— Да, парочка где-то валяются. На всякий случай.

Я тоже повернулся к ней лицом. Так мы и лежали в сантиметрах пятидесяти друг от друга, просто смотря в глаза.

Кристина Морозова... Моя сводная сестра. Холодная, надменная девушка. Когда-то я не мог рассчитывать от нее на большее, чем презрительная ухмылка. А сейчас она тихо лежит рядом со мной абсолютно обнаженная и такая нежная, такая кроткая. Полная противоположность той девушке, которая встретила меня в этом доме около восьми месяцев назад и просила не входить в ее комнату.

А сейчас она подарила мне в этой комнате свою невинность.

Кристина аккуратно потянулась ладонью к моему лицу, мягко провела пальцами по скуле и положила ее на мою щеку.

— Я люблю тебя, мой герой, — тихо выдохнула.

От этих слов у меня перехватило дыхание. Я шумно сглотнул и тоже потянулся к ней ладонью, аккуратно заправил за ухо прядку волос и оставил руку на щеке.

— И я тебя люблю, моя нежная девочка.

Мы еще долго так лежали, просто смотря друг на друга и не произнося больше ни слова. Счастье любит тишину. Этой ночью я понял значение известной фразы в полной мере.

Утром я проснулся раньше Кристины и еще долго просто смотрел на нее спящую. Мы уснули очень поздно, хотя любовью больше не занимались. Сначала мы сходили вместе в душ, а потом еще долго лежали в объятиях друг друга в полной тишине, прерываемой лишь звуками наших поцелуев. Нам не нужны были слова. Главные из них мы друг другу сказали.

Я всматривался в лицо спящей Кристины и снова и снова мысленно возвращался в детство, к той маленькой девочке. Она была такой беззащитной, тихой и кроткой. Мог ли я тогда подумать, что однажды она станет машиной, способной снести все на своем пути ради достижения цели? Определенно нет.

Я знаю, какой нежной и ранимой Кристина является на самом деле. Но я так же знаю, что, если Морозовой что-то по-настоящему нужно, она переступит через всех, пойдет по головам.

Перешагнет ли она через меня и нашу любовь? До ее отъезда осталось 55 дней. Обратный отсчет пошел.

Мне до последнего хочется верить, что нет. Я не имею права просить об этом Кристину, но я безумно хочу, чтобы она не уезжала и осталась со мной. Как бы эгоистично это с моей стороны ни было. Ведь достаточно и в России хороших университетов. Неужели она этого не понимает? Неужели через 55 дней она все-таки откажется от меня, от нас, и уедет? И если да, сделает ли это ее счастливой?

На выпускном, когда я твердо решил сделать Кристину своей, я думал, что мы с ней сможем преодолеть эти трудности, если захотим. Но тогда я еще не знал, какого это на самом деле — быть с Кристиной, полностью обладать ею и полностью отдавать ей себя. Тогда я просто хотел сделать ее своей. Сейчас же, когда это произошло, я понимаю, что этого слишком мало.

Я хочу засыпать и просыпаться с ней каждый день. Я хочу, чтобы она была первой, кого я вижу по утрам, и последней, кого я вижу перед сном. Мне мало просто знать, что она меня любит. Мне нужно физически чувствовать эту любовь с помощью ее прикосновений и ее губ.

Кристина слегка поморщилась от попавшего на ее лицо луча солнца и потянулась на кровати, издавая легкий стон. Шумно выдохнула и аккуратно потерла глаза, затем повернула в мою сторону голову и медленно разомкнула веки.

— Доброе утро, Максим, — прошептала мне и слегка развела губы в нежной улыбке.

— Доброе утро, Кристина.

Моя улыбка, наверное, вышла горькой от тех мыслей, которые сейчас кипят в голове. Но сонная Кристина этого не заметила и потянулась ко мне. Обняла меня за спину и уткнулась головой в мою грудь. Я тоже поспешил обнять ее и прижать покрепче к себе.

— Ты давно проснулся?

— Не знаю, не очень.

— Чем занимался, пока я спала?

— Ничем. Думал.

— О чем?

— О нас.

Я почувствовал, как Кристина замерла, будто задержала дыхание. Потом она неспешно оторвалась от моей груди и посмотрела мне в глаза.

— О чем-то грустном?

Я не ответил. Наклонил к ней голову и стал настойчиво целовать в губы. Разливающаяся внутри меня боль рвалась наружу. Кристина будто почувствовала это, потому что разорвала поцелуй и внимательно посмотрела мне в глаза. Провела ладонью по моему лицу, очертила пальцами линию скул.

— Все будет хорошо, Максим. Не переживай.

Я лишь тихо хмыкнул. Ни секунды не сомневаюсь, что все будет хорошо. Вот только у кого?

Она снова прижалась к моей груди. Закрыла глаза и тихо задышала.

— Ты вчера на свадьбе была сама не своя, — начал я издалека задевшую меня тему.

— Да, немного.

— Ты вспоминала свою маму?

Она тяжело вздохнула.

— Я подумала, что, если бы моя мама не умерла, то мы бы с тобой никогда не встретили друг друга снова. И самым ужасным было бы, что я бы тебя помнила. Потому что ты ушел из моей головы только с ее смертью. А если бы она была жива, я никогда не смогла бы тебя забыть.