— Стоун, я все понимаю, у тебя там процессы в мозгу, ты думаешь. Только я тут что делаю? Чего ты от меня хочешь? — не выдержала и прервала тишину, в которой он так усиленно думал. Мне уже становилось неприятно от непонимания происходящего. Мне нужен ответ.

— Мне показалось, что тебе может быть интересно это дело. И ты бы захотела докопаться до правды. — произносит размеренно он мягким тоном, словно все еще рассуждает о убийстве. — К тому же, у тебя глаз не замылен, ты можешь взглянуть на дело под другим углом. — продолжил детектив, поворачиваясь ко мне и, это что, улыбка?

Нет, он правда подумал, что своей улыбкой растопит мое сердце, и я после такого абсурдного прощания и недель молчания соглашусь помогать этому негодяю? Просто сказать ему: «Да не вопрос, бро, конечно, что угодно!» Я же сама отзывчивость, люблю помогать людям в убыток своей безопасности, чуть ли под пули не подставляясь из-за незнакомого старика, которому умирать через пару дней. Нет, серьезно? Я что — выгляжу настолько жалко, что мной можно помыкать? Позвать пальчиком, а я как собачка, виляя хвостиком, прибегу и буду услужливой. Теперь правда не понимала какого черта забыла на месте преступления с детективом, что в курсе моей деятельности, а теперь еще и зная, как я выгляжу без грима. Сумасшедшая дура! Чем я думала вообще? Надо было бежать куда глядят глаза, сверкая пятками. Мне новую жизнь начать тоже самое, что в магазин выйти, потом просто вернуться не в свою квартирку в Нью-Йорке, а, может, в Европу. Да, прогулялась до магазина, с кем не бывает? И это было бы отличным планом! Но я стою тут, пялясь на детектива с кучей противоположных эмоций внутри: от желания его убить, до тех желаний, о которых стоит молчать приличным девочкам, а потом еще и ударить себя за то, что они вообще смеют возникать в моей голове по отношению к этому ублюдку!

— Что, прости? Ты меня под угрозой ареста заставил ехать через пол города, чтобы просто узнать мое мнение? — моя злость нарастала в арифметической прогрессии, если не в геометрической. Кулаки сжались, что дало выход чувствам хоть на малый процент. — Стоун, ты точно только пьешь? Может, еще и употребляешь? Иначе откуда у тебя такие тупые мысли в голове? — высота моего голоса нарастала, как и звук, с которым я начинала выливать все свои накопившиеся эмоции. И не гордилась этим, но с кем не бывает, так ведь? — С чего ты вообще взял, что я стану помогать тебе после всего, что произошло со мной из-за твоего появления в моей жизни! — я сделала шаг ему навстречу, словно первый выпад в сражении на шпагах. Еще немного и будет укол.

— Потому что выбора у тебя нет, Кроули. Либо ты помогаешь мне, либо мы идем в полицию. — максимально спокойно произнес тот, но от улыбки избавил свое лицо, и это было приятно, ведь ему она совсем не подходила. — К тому же, дорогуша, я навел справки. И соединил несколько нитей. С тем, что я сумел добыть, ты сядешь чуть ли не на всю жизнь. Серьезно, Кроули. Не шути со мной. — он также подошел ко мне, смотря в глаза. Он знал, что выиграл этот бой одним точным ударом. И мне нечего было ему ответить. Но очень уж хотелось.

— Ты мерзкий ублюдок, Стоун. — нахмурив брови, произнесла я ему и сомкнула губы в злобной ухмылке. — Мне теперь нужно стать твоим рабом? Или что?

— Рабыня была бы кстати, но пока я прошу лишь твоей помощи. Наживка мне пока не нужна, но вот помощница будет весьма кстати. Если будешь себя хорошо вести, то ей и останешься. — и тут детектив снова улыбнулся, правда, теперь своей типичной надменной ухмылкой. Снова удар под ребра. Сбежать стало неплохой идеей… — И не думай сбегать, у меня везде уши. — явно прочитав мои мысли, произнес тот. Захотелось его сильно ударить коленкой промеж ног, но, увы, я удержалась.

— Преступим к делу? Я хочу сходить в дом напротив. Видишь, — начал он, обхватывая мое плечо и насильно подводя к окну, словно сейчас никаких угроз и не было, а мы лишь милые напарники, точнее, простите, я же просто помощница. Главное, чтобы кофе не заставили носить, это будет совсем унизительно. — На седьмом этаже есть телескоп у окна, видимо, кто-то любит наблюдать. Нужно узнать у этого человека, видел ли он что. Так что пойдем, помощница. Будешь вести отчетность и наблюдать. — чуть прижав к себе словно маленькую племянницу, которую не особо любят в семье, он развернулся со мной, а когда отпустил, двинулся из квартиры, а я последовала за ним, надеясь, что смогу в любом темном переулке воткнуть нож в его спину. Только осталось найти нож…

Я очень злилась, хотя, думаю, «очень» это было безумно мало, чтобы описать мои чувства. Во всем пекле, что был во мне, оставался лишь огромный вопрос: зачем? Зачем я ему вообще нужна? Неужели ему настолько одиноко, что он находит себе друзей с помощью угроз. Я, конечно, подозревала, что он та еще сволочь, отчего никто не хочет с ним дружить, но не настолько же!

— А где твой напарник, детектив? — быстро выпалила я, поравнявшись с ним, когда мы оказались на улице.

— Я работаю один. — слишком строго. Он явно не хотел обсуждать эту тему, но кто я буду такая, если не разворошу прошлое и не причиню ему капельку боли в качестве профилактики.

— Несчастный случай на работе, отчего ты стал волком-одиночкой? Что случилось? О! Или ты просто настолько ублюдок, что с тобой никто не хочет работать? — желчь так и перла из меня, но я никак не могла остановить ее поток. Не сегодня, не после его слов. Я словно наполнилась ядом, который только дай мне маленькую возможность — выпущу весь.

— У кого-то явно слишком длинный язык. И огромное любопытство. Нет, я просто люблю работать один. — он усмехнулся, видимо, мои слова его не задевали, как не задевают слова глупых мальчишек в твой адрес, когда вам по одиннадцать. Но все мы знаем, сколько не храбрись на деле — в душе осадок всегда есть. Надеюсь, у Стоуна есть подобие сердца, чтобы ощущать хоть что-то.