— Последний раз спрашиваю, пойдёшь ты со мной или нет?..

Роняю голову на широкое плечо.

— У меня акцент… — решаю напомнить я, жмурясь и пряча лицо в ямочке между его плечом и шеей.

Паша смеётся, откинув голову на подголовник.

— Ммм… — выдыхает он, поднимая и опуская грудь вместе со мной. — Мне пох*р, ты ещё не поняла?..

Гробовую тишину столовой нарушает только мерное постукивание о тарелку приборов Егора Благова, который демонстрирует мне свой прекрасный здоровый аппетит. Будто он молодой и растущий организм, а не двухметровый (условно) лоб с таким же размахом рук.

За большим круглым обеденным столом мы с ним вдвоём.

Сегодня на Егоре светлые летние джинсы с дырками на коленях и джинсовая рубашка с закатанными рукавами. Возможно, эту рубашку можно считать данью уважения родителям, я не знаю, но бардак на его голове сводит это старание на «нет».

Гоняю по тарелке королевскую (разумеется) креветку, не в силах запихнуть её в себя, и постоянно кошусь на оригинальную двустворчатую стеклянную дверь в деревянной раме.

Паша уже больше получаса разговаривает с родителями, и я вижу в этом какой-то зловещий знак.

— Ешь, давай, — тянет Егор, тщательно и терпеливо пережевывая еду, демонстрируя собственный совет. — Хватит креветку мучить.

— Ты же всё уже съел… — отвечаю, рассеянно переведя глаза на большое кухонное окно.

Оно выходи на реку и честно, на балкон этой квартиры я не выйду НИ ЗА ЧТО и НИКОГДА! Скорее всего, я там умру от разрыва сердца, потому что у меня голова кругом, когда я прикидываю на каком расстоянии от земли мы в данную минуту находимся.

— Ну, а че? Я большой мальчик, — двусмысленно поигрывает бровями Егор.

Фыркаю, закатывая глаза, и откидываюсь на спинку стула, кладя приборы на тарелку.

Здесь четыре комплекта для каждого гостя.

Хай-лайф (шутл. избранное общество, ЭЛИТА, сливки общества. — Прим. автора).

В лучших традициях.

В этой квартире вообще все в лучших традициях. Думаю, здесь не меньше четырёх комнат. Интерьер тонко выдержан в стиле тридцатых годов. Тяжёлая основательная мебель, медные дверные ручки, старый паркет на полу, картины и фотографии на стенах. На нескольких я совершенно точно узнала главу МИДа, а на одной из них он был в компании всей семьи Благовых. И это только здесь, в столовой. Какие сюрпризы ждут меня в других комнатах?

Честно говоря, я не совсем этого ожидала. Я ожидала чего-то более пафосного и помпезного, а это место пропитано собственной историей.

Благовы-старшие были, мягко говоря, обескуражены моим появлением.

Мать Паши на меня даже ни разу не взглянула и вряд ли запомнила моё имя, но, судя по тому, как горят мои уши, моё появление не осталось незамеченным.

Я очень сомневаюсь в том, что Пашу кто-то может отчитывать, но я понятия не имею, какие в его семье взаимоотношения и традиции. Я не успела ничего понять, потому что они сразу же удалились в кабинет.

Его родители вполне соответствуют этому месту.

Отец — высокий статный мужчина за шестьдесят в джинсах и голубой тенниске.

Очень спокойный и неторопливый.

Проницательные карие глаза быстро осмотрели меня с головы до ног, и я уверена, в этот же момент обо мне было составлено развёрнутое первое впечатление, которое, как известно, остаётся с человеком навсегда.

Я не заметила между отцом и сыном сильного сходства, возможно потому, что черты лица высокопоставленного дипломата сильно изменены временем.

Мать Благовых — миниатюрная блондинка тех же лет. Средней комплекции и в блузке Шанель. Именно эта эмблема украшает пуговицы. Я уверена — это не подделка. Она очень ухоженная и очень хорошо сохранилась. Я думаю, свою роль в этом сыграло испанское солнце и чудеса современной косметологии. Черты её лица заострённые, губы тонкие. На неё мой Благов тоже не похож. Он у меня сам по себе. Особенный.

На кого будет похожа наша Хромосомка?

Господи!

Я должна прекратить!

Возможно, у меня в животе пусто. Просто, ещё утром для меня мой новый жилец не имел особого значения, а теперь имеет! И с каждым часом всё больше и больше.

Я хочу…от Паши ребёнка.

Сейчас мысль об этом вызывает во мне прилив восторга. Мой маленький Благов. Вернее наш.

Это так глупо и незрело. Легкомысленно. Но, ведь дети рождаются от любви, разве нет?

Почёсывая пальцами живот, смотрю на то, с какой естественностью шалопай-баскетболист орудует ножом для рыбы, отделяя филе от хребта с хирургической точностью и непринуждённостью. Будто каждый день обедает в обществе английской Королевы.

Почему я раньше не замечала за ними этой неброской интеллигентности?