Я попробовала вытащить свободный стул, стоявший перед незанятой швейной машиной, но обнаружила, что он был прикреплен болтами к полу. Изогнув своё тело, чтобы втиснуться в узкое пространство, я посмотрела вниз на девушку, работавшую за соседней машиной, на её руки, энергично подворачивавшие одежду под бьющую иглу… и с ужасом увидела, что игла двигалась внутрь и из её собственной плоти. Я опустила взгляд на ряд и обнаружила, что все девушки сшивали свою собственную плоть, навечно привязывая самих себя к этому месту. Их кровь просачивалась вниз в желоб, который двигался вдоль середины стола, и сливалась в единый поток, текший к концу стола, где, открыв широко свой рот, дабы поглотить окровавленный поток, сидел мужчина в накидке.

Я проснулась, пронзительно закричав. Облачённая в белое фигура находилась рядом, в очередной раз держа конус, но я выбила его из её руки.

— Нет! — воскликнула я, мой голос был скрипучим, но как минимум внятным. — Мужчина пьёт их кровь. Он вызвал огонь. Я видела, как он столкнул Тилли с крыши. Я бы тоже умерла, но парень с крыльями поймал меня…

Как только у меня развязался язык, я уже никак не могла перестать говорить. Медсестра — конечно, ею она и была — позвала доктора и он сел рядом с моей кроватью, и стал записывать то, что я хотела рассказать. Я рассказала ему всё, с самого первого раза, как я увидела мужчину в накидке и услышала звоны, когда встретила его на фабрике, и о своём последнем мимолетном видении его на крыше, когда темноглазый парень раскинул крылья, чтобы спасти меня.

— Вы должны найти его — мужчину в накидке; я хочу сказать, не парня, хотя вы и его тоже должны найти. Возможно, он знает, где можно найти мужчину.

Доктор — Доктор Причард, как он представился — уверил меня, что расследования будут предприняты, но это не должно меня беспокоить. Меня переводят в безопасное место.

Я почувствовала острый укол в руку, и затем прилив тепла наводнил моё тело. Я могла почувствовать нечто сладкое в горле, что напомнило мне о зелёной бутылочке моей мамы, и затем наступила темнота. Лишённая дыма темнота. Я была в прохладном зелёном омуте, который я разглядела внутри бутылки настойки опия моей мамы.

Очнувшись, я обнаружила себя в чистой белой комнате. Я больше не была привязана к кровати, но на окнах были установлены решётки, а дверь — заперта. Позже, когда пришла медсестра, ей потребовалось несколько минут, чтобы отомкнуть все замки. При ней было кольцо с ключами, закреплённое вокруг её талии цепочкой, и часы, приколотые булавкой к её накрахмаленной белой блузке (я задалась вопросом: «Не вышла ли эта блузка с конвейера «Трайангл» фабрики»?), а слова «Корпус Бельвью для душевнобольных» были аккуратно вышиты на груди блузки, чуть выше расположился именной знак, гласивший «М. Рекстоу, дипломированная медсестра».

Сестра Рекстоу приходила три раза в день с подносом еды и лекарствами, её лицо было таким натянутым и замкнутым, будто она была устрицей. Один раз в день приходил Доктор Причард, всегда принося свою записную книжку, и задавал мне вопросы о звонах, которые я слышала в своей голове, и об извергающем дым мужчине в накидке, и о парне с крыльями. Он сообщил мне, что Тилли Куперманн была опознана среди погибших. Я же была найдена лежавшей рядом с ней на тротуаре, без сознания, но, как ни странно, целая и невредимая. Кто-то привёз меня в больницу.

— Это был парень с крыльями? — спросила я у Доктора Причарда, сдерживая слёзы от мысли об изломанном теле бедной Тилли. — Или мужчина в накидке?

— Мужчина, который извергает дым изо рта? — поинтересовался Доктор Причард, оторвав взгляд от своих записей. И когда я утвердительно ответила, он сделал ещё какую-то запись и попросил медсестру Рекстоу дать мне лекарства. Пока я провалилась в зелёный омут, я услышала, как он произнёс: — Попробуем водную терапию, чтобы посмотреть прекратятся ли галлюцинации.

Водная терапия на словах оказалась более приятной, чем была на самом деле. Некоторое время спустя — я уже потеряла счёт дням — две тучные, мускулистые женщины ввели меня в выложенную плиткой комнату. Они раздели меня до ночной сорочки и оставили стоять нагой посередине холодного пола, когда медсестра Рекстоу приказала одной из них направить брезентовый рукав на меня, в то время как другая повернула железный кран. Гейзер холодной как лёд воды ударил в меня настолько сильно, что я упала на пол, где вся сжалась, закрыв голову от безжалостной стены воды. Избиение продолжалось так долго, что я, должно быть, потеряла сознание. Очнулась я в своей кровати; волосы были намокшими, запястья и лодыжки снова были связаны. Доктор Причард находился в комнате, как обычно со своей записной книжкой.

— Итак, расскажите мне о мужчине в накидке.

— Не было никакого мужчины в накидке, — выговорила я сквозь дрожавшие зубы.

Доктор Причард оторвал взгляд от своих записей.

— Хотите сказать, что вы вообразили его?

Я кивнула.

— Тогда почему вы прятались под столом, когда вспыхнул пожар? И почему вы не стали тотчас выбираться оттуда?

— У пола было меньше задымления, — ответила я. — И дверь на Вашингтон Плейс была закрыта на замок.

Доктор Причард печально покачал головой. У него были бледные зелёные глаза, такого же зелёного цвета, как и зелёный омут, тонкие рыжеватые волосы, беспорядочно раскинувшиеся по его овальной форме черепа, и желтушные ногти на руках.