Шрифт:
Он.
Парящий в пустоте космоса.
– …нам нужна война – говорит он, наконец, – битва… которая запомнится на века…
– Нам кто-то угрожает?
– Нет, ничего подобного.
– Вы хотите захватить какие-то земли?
– Да нет же…
– Тогда… для чего же…
– Нет, это совершенно невозможно объяснить… каждый раз не знаю, как сказать… – он смотирт на меня, смеется, первый раз вижу, чтобы он смеялся, – понимаете… нужна война, которая останется в памяти людей… …вот скажите мне, какие события люди помнят лучше всего?
– Ну… э…
– Ну, вот скажите, вы что лучше запомните, как вы покупали хлеб у пекаря или вот эту битву?
Молчу. И так все понятно, и так все само собой разумеется.
– Ну и вот… знаете вот это ощущение… когда что-то было много лет назад, а как будто вчера? И спохватываетесь – а что, а неужели двадцать лет прошло?
Знаю, говорю я себе. Знаю. Аделаида.
Киваю:
– Летефон… летефон в клетке… вы тогда так и не поняли, для чего он нужен…
Он оторопело смотрит на меня:
– Вы… вы? Но… но как… немыслимо… невозможно…
– Я тоже так думал, что невозможно… и немыслимо… что я лучше навсегда останусь в прошлом, чем пойду в будущее через войны…
– Но вы пошли…
– …пошел.
– …что-то я не припомню ни одной глобальной войны… без меня…
– Верно, и не припомните… я не устраивал войны.
– Но тогда как…
– Знаете… я и сам не ожидал, что окажутся другие способы…
– И какие же?
Улыбаюсь:
– Аделаида… Аделаида…
– Город, который вы предали…
– …и воссоздал… город жил веками, умирал, возрождался через тысячи лет, как феникс из пепла… потому что люди помнили о нем, помнили через века и века…
– Помнили… о городе? Немыслимо…
– …и тем не менее. Помнили о городе. Хранили воспоминания, которые перерождались в легенды, легенды прятались в книгах, спали в них веками, пробуждались от спячки, пускали корни в людские умы, и люди, вдохновленные, снова возводили город… снова и снова… так я и шел сюда от Аделаиды к Аделаиде… уважаемый… графин… или вы тогда были графин, сейчас вы уже кто-то другой… особенно мне понравилось, как вы разыграли меня с тьмой, я же был уверен, что это она вас пожрала, кто же знал, что вы и есть тьма, которая спряталась под оболочкой человека, покинула мертвое тело, которое стало ей не нужно…
Тьма надвигается на меня – вот теперь уже сомнений не остается, что это тьма, в которой не осталось ни капли человеческого, черты лица расплываются, выпуская тьму из глубины веков…
…почему я бью его арбалетом, вот так, по старинке, откуда у меня вообще этот арбалет, ах да, оттуда, из прошлого, из воспоминаний о прошедшей битве, там, где пала Аделаида, где лежали мечи с простреленными головами и копья, истекающие кровью. Арбалет вонзается в то, что осталось от тела, рвет на клочки – что-то невидимое, неуловимое ускользает прочь, я не успеваю его поймать, знаю, – не поймаю, он ускользает куда-то в завтрашние дни, в грядущие тысячелетия…
Смотрю на город, раскинувшийся в пустоте космоса, еще не верю, что Аделаида спасена.
Спасена…
И так хочется остаться здесь, передохнуть, снова заплутать на улицах, которые заблудились сами в себе, потеряться в толпе домов, спешащих домой к вечернему чаю… и понимаю, что не останусь, что поспешу туда, в грядущие годы, в пучину веков, от вехи к вехе, от города к городу, искать своего врага, спасать Аделаиду…
Кутаюсь в пальто – наконец-то они снова вошли в моду – встаю на дыбы, закусываю уздечку, скачу во весь опор…
Сбежавшая Сухаил
– …вы будете за ней следить.
– Мы…
– …будете за ней следить… куда ходит, с кем общается, какие кафе посещает, с кем сидит после работы…
– Но…
– …я вам заплачу, не беспокойтесь даже, вы таких деньжищ еще не видывали вообще…
– Однако…
– …посмотрите. Круг её общения. Ближайшие друзья. Враги. Кого она любит, кого ненавидит…
Не выдерживаю:
– Мы вообще-то… обсерватория.
Не добавляю, что обсерватория состоит из меня одного, какая разница в самом-то деле…
– Так я в курсе.
– Так мы…
– …так вы посмотрите за ней, да?
– Э…
– …говорю же вам, за ценой не постою, в золоте у меня ходить будете… только за Сухаил присмотрите…
– А…
– …она сбежала, понимаете, сбежала!
– Сочувствую…
– Да нет, даже не так… она продолжает сбегать… дальше и дальше…
– А почему…