Пришлось потрудиться с полминуты, но потом мотоцикл с рёвом ожил. Я понеслась по дороге в направлении Смитфилда — лондонской воронки резни и бойни.

***

Я ехала как можно быстрее, холодный ночной воздух хлестал меня по лицу, заставляя волосы развеваться. Я ругала себя за то, что не вернулась обратно в дом за курткой, но теперь уже слишком поздно. После своей небольшой вылазки в Триновантум я начинала привыкать к холоду.

Свернув к Смитфилду, я ожидала увидеть всюду полицейские машины; всё это место должно быть набито ревущими сиренами и сверкающими мигалками.

Вместо этого на площади царила могильная тишина. Неужели инспектор Вуд отследил телефон Габриэля до какого-то другого места? Или я недооценила то, насколько Роан понимал технологии?

Я припарковала мотоцикл снаружи старых тюдоровских ворот, возле которых мы с Габриэлем укрылись той ночью. Я заглушила двигатель и ступила на землю. Как можно тише я прошла по тёмной дорожке к двери церкви, которая была слегка приоткрыта. Я проскользнула внутрь, и моё сердце бешено стучало в груди.

Свечи в металлических креплениях тускло освещали церковь, отбрасывая пляшущие отсветы на холодные камни. Но как я и ожидала, блестящие подсвечники были убраны.

Зловещие тени окутывали большую часть нефа. Я скользнула за каменную колонну и присела за скамьёй. Пока я осматривала помещение, мою грудь сдавило. Перед алтарём виднелись две фигуры. В тусклом свете я могла различить, что одной из них был Габриэль — его руки оказались заломлены за спину, по лицу стекала кровь. Когда я увидела, что он явно жив, что-то во мне обмякло от облегчения.

Но есть и минус — убийца, чьи черты лица скрывались чёрным капюшоном, держал нож у горла Габриэля.

— Пытаешься подкрасться ко мне, троерождённая? — голос убийцы эхом разносился по огромному пространству. — Я тебя чувствую. Твой ужас… восхитителен.

Его голос звучал неправильно, грубо. Он вообще не походил на голос Роана, но я не сомневалась, что Роан по желанию мог изменять свой голос с помощью чар. Он был огромным, и на свете существовало мало мужчин, хоть человеческих, хоть фейри, которые могли бы тягаться с ним в размерах.

И всё же было в его голосе что-то знакомое…

— Хикори-дикори-ру, — сказал он. — Давай сыграем в игру. Я сосчитаю до десяти, и если ты не покажешься, я отрежу твоему дружку ухо. Раз — за радость.

Я слишком паниковала, чтобы мыслить ясно. В отчаянии я выхватила пистолет из сумочки.

— Два за гадость. Три за девочку. Четыре за мальчика.

Чёрт возьми… мне нужно больше времени. Я сомневалась, что с нечеловеческой скоростью Роана сумею выстрелить так, чтобы не подвергнуть опасности жизнь Габриэля.

Моё дыхание хрипло вырывалось из горла. Полиция должна появиться в любой момент, предоставив нам шанс дать отпор. Габриэль мог потерять ухо и выжить. Сейчас мне нужно сосредоточиться на его жизни.

— Пять — за серебро, — прохрипел он.

Я подползла к концу скамьи и начала подбираться ближе. Я не стану показываться, не сейчас. Позволять убийце диктовать правила игры — это всегда неверное решение.

— Шесть за золото.

Его слова смешивались с биением моего сердца, в горле вставал ком. Возможно, он отвлечётся, когда будет отрезать ухо Габриэля. Тогда я смогу встать и выстрелю ему прямо в грудь, чёрт возьми.

«Только на короткий радиус», — сказал Габриэль. Это были железные пули с непредсказуемой траекторией. Ещё чуточку поближе…

— Семь за секрет, не говори никому.

Моя рука слегка дрожала, но я положила палец на предохранитель глока и ещё чуточку подвинулась к краю скамьи. Мне придётся воспользоваться этой возможностью.

— Восемь за желание.

А потом страх Габриэля ударил по мне. Волна энергии, проносящаяся по моему телу подобно самой жизни, вибрирующая на коже, пронизывающая кости, превращающаяся из ужаса в блаженную эйфорию. Чистая сила.

Я тяжело сглотнула. Да что со мной не так, бл*дь?

— Девять за поцелуй.

— Стой! — я встала, засунув глок обратно в сумочку. — Я здесь. Тебе нужна я. Отпусти его.

Мне показалось, что я мельком увидела под капюшоном мрачную улыбку.

— Не так быстро, — сказал он. — Твой друг любезно проинформировал меня, что у тебя есть железный нож. Прошу, достань-ка его.

«Железный нож». Габриэль сообщил ему, что я вооружена, но упомянул только один нож. Я взглянула на Габриэля, и его ореховые глаза умоляли меня. Вот только я понятия не имела, чего он от меня хотел.

— Ладно, — я опустилась на колено и достала нож из ботинка.

— Медленно, — прошептал он. — Положи его на пол.

— Ты обещаешь отпустить его?

— Ты не в том положении, чтобы выпрашивать обещания, Кассандра. Выполняй, — прорычал он. — Живо!

Я медленно опустила нож на пол.