Шрифт:
А правда, что я делаю, когда пьяный? Клею стремных баб в барах? Швыряю об стены все, что попадет под руку? В последний раз было именно так.
– Тогда приезжай. Мужчину нужно увидеть пьяным, пока. пока еще на берегу.
На берегу. Пока не женаты, ты имела в виду.
Может, уже хватит притворяться? Сказать все словами? Раз уж даже мама в лоб спросила, правда ли, что я собираюсь жениться. Видимо, Ксю ей так и доложила. Ну так ведь и.
собираюсь, да. И все эти «если нам удастся подружить детей» - лесом! Не «если», а «как» и «когда».
Удастся!
И я даже знаю, как сделаю ей предложение. Не сегодня, конечно.
– Хорошо, приеду. Но я тебя предупредил...
55
Елена
Ближе к вечеру я начала сомневаться, а не ступила ли.
Пьяные мужчины вызывали у меня безотчетный страх, смешанный с раздражением и брезгливостью. Это пошло с детства: отец в последние пару лет перед их с мамой разводом пил много и часто. Приходил домой поздно, и каждый раз начинался безобразный скандал. Я накрывала голову подушкой и тихо плакала. И все мужчины, с которыми я встречалась, в пьяном виде были ну очень неприятными. Причем в самых разных вариантах: развязный хам, слезливый нытик, опасная сволочь, нудный морализатор. Пожалуй, только один, набравшись, приходил домой и тихо заваливался спать. Но об этом я знала лишь с его слов, поскольку он был женат. Кто его знает, мог и врать.
Конечно, можно было позвонить и сказать, что передумала. Но не стала. Рано или поздно все равно это случилось бы, и уж лучше сейчас. В конце концов, это, пожалуй, единственный способ взглянуть на человека, когда он практически себя не контролирует. Ну да, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Каков он пьяный, такова и его суть, которая обычно сидит в темном подвале на цепи.
Но все равно я нервничала. Потому что это был экзамен не только ему, но и мне. Смогу ли я продолжить наши отношения, если он под мухой окажется, мягко говоря, неприятным ? Или если какая-то мелочь взбесит его так, что хоть в окно выпрыгивай? Я ведь должна была думать не только о себе, но и о Тиме.
В половине двенадцатого раздался звонок:
– Ленка, я еду.
По голосу сразу стало ясно: готовченко. Ну и сама я подобралась в полную боеготовность. Неизвестно, откуда и как Кирилл ехал, но в начале первого запищал домофон. А дальше тишина. Я подождала, выглянула в глазок, приоткрыла дверь квартиры.
– Гав!
Из-за двери высунулась шкодная морда с розой в зубах. Кирилл стоял на четвереньках -рубашка на три пуговицы расстегнута, галстук полуразвязан, волосы взлохмачены. Интересно, удастся ли отчистить брюки на коленях?
– Спасибо хоть за задницу не укусил, - хмыкнула я.
– Заползай!
Он прошествовал в квартиру походкой комодского варана и поднялся, держась за стену. Отдал мне розу, чмокнул в щеку - да, амбре было ничего себе.
– Я, знаешь, Ленка, был злой, а потом вспомнил, что к тебе поеду, и стал добрый, да... знаешь... я, наверно, совсем пьяный. или не совсем. И знаешь, я тебя хочу, да. но тера. тереотически. лучше, наверно, не надо. Я у тебя на кресле посплю, можно?
Удачно мне в голову пришло, что если Кирилл будет в дрова, придется складировать на кресле. И заранее разобрала. Кое-как добравшись до него, он рухнул - кресло жалобно крякнуло. Я сняла с Кирилла туфли, укрыла пледом. Он поймал мою руку, поцеловал и пробормотал, уже засыпая:
– Лен, выходи за меня. замуж.
Погасив свет, я вышла на кухню. Налила полбокала вина из начатой бутылки, подошла к окну. Там в бледном сумраке белой ночи улыбалось мое отражение. Мы с ним чокнулись и выпили.
Я ничего не слышала. Наверняка он не собирался делать мне предложение вот так. Поэтому. я ничего не слышала.
И все равно было приятно.
Будильник я поставила на семь, но Кирилл проснулся раньше. Когда я с трудом продрала глаза, он сидел и сжимал ладонями виски. Без пиджака, в расстегнутой рубашке, растрепанный, помятый. Тот еще красавчик.
– Привет, - пробормотал хрипло.
– Извини, я, кажется, здорово вчера набрался. Вроде, не так уж много выпил. Наверно, паленка какая-то попалась. Сейчас не знаешь, где налетишь, даже в приличном месте. Что было -то хоть?
– Ты совсем ничего не помнишь?
Я подошла, погладила его по голове, стараясь не слишком глубоко дышать.
– Ну. местами-временами. Тут помню, тут не помню. Песни не пел? Стриптиз не плясал?
– Нет, - хихикнула я, представив подобную сцену.
– А что делал?
– Облаял меня из-за двери.
– В смысле?
– кажется, он всерьез испугался.
– В прямом. Изображал собачку. На четвереньках. И с розой в пасти.
– Розу помню, - Кирилл кивнул и поморщился.
– Черт, башка трещит. Кажется, я ее в ресторане из какой-то вазы спионерил.
– Башку?
– с трудом сдерживая улыбку, уточнила я.
– Розу. У тебя трезвиловки никакой нет? Шипучей?
– Нет. Аспирин могу дать.
Кирилл вздохнул тяжело и положил мою руку себе на лоб.