– Давайте. Конечно, нельзя бы втягивать вас в это дело. Это план капитана. Капитан спросил меня, согласитесь ли вы сегодня вечером пойти к Пиррисону, взять дневник и передать его нам. Я ответил - да, безусловно согласится. Во всем виноват только я,- ни капитан, ни Берг, ни Глан - никто не давал за вас никаких обещаний. Я неправильно понял вас в Керчи. Я вообще не понимаю половинчатого отношения к людям. Если я считаю человека заслуживающим уничтожения, то не буду охранять его от опасностей. Это азбука. Я приписал свои свойства вам,- конечно, это глупо. Но я плохо соображаю последнее время,- вы должны меня понять. Помимо дневника, у меня есть свои счеты с Пиррисоном. Я сведу их сегодня же.

Батурин замолчал.

– Ну, дальше.

– Дальше ничего.

– Вы опять говорите об убийстве?

Батурин пожал плечами.

– Я считаю, что наш разговор бесцелен.

– Ну, идите,- сказала Нелидова вяло, не подымая глаз.- Вы - неистовый человек. Вы неистово ненавидите и неистово любите. Его смерть - ваша смерть. Мне все равно. Делайте как знаете. Пусть не ждут меня там, в Сололаках. Вечером я приду за вещами.

Батурин медленно вышел из сада. Снова, как а Москве, в голову лезли дурацкие мысли.

– Жарок день тифлисский, жарок день тифлисский,- повторял он, спускаясь по каменным лестницам в город.

День, бледный и серый - с гор нагнало густые облака,- был неуютен и вызывал апатию.

Дома Батурин сказал капитану:

– Я ошибся. Она отказалась. Я беру все на себя. Сигнал только будет другой,- если вы понадобитесь, я погашу свет не у себя, а в комнате Пиррисона.

– А что с ней?

– Не выдержала. Уезжает.

Он ждал сердитых вопросов и ругани, но капитан был спокоен:

– Куда ей,- совсем девчонка. Конечно, страшно.

Берга история с Пиррисоном, видимо, мало интересовала. Глан погрыз ногти и пробормотал:

– Да, жаль, жаль... Ну, что ж, в конце концов это не наше дело.

К вечеру Батурин пришел в гостиницу. В номере стояла духота, сдобренная запахом застоявшегося табачного дыма. Батурин открыл окно и выглянул: в садике уже сидели, покуривая, капитан и Заремба.

Батурин осторожно отодвинул комод, прислушался,- Пиррисона еще не было.

Он лег на кровать, закурил. В садах рыдали певцы - ашуги. Над Курой загорались звезды,- их пламя было как бы новым, ослепительным. Кура несла обрывки этого пламени в мутной воде. Батурин лежал и думал, что вот через час-два случится неизбежное; отступать теперь поздно.

– Слава богу, конец,- прошептал он.

Жизнь в Пушкине, Миссури, желтое солнце на снегу казались замысловатым детством.

"Если бы он убил меня",- подумал Батурин.

Душно, противно дуло из окон. Валя умерла, прошлые дни шумели штормом, давили тоской по всему, что, конечно, никогда не вернется.

Сегодняшний разговор с Нелидовой показал Батурину, как плохо он вдумывался в жизнь, как мертвы его мысли. Как плоско он отвечал ей,- совсем не то, что нужно. Он понял, что, как и все, он боится говорить о главном. Невысказанность мучила его. В ней, в этой невысказанности, в трусливости перед самим собой - главное несчастье его жизни.

– Пустой болтун,- сказал он громко и покраснел.- Ну, все равно. Сегодня все решится.

От волнения, от множества тугих и запутанных мыслей он задремал. Проснулся он внезапно, как от яркого света, и похолодел: за окном густо синела ночь. Он поднес к глазам часы,- было половина одиннадцатого. Он проспал больше двух часов.

За дверью были слышны голоса. Батурин сел на кровати и прислушался. Судорога дергала его лицо. Сердце стучало гулко, на всю гостиницу,казалось, бой его несся по пустым коридорам.

За стеной была Нелидова и "он". Пиррисона Батурин в мыслях теперь называл "он".

Батурин осторожно встал с кровати, подошел к двери, нащупал в кармане револьвер,- сталь была теплая. Он прислушался.

– Редкая случайность,- говорил мужской голос с легким смешком. Голос был ровный, без интонаций,- так говорят люди, глубоко уверенные в себе.- Я очень рад, что это случайность.

Нелидова отвечала тихо. Батурин придвинулся к самой двери. Говорила она запинаясь, казалось, что она ждет, прислушивается.

– Об этом нечего говорить. Совершенно неожиданно я узнала, что вы здесь, в Тифлисе. Я не искала вас... Я знаю вас слишком хорошо, чтобы делать такие глупости. Я еще не сошла с ума...

– Вот как! Но зачем же вы все-таки пришли сюда? От кого вы узнали, что я живу здесь?

Нелидова молчала. Послышались шаги, потом в двери щелкнул замок.

– Говорите, не бойтесь. Это меня интересует больше всего.