Вот он в это время, в марте 1934 года.

Начались тридцатые, и в Ленинграде становится очень неуютно. Тучи сгущаются, и Валерьян переводится в Москву, в Наркомтяж к Орджоникидзе, которого, как и многие его однокашники, знал со студенчества. Был назначен начальником Главникельолова Наркомтяжпрома СССР. Тогда же познакомился со своей новой женой Татьяной, которая «была свободна после развода, а он – несчастен в первом браке». Жена потом написала воспоминания «Моя семья, которой нет».

Но преследования не прекращались. Сам Молотов в 1936 г. выпустил статью в «Большевике», в которой назвал Языкова «вредителем с партбилетом».

21 января 1937 г. Валериан Александрович Языков был арестован. Вот его последнее фото – из следственного дела. Ему здесь 39 лет.

9 сентября 1937 г Военной Коллегией Верховного Суда СССР Валериан Александрович Языков, русский, образование высшее, член ВКП (б), признан виновным в участии в антисоветском троцкистском центре.

Приговор приведен в исполнение в тот же день. Место захоронения – Москва, Донское кладбище. Реабилитирован 18 февраля 1956 г.

Вот, собственно, и вся история. Конечно, это только черновик, контур, набросок. Мы очень многого не знаем. Как сочетаются в его биографии геология и металлургия? За что он попал под топор? Возможно – был активным троцкистом, как и многие из прошедших Гражданскую, но это тоже надо уточнять. Вообще очень много чего надо уточнять, по-хорошему, дальше надо уже идти в архивы, ворошить дела. Поднимать в библиотеках опубликованные тексты, в общем – копать биографию всерьез.

Но это вряд ли. Вряд ли кто будет копать всерьез. Не маршал же и не министр. Обычный человек, обычная судьба, тривиальная, в общем-то, для тех времен биография. Я сейчас точно не буду – я делаю черновое просеивание и впереди еще длинный список. Но как-то царапнул меня сбитый на взлете большевик Валериан Языков, так и не ставший, в отличие от своих выживших соавторов, ни академиком, ни наркомом.

Царапнул.

Пески времени заносят все медленно, но верно. Широкими массами давно позабыт не только полковник Перхуров, но и Ярославский мятеж как таковой.

Никому уже нет дела ни до партийных дискуссий, ни до борьбы с троцкистами, ни по большому счету, до самой революции. Столетний юбилей прошел – и слава богу. Не при коммунистах, слава богу, живем, «Историю КПСС» больше учить не надо.

«От героев былых времен не осталось порой имен…».

Время стирает все, и чем дальше, тем качественнее. А это… Это просто маленький кусочек огромной мозаики, который я зачем-то расчистил.

А теперь еще и вам показал.

Кто там следующий по списку? «Пухов В. И., помощник начальника административного управления МГА»…

На Языкове я понял, что мое увлечение историей Московской горной академии переросло рамки простого любопытства.

Но то, что мне придется писать книгу, я осознал после одной обычной на первый взгляд фотографии. Вот она.

Банальней этой фотографии разве что семейные снимки. Студенческая компания друзей-однокурсников сфотографировалась на память – что может быть тривиальнее? У кого из учившихся в вузах и, особенно, живших в общежитии нет подобных фотографий с соседями по комнате?

Студенты тоже ничем особым не выделяются – технический вуз, будущие инженеры. Двое постарше, остальные практически одногодки в возрасте «едва за двадцать». Двадцать один, если быть точным. По нынешним временам – дети практически. Поскольку вуз столичный, а контингент общажный, резонно предположить, что перед нами провинциалы, съехавшиеся в Белокаменную со всех концов страны. Так и есть – тут и льняная Кострома, и нефтяной Баку, и пожарно-каланчевский Витебск, и зарубежная тогда Чита, столица иностранного государства с названием «Дальневосточная республика», признанного, правда, только Советской Россией.

Выдают их разве что глаза – слишком уж тяжелый взгляд у этих двадцатилетних пацанов. Обычно так смотрят матерые мужики, жизнью обстоятельно поученные и обстуканные. Разгадка – на календаре: февраль 1924 года. По окраинам страны еще полыхают последние очаги Гражданской, совсем недавно завершилась война на родном для одного из них Дальнем Востоке. В России наконец-то заканчивается страшная семилетняя кровавая мясорубка, едва не опрокинувшая страну в небытие. Подходит к концу «веселое время», как его назвал их ровесник – не по годам, а по судьбе – по имени Аркадий Голиков, тот самый лихой красный командир, которому еще только предстоит стать создателем великой советской детской литературы Аркадием Гайдаром. Засыпает страшное чудовище Смуты, на проклятые времена бодрствования которого и пришлось взросление этих юношей, ровесников буйного и бурного XX века.