— Сколько? — голос сел от волнения.

— Всё вместе десять золотых. И если наручи возьмёшь к мечу, кое-что покажу.

Выгружаю на прилавок свою мелочь. И начинаем считать. Хватило. Показали наручи. Я б и так их взяла! Это ж… У меня от восторга голос совсем пропал. От запястья до локтя, по краям орнамент широкой полосой в середине видна красота самого металла. А потом было волшебство. Кликом порезали мне руку приложили к нему, туда же нож, наручи и щит вниз. Оно пыхнуло, засветилось. На щите и наручах появилось изображение дракона. Ручка ножа изменилась, став копией с меча, но поменьше, а у меня на руке появилась татушка. Я заглянула под манжет. Дома рассмотрю. Ножны мне дали. Старые, потертые, но удобные безумно. Прикрепила к поясу, щит за спину закинула. Нож тоже на пояс. Наручи одела, сели, как на меня ковали. Коробку взяла с собой. Теперь вся, прям, как киборг буду. На прощание оружейник сказал, — Ты их не потеряешь. Вернутся. И позвать можно. Клинок старый. И только для защиты. Для разбоя не подойдёт. Ты на большую дорогу не пойдёшь. Видно. Потому и отдал. Наемникам он маловат. Не под мужскую руку. Для юноши сопливого или девушки. Да и смотришь ты на оружие, как я. Таких мало.

Я знаю, что у меня маньячный взгляд на хорошее оружие. Папа и дедушка приучили. Ура! У меня тоже свое оружие есть! Моя прелесть! Так… А почему допустили, что б я его нашла? Надо подготовиться к обороне. Рвы и ловушки вокруг избушки, колючая проволока по верхам забора и ток по ней, мины, собаки по периметру… Н-да. Меня несёт. Из всего можно забор, ловушки и собак. Собак…

— Гриша, а собак где взять можно? Не бобика, а для охраны? Что б серьёзная псина. Нашу избушку охранять. Что-нибудь особенное. Очень внушительное. Ну или не собаку. Живность для охраны.

— От ты задала задачу… Не знаю, даже. Почитаем. Посмотрим. Посоветуемся. Здесь вряд ли есть. Можно походить, конечно. С конюшим посоветуюсь. А ты пока на постоялый двор иди. Отвозить уже надо потихоньку.

Избушка раскинулась, все двери пооткрывала. Я возила, Гриша раскладывал. Сразу всё по местам. Подумала и остались ещё на один день в городе. Избушке материалы нужны. Я её украсить обещала. Значит доски. Забор бы тоже хорошо. Часть столбами, часть досками. Плетень не серьёзно. Им огорожу посадки. А в лесу где материалы взять? Завтра пойдём на строительную часть и по мастерским.

Какими глазами смотрел конь на мою избушку. Чуть копытом у виска не покрутил, когда сказала, что поедем в ней. Надо имя ему придумать, кстати. Остальная животинка спокойно реагировала. Гриша весь радостный скакал по дому. Настоящее хозяйство же. Даже конюшего хотел сманить к нам. Я подумала и разрешила. Нужен же кто-то ухаживать за зверьём. Коня определила пока на терассу. Для кур с другой стороны сделали домик узкий, до перилл. Выход им сделали в другую сторону. Смотрится как высокая тумба. Неплохо. Не мешается. Освободили всю противоположную сторону для коня. Сделали ясли, поставили ведро с водой. За водой ездила далеко. Хорошо, телегу не отдали ещё. Река тут не близко. Не продумали мы этот момент. Но привезла много. Всю телегу тарой заставили. Животным и нам пить надо, готовить, мыться и стирать надо.

— Гриш, На зиму можно будет терассу утеплить. И ещё дверь поставить. И куры не помёрзнут. Собственно, а почему на зиму? Мы в лесу. Сухостой и тут есть. И телега. Не на себе тащить. Завтра с утра за материалами, потом в лес. И сделаем тут сразу. Если чего не хватит, докупим. Как считаешь?

— А и правильно. Задержимся, так ничего страшного. Посадки твои не убегут. Леший ноги повыдергает, если что. Можно и на день, и на два.

— А теперь пошли, расскажешь про тряпку. И рушник бери. Я тебе покажу как можно отстирать даже такую негодящую тряпку.

Нашла стиральную машинку, её к таре определили. Налила горячей воды, в неё потёрла на мелкой тёрке дегтярного мыла и разболтала. Сам рушник в воде этой ополоснула и пятна мылом натерла. Сверху на машинку положила.

— Теперь подождать надо. Если не все отошли, то ещё разок натереть, а потом простирнуть. Рассказывай. Что за тряпка.

— Это самобранка, — Гриша шептал мне в самое ухо.

— И? В чем проблема?

— Она может достать любое блюдо. Но, если оно появляется у тебя, то где-то пропадает. Понимаешь? Обычно договариваются с таверной какой. Они готовят. Но мы-то в лесу. И ни с кем не договаривались.

— Так, дай подумать… Нет сейчас в голову ничего не идёт. Потом. Проверяем нашу тряпочку. Видишь, почти отошло, теперь ручками немного и в машинку. Смотри, — раскручиваю машинку. Таки пригодилась. Спасибо, мама. Покрутила несколько минут, вынула, ещё ручками чуток, чистая. В ведре с холодной водой прополоскала, выжала и на перила лестницы повесила.

— Твой будет, личный.

Отстиранный рушник оказался не серым, а белым, с ярко-красной вышивкой крестиком петухами. Гриша прослезился. И сказал, что отстирает скатерку сам. Постарается.

— Ты замочи её в воде этой. Полежит с часочек и потом посмотришь, где натирать. И горячей подольешь. Я спать. Устала от этой ярмарки, а завтра опять туда.

4. Свет мой зеркальце, заткнись!

Поутру отправились снова на ярмарку. В таверне не ночевала. Там пахло плохо. Но, телегу на целый день заняли. Пошли искать всё для стройки. Гриша опять командует. Он тут уже всё знает. Скорешился с конюшим. Тот своего сына к нам пристроит. Нашли и доски, и дверь хорошую. Не такую как моя, но я решила переставить их. Мою на вход, а новую в дом. Посмотрела, что ещё есть.