Поворачивать назад было поздно.

Девушка оказалась не одна.

Рядом с ней стоял огромный верзила в потертых джинсах, белых теннисных туфлях и яркой спортивной рубахе с короткими рукавами. По размерам он был приблизительно таким же, как я, но казался значительно крупнее. Такое впечатление складывалось из-за его плеч, выглядевших квадратными в отличие от моих покатых. У него было плоское, толстокожее лицо, более чем двухфунтовая челюсть и выпуклый лоб. За выпуклостью находилась круглая глыба гранита, поросшая рыжей свиной щетиной. Ниже бровей блестели похожие на два кусочка полированного золота глаза.

Я остановился на пороге, завороженный видом направленного на меня дула револьвера и взглядом верзилы, причем взглядом даже больше. Девчушка скорчилась на полу. Она оказалась красивее, чем я ожидал, только страшный испуг несколько портил ее внешность. Дикий, раздирающий внутренности, парализующий мозг ужас проник в каждую клетку стройного тела.

— Один звук, и я переломлю тебе хребет, — тихо произнес верзила.

Его палец на спусковом крючке револьвера слегка побелел.

Я поверил обращенным ко мне словам сразу и безоговорочно.

Рыдания сотрясли лежащее на мягком ковре тело девушки. Верзила несильно ударил ее ногой в живот.

— Заткнись, — сказал он таким же милым тоном, каким обращался ко мне, и, посмотрев в мою сторону, добавил: — А ты закрой дверь.

Двигаясь предельно осторожно, я потянул на себя дверную ручку. Пот выступил на мне обильнее, чем обычно, это была испарина несколько иного рода. Верзила снова толкнул девушку, и она взглянула на меня как на последнюю надежду. Крик заставил бы мучителя действовать немедленно, намного укоротив ее жизнь, которая и так висела на волоске. Мои секундные размышления ни к чему не привели. В качестве рабочего инструмента я имел с собой револьвер тридцать восьмого калибра плюс нож в аккуратных ножнах. Последним мне редко приходилось действовать, и, пожалуй, никогда он не был так необходим, как в теперешней ситуации. Впрочем, шансы добраться до того или другого оружия казались ничтожными.

— Кто ты? — спросил верзила.

— Меня зовут Эд Риверс.

— Давно знаешь Ину?

— Ину?

— Ину Блэйн, — пояснил он, с элегантной жестокостью наступив резиновой подошвой на мокрую щеку девушки.

— Я с ней абсолютно не знаком.

— Тогда бы ты не пришел сюда.

— Я увидел ее из дома напротив. Мне показалось, она больна.

— Больна, но скоро ей станет еще хуже. Ты сделал непростительную ошибку, появившись здесь, и превратил простую работу в двойное убийство.

— Завидная решительность.

— Курице понятно, что я не могу оставить теперь тебя живым, — заявил верзила невозмутимо. — Повернись… только ни одного движения ни ногами, ни руками, ни даже бровями.

— А что, если я не захочу поворачиваться?

— Получишь пулю гораздо быстрее.

В золотых глазах мелькнул веселый огонек.

— Выстрел поднимет на ноги весь дом.

— Не сразу. Я выстрелю дважды, и у меня будет еще несколько секунд. Конечно, мне может помешать кто-нибудь из соседей, но если какая-то курица и попадется по дороге, я просто продырявлю ее.

Я заметил теплую волну наслаждения, разливающуюся в глазах верзилы, и послушно повернулся, как он велел, двигая только ногами, стараясь, чтобы не дрогнули брови. Сильная рука нащупала под моим пиджаком револьвер тридцать восьмого калибра и вытащила его из легкой кобуры.

— Забавная игрушка, — заметил верзила. Кажется, он сунул оружие в свой карман. Стоя к нему спиной, я почувствовал, что освобождаюсь от бумажника.

— Чудесно, — снова прокомментировал верзила, и я представил, как он вынимает из отделения для банкнот семьдесят с небольшим долларов. Потом послышался резкий вздох.

— Легавый! Грязный, вонючий легавый!

Я не стал раздражать его бесполезной болтовней.

— На удостоверении твоя фотография, — произнес верзила более суровым, чем до этого, тоном.

— Не понимаю, о чем вы.

Слегка скосив глаза, я увидел в зеркале на стене массивную фигуру парня, хрупкую девушку и себя самого. Он немного отошел от меня.

— Ина!

Опять же в зеркале я увидел, как она пошевелилась на ковре. Ее глаза казались чуть спокойнее. Мокрое лицо побледнело. Похоже, девушка начинала понемногу осознавать происходящее, и это предотвратило приближающуюся истерику.

— Ина, — повторил верзила, — этот вшивый частный легавый интересуется кино.

— Он говорит правду, Расс, — сказала девушка. — Отпусти его.

— Ты редкостная дура, детка.

— Расс, он не сделал тебе ничего плохого.

— Кроме того, что приперся сюда и застал меня здесь. А теперь заткнись.

— Расс…

— Заткнись, я сказал!

Глаза девушки встретились с моими в зеркале. Едва заметные признаки возвращающегося здравомыслия мгновенно пропали, и ее лицо стало похожим на лицо потерявшегося ребенка.