— Видимо эти выходные станут самыми бесполезными в моей жизни.

Процедил он.

— Будет лучше, если я сейчас уеду.

Виктория встала с кровати, натягивая полупрозрачный халатик.

Глава 7

Глеб криво усмехнулся.

— Я так понял, что ты считаешь, что всё что мне от тебя нужно, это только секс? Ты уверена в этом?

Ещё как уверена! Подумала Виктория про себя. За эти полчаса она почувствовала к этому человеку целый спектр чувств, от любви до жгучей ненависти. Девушка обхватила себя за плечи, едва сдерживая бившую её дрожь, словно пытаясь защитится от самой этой ситуации, в которую она попала.

Выражение лица смотревшего на неё мужчины вновь сменилось, в глазах появилась нежность, а в голосе бархатные нотки.

— Позволь мне объяснить тебе моя зеленоглазая кошечка — неожиданно спокойно, даже нежно, заговорил он — ни одно женское тело само по себе не сможет удержать меня около себя, или заставить возвращаться к нему снова и снова, каким бы прекрасным оно ни было. А ты очень красива. Настолько, насколько мужчина только может мечтать.

— Тогда что же заставляет тебя возвращаться ко мне?

Тихо спросила она, все еще дрожа от переполнявших чувств.

Он тихо улыбнулся.

— Твоя мягкая и податливая натура.

— То есть, ты хочешь сказать, что можешь получить от меня все, что захочешь, да? Стоит тебе только пожелать?

В словах Виктории было столько горечи.

Он вновь напрягся, на лбу пролегла глубокая морщинка.

— Получить? То есть это значит, что удовольствие от нашего общения с тобой получаю один я?

Виктория на мгновенье задумалась, ведь он прав, она всегда желала его, и была желанна. Им было хорошо вместе. В постели. Но этого мало! Для неё этого никогда не будет достаточно, жить вот так, от случая к случаю, дожидаясь его звонка, срываться по первому зову.

— Ты прав, мне хорошо с тобой, но только вот в этой комнате, когда мы выходим из неё, я перестаю для тебя существовать. Словно я резиновая кукла для утех.

На лице Глеба заиграли желваки, он определённо злился на неё. Его пушистая кошечка показала свои коготки.

— Ты должна уяснить для себя раз и навсегда, я никогда не рассматривал, и не буду рассматривать ни одну женщину лишь как объект для удовлетворения своих сексуальных потребностей!

В его глазах плескалась сталь. Он резко отвернулся, и прошёл к шкафу, открывая створки.

Сердце девушки вновь кольнуло.

— Куда ты собираешься?

В её голосе звучала тревога. Она так и не поняла, чем же окончился их разговор, и что делать дальше.

Глеб выташил из шкафа джинсы и лёгкий свитер, натягивая его прямо на голое тело.

— Я хочу есть.

На удивление спокойно произнёс он.

— Я уже начала готовить ужин, когда ты прервал меня.

Только и успела она сказать, когда он уже выходил из спальни.

Он обернулся на пороге спальни, иронично бросив в её сторону:

— Всё же одну вещь мы с тобой делаем неплохо!

И скрылся за дверью.

Вика ещё несколько минут после его ухода пыталась прийти в себя. Какой же он всё таки невыносимый эгоист! Немного погодя встала с кровати, направляясь к шкафу, оделась в те же вещи, что были на ней по приезду сюда.

Из головы всё не выходил недавний разговор с Глебом. Возможно он действительно думает, что не относиться к ней как к женщине на ночь, но ведёт он себя с ней именно так. Стоит ему получить от неё желаемое, и он теряет к ней интерес, вот как сейчас, ушёл, оставив её одну.

Одевшись, она прошла в ванную, причесать растрепавшиеся волосы. Из зеркала на неё смотрела симпатичная девушка с горевшими от злости глазами и разрумянившимися щеками. Спутавшиеся волосы стояли дыбом. С трудом расчесав растрепавшиеся во время страстного секса локоны, Виктория вернулась в спальню.

Накинула на сбившиеся простыни покрывало, чтоб даже от себя скрыть последствия их недавней близости. Подошла к окну, постояв минуту, развернулась, и решительно пошла к двери. Какой смысл оставаться в спальне Глеба, когда его здесь нет.

Пушистый белый ковёр в гостиной скрывал звуки её шагов, видимо поэтому Глеб не заметил, как она остановилась в дверях кухни, и прислонившись к косяку наблюдала за ним.

Глеб двигался немного резковато, хлопнул дверкой холодильника, достав из него фрукты. Забросил несколько апельсинов в мойку, включив воду, затем закинул их в соковыжималку, аппарат загудел, перемалывая сочные фрукты.

Взяв нож, начал резать хлеб, который она так и не успела дорезать перед тем… Вика мотнула головой, отказываясь вспоминать, злясь на себя, и в это время Глеб резко дёрнул рукой, и выругавшись, поднёс порезанный ножом палец ко рту, слизывая выступившую капельку крови. Вика дёрнулась ему навстречу.