– О, лучше сразу пристрелите меня, - выдает из-за спины Дмитрий.

– А может я сама?
– блею как овца.

Агния Петровна сразу расстроенно куксится, поникает плечами.

– Ну, как изволите, - медленно разворачивается к выходу.

– Я не против пройтись, что именно нужно сделать?
– касаюсь руки моей подопечной.

Она оборачивается и с надеждой смотрит на внука.

– Расскажи Дине, я ее свожу, - соглашается и он.

– Я вас слушаю, - едва подавляю отчаяние.

– Завтра, все завтра, Диночка. Ты ужинай, на меня не оборачивайся.

Сажусь за стол, смотрю на Князева. И как только его бабушка ушла, говорю.

– Ты можешь просто подбросить меня в нужное место, а сам быть свободен.

– Мне не трудно побыть таксистом, - на удивление миролюбиво пожимает плечами.
– Но по магазинам сама.

– А я тебе об этом и сказала. Сама справлюсь, - комкаю салфетку.

– Тебе никто себя не навязывает, расслабь булки, - делает крупный глоток вина, - я делаю лишь то, что не расстроит бабушку.

– Ну вот и славно, всего наилучшего. Спокойной ночи.

– Блядь, да ты заебала, - взрывается, но не повышает голос, рычит тихо и грозно, - сядь на свое сраное место и посиди несчастных двадцать минут, пока бабуля спать не ляжет. Хочешь ешь, пей, не хочешь, молча посиди, но хорош уже меня провоцировать.

– Чем это я тебя провоцирую?
– хмыкаю иронично, - тем, что избавляю тебя от своего лицезрения? Или тебе нравится рычать на баб?

Поддаюсь вперёд и указательным пальчиком вожу по краю своего бокала с вином.

– Бабушка специально нас оставила и уже возвращалась, чтоб застукать твою первую попытку побега. Наступи себе на горло и дай ей думать, что мы тут сидим, пьём вино и влюбляемся, как ее головушка нафантазировала. Мне так же хочется быть здесь с тобой, как тебе со мной, но я сижу и не рыпаюсь.

– Странное поведение. Тем более для такого взрослого мужика. Зачем ты обнадёживаешь бабулю? В чем смысл? Сделать ей приятно? Сомнительная приятность, скажу тебе.

Смотрю на этого подвыпившего женишка и едва сдерживаю смешок. Но нужно меньше давать ему поводов для наездов.

– А знаешь, ты права. Нужно сразу обозначить границы и не давать старушке ложных надежд. С такой как ты никаких надежд и быть не может, неблагодарная. Даже после вкусного сытного ужина вместо благодарности и элементарных правил приличия ты предпочитаешь сношать взрослому мужику мозг.

Поднимается на ноги, осушает свой бокал залпом.

– Прибери здесь, - бросает в повелительном тоне и стремительно покидает кухню.

– Я тебе не служанка!
– догоняю этого мудака, возомнившего себя всесильным.

Он останавливается, сжимает кулаки и шумно выдыхает. Оборачивается не сразу, и я понимаю, что его самообладание в этот момент трещит по швам.

Оборачивается, встречаетмся взглядами, и взгляды эти взрывоопасны.

А затем резко вжимает меня в стену, наваливаясь своим сильным телом, поднимает моё лицо за подбородок и рычит у самых губ.

– Ты мне никто, - чеканит каждое слово, - и все свои загоны и истерики засунь себе в то место, которым виляешь при ходьбе. Чтоб я этого дерьма не видел и не слышал больше, усекла?

Меня словно током прострелило, когда его руки внезапно смяли меня, вжав в стену. Смотрю на него снизу вверх и забываю как дышать. Никогда бы не подумала, что меня так выбесит эта сцена, которая перерастет во что-то слишком непонятное для меня. Но руки самовольно скользнули по его бёдрам, настойчиво пробрались к груди. Черт. Он него так приятно пахло, что лучше сбежать, чем стоять под его прицелом и забывать дышать.

– А ты только на задницу и смотришь? Тебе мало девок за стенами этого дома? Что с тобой не так? Позвони Насте, - наконец-то мои ладони упираются в его грудь и пытаются оттолкнуть эту гору мышц.

Я из последних сил стараюсь не выгнуться как кошка и не прижаться к этому монстру грудью.

– Что со мной не так?
– вздергивает бровь.
– Милочка, это ты облапала меня всего, - шепчет у моего уха почти ласково, а затем резко, нагло и непрошенно запускает ладонь в мои трусики и бескомпромиссно ныряет пальцем туда. Меня словно парализует, а он ухмыляется, услышав, как хлюпнуло.

Он явно пользуется моей заторможенностью, потому что его пальцы начинают двигаться и позволять себе неслыханное, поступательными движениями потрахивая меня.