралось что-то новенькое и плохое. Может, это неудачный эксперимент ЦРУ — распространённый в «нежелательных» районах супер-крэк — или новый штамм бешенства из Книги Откровений? Автострады забиты под завязку. Всё стоит. Просто один сплошной шведский стол в коробочках для пожирателей плоти. Полицейские машины и кареты скорой помощи прорываются через город, словно закинувшиеся колёсами банши. Я выключаю радио. Люди по одному, по двое пробираются сквозь поток. Иногда небольшими группками. Они не направляются никуда конкретно. Они просто бегут.

Звонит мой мобильник. Я знаю, что это Касабян или Люцифер, так что не утруждаю себя посмотреть имя вызывающего абонента.

— Где ты? Почему не дома? — раздаётся грубый голос.

— Док?

— Нет. Это призрак Джима Моррисона, — отвечает Кински. — Скажи мне, что не носишься там посреди этого чёртова безумия.

— Я не ношусь посреди безумия. Я за рулём. Скажи мне, что ты не в Лос-Анджелесе.

— Мог бы, но тогда бы солгал. Ты знаешь, что у тебя в кладовке живёт голова? И она довольно злая.