— Что?! — ерепенится он.

— Да не волнуйся, потом мы снимемся вместе, — успокаиваю разволновавшегося мальчика ласковым голосом.

Синька чмо… Он действительно позирует мне. Может, все-таки трахнуть его за послушность или хотя бы дать отлизать? Так ведь старается... Так старается. Не… Что-то настроение не то.

— Супер. Ты меня так возбуждаешь, — сохраняю угарную фотку в телефоне. — Теперь жди меня здесь. Я за шампанским.

— Давай скорее, — скалится он.

— Конечно, котик. Уже бегу.

Выскакиваю из бунгало, но направляюсь в противоположную от бара сторону. Быстро шагаю по прохладному влажному мелкому песку к границе пляжа. Завидев впереди свет фонарика, улыбаюсь. Мои верные бурундучки. Я уже все приготовила к их приходу.

— Мальчики! Ю-ху-у-у! — машу охранникам.

Два бугая направляют на меня свои прожекторы.

— Ева! — грозно рычит Буцефал.

— Приветик, — улыбаюсь, как пятилетняя девочка, заводя руки за спину. — У меня там посылочка для вас. Крайнее бунгало. Завернут и готов к отправке.

— Ты опять?

— Что опять? Ну не самой же мне его в номер тащить? Он та-а-ак устал. Если вы понимаете, о чем я?

— Зато в тебе дури, хоть отбавляй.

— Конечно. На тебя тоже хватит. Хочешь мы с тобой?..

— Всыпать бы тебе ремня, — мужчина качает головой мне на потеху.

— Да, Буцефал. Отшлепай меня, как следует. Я была очень плохой девочкой.

Его напарник тихо ржет, но только до тех пор, пока не встречается со мной взглядом. Их предупреждали, что от меня стоит держаться подальше, но соблазн так велик, а я не упрощаю задачу.

— Ты тоже можешь присоединиться, — хлопаю ресницами. — Как тебя зовут?

— Ева, сколько раз говорить? Не трогай моих ребят, — злится Буцефал еще больше.

— Обычно это они трогают меня, — отзываюсь, играя в гляделки с охранником номер два, и ему очень даже нравится.

Еще секунда, и у него из задницы вырастет хвост, которым он будет молотить по песку, точно радостный щенок при виде куска сочного мяса. Как бы мне хотелось сейчас взять огромную кость и запихнуть ему в глотку, чтобы посмотреть, как он будет медленно и мучительно давиться слюной и задыхаться. Как побледнеет его кожа, а глаза нальются кровью.

Упс…

Кажется, пора валить…

— Ладно, мальчики. Мой рабочий день на сегодня окончен. Пока-пока, — целую свои пальцы, отправляя воздушные поцелуи, а потом резко зашвыриваю телефон за высоченный железный забор.

— Даже не думай, Ева! — говорит Буц.

— Ах, — наигранно поражаюсь. — Останови меня, милый, — качаю головой, шагая спиной вперед к морю.

— Ева, пожалуйста…

— Пожалуйста, — повторяю и вытягиваю руки, приглашая его в свои объятия. — Обними меня и я пойду в свой номер. Вместе с тобой…

— Ева…

Я уже по колено в соленой воде, которая приятно холодит кожу.

— Несносная девчонка... Я доложу Мирону!

— Не утруждайся! Я к нему сама завтра загляну. Сознаюсь во всем. Честно-честно.

Разворачиваюсь и ныряю, уходя в прохладу с головой. Я делала это столько раз, что тело уже все выполняет за меня. Каждая мышца знает свою партию, мне даже не обязательно открывать глаза. Касаюсь ладонью металлического прута забора. Полметра левее и… Вот он. Проход. Выныриваю уже за границей частного пляжа. Дикая сторона, а впереди скала. Свет фонарей двух бурундучков ведет меня к берегу.

Такие заботливые. Прелесть.

— Спасибо, что проводили, ребята. Дальше я сама. Вы идите клиента заберите, а то он там замерзнет без штанов.

Под тихую брань подбираю свой мобильник и направляюсь по грубому неухоженному пляжу домой. Домой… В то место, где я могу снова погрузиться в пустоту. Другого у меня нет. Я все выжгла из своей памяти.

Осторожно прыгаю по массивным мокрым камням и оказываюсь на скрытом от всех кусочке пляжа. Небольшое углубление в скале помещает в себя старый диван, обтянутый плащевой тканью. Стягиваю с себя мокрые шмотки и бросаю на камни. Выйдет солнышко, высохнут. За диваном припрятан тайник. Достаю полотенце, болоньевое покрывало, футболку и носки.

Ева, у тебя вечно ледяные ноги. Это тебе подарок. Пятьдесят пар. Пусть они всегда будут здесь.

Клубочек выпрыгивает из моих рук, когда я слышу этот голос в своей голове. Дыхание колючими иголками вонзается в горло, сердце неистово бьется в груди в приступе паники и отчаяния.

Тише-тише… Все хорошо. Только не надо больше делать себе больно. Сейчас пройдет. Ты же умничка, Ева. Все получится. Потерпи еще немного.

Успокаиваюсь, загоняя приступ за безопасную грань. У меня уже лучше получается договариваться с собой. Это прогресс. Тетя Груша была бы довольна, если бы я ответила хоть на один ее звонок и рассказала о своих успехах. Может быть, позже. Да. Потом.