Для шмона, который стоит в комнате, и огромного синяка, он встаёт довольно резво. Вырастает передо мной как скала и делает шаг вперёд, я от неожиданности отступаю.

– Не заставляй меня делать то, о чём пожалею. Пошла вон.

– Иду, иду, Димочка. Только не рычи, - ух, какой страшный, меня аж пробрало, ну нахрен.

Он стоит и несколько секунд сверлит меня злым взглядом.

– У тебя нет чувства самосохранения?
– спрашивает холодно, - здесь сейчас будет насилие, я тебя предупредил. Хотя тебя видимо заводит, когда с тобой обращаются как с вещью.

– Я буду громко кричать, только попробуй свои руки протянуть. Агния Петровна вся извелась, а ты хотя бы свои художества на груди ей не светил, свинота! – шиплю негромко, и оглядываюсь, не вернулась ли женщина за чем-то на первый уровень.

– Сейчас мои ладони сомкнутся на твоей шее, и ты не сможешь кричать, - делает шаг вперёд, затыкает мне ладонью рот и вжимает в стену, наваливаясь всем телом, чтоб не могла пошевелиться. Прожигает меня взглядом и молчит, словно сам не знает, что именно хочет со мной сделать.

Ненавижу. Всех мужиков ненавижу. Хозяин жизни… еще один.

Пытаюсь вырваться, но наваливается сильнее, что дышать сложно. А может и лучше, если здесь и сейчас придушит?

Я больше не вырываюсь, просто смотрю ему в глаза и ничего не предпринимаю. Мне уже всё равно.

– Иди спать, - бросает холодно, отпуская меня так же резко, как подмял под себя.

Мне повторять больше не надо. На негнущихся ногах иду к себе. Но спать вообще не хочется. Хватаю ночнушку, полотенце. Мне срочно нужно в душ, чтобы смыть с себя второстепенные запахи. А тем более его запах.

Сил спорить с собой просто нет. Я выжата как лимон. И душ не принес мне должного облегчения. Зато смогла уснуть сразу, как только прикоснулась к подушке.

Будильник звенел по привычке в семь. А я не могла пошевелиться. Сил нет, хотя пять часов я смогла поспать. Делаю несколько глубоких вдохов и резко сажусь.

– К черту всех, мне нужно как-то жить дальше.

Именно эти слова меня заставляют идти дальне, а не сложить руки и ждать своей кончины. Глупо, мерзко, беспросветно, но бывало и хуже. Сейчас у меня всё не ак уж плохо, как было еще полгода назад. Мне нужно держаться. А мнение Князева меня совершенно не интересует.

На кухне включаю негромко радио и готовлю себе порцию кофе. Не люблю его пить по утрам, но именно сейчас он мне необходим.

Первой в кухню спускается Агния Петровна и присоединяется к моему утреннему кофе. Мы завтракаем за незначительной беседой, каждая в своих мыслях, и постепенно притихаем, молча допивая напитки, когда в кухню входит Князев.

Он застыл, глядя на нас обеих, и буркнул:

– Не думал, что застану вас здесь.

– Хорошо, что застал, - с лёгкой улыбкой говорит Агния Петровна.
– Присядь с нами, у меня есть к вам двоим разговор. Серьёзный, я даже пригласила своего адвоката, она будет после десяти. Но, думаю, справедливо будет вас к нему подготовить.

Я напряглась. Очень сильно напряглась. Потому что такой свою Агния Петровну никогда не видела. Её что-то очень сильно угнетало. Я видимо плохая помощница, если не заметила такое кардинальное изменение. Только сейчас пристально смотрю в глаза женщины и понимаю, что сегодня же нужно созвониться с лечащим врачом моей подопечной. Пусть назначит дополнительное обследование. Уныние, которое последние сутки прослеживается на лице женщины, мне не нравится.

– Только не томите, если нужно связаться доктором, то я сейчас же это сделаю.

Я срываюсь на ноги, глазами пытаясь отыскать свой телефон. Черт! Куда я его подевала?

– Дина, сядь, - устало говорит Агния Петровна, - я прекрасно себя чувствую и не собираюсь ни в больницу, ни на тот свет. Но этой неприятной темы мы всё же коснёмся.

Она перестаёт смотреть на меня и поднимает взгляд на своего драгоценного внука.

– Дима, ты знаешь, что я люблю тебя больше жизни. Я растила тебя, я горжусь тем, что у нас получилось. Я горжусь тобой больше чем твоим отцом. Ты замечательный, умный, цепкий парень и уже сумел доказать и мне, и своим родителям, что ты можешь добиться всего сам. И не нуждаешься ни в чьей помощи.

– К чему столько дифирамб, ба?
– прерывает слегка охрипшим голосом поток ее слов Князев.

Агния Петровна говорила так искренно, что я пропустила через себя каждое слово сказанное о её внуке. Я не единожды слышала, что на внуках часто родители исправляют свои ошибки молодости. Стараются вложить в детей их детей больше сил, больше времени и, конечно же, больше любви. Я вижу, что эта женщина искренно гордится плодами. Ия как бы я не относилась ко всем мужчинам, отрицать результат на лицо просто кощунственно. Князев действительно сильный, уверенный, да и харизмы в излишестве, хоть на рынке продавай.