Вошел в тоннель там, где и в прошлый раз — в той самой бендешке. У входа, когда закрылась дверь, подобрал сложенное кучкой посеребренное оружие. В прошлый раз я выложил его в тоннеле, чтобы не тащить домой — камзол берут в чистку, найдут оружие — сразу возникнут вопросы. А оно мне надо?

До заветной двери дошел незаметно для себя — будто бегом пробежал. Сердце бьется, стучит, в мозгу всяческие картины витают, и снова в ушах звучит голос пиратского попугая: «Пиастры! Пиастры!». Нет, все-таки я неисправимый романтик. При слове «клад» меня в самом деле начинает колбасить.

Дверь открылась как мне показалось гораздо медленнее, чем в прошлый раз. Ерунда, конечно, просто мне очень сильно нетерпелось. Дверь еще не до конца ушла в стену, а я уже проскользнул в образовавшийся проход.

Тут же активировал светильник — как всегда, на всякий случай шел в темноте. Затем подошел к ларцу-сундуку, и замер возле него, собираясь с духом. Постоял так, рассматривая сундук внимательно, будто пытаясь просветить его рентгеновским зрением, а потом осторожно развернул растение с новообретенным названием «Лютик едкий мутант», взял его в левую руку, и примерившись посеребренным кинжалом, обрубил корни растения, упавшие на пол к моим ногам. Затем сунул срез растения в замочную скважину и осторожно, стараясь не нарушить сине-зеленую кожицу «лютика», медленно выдавил из него молочный сок — туда, прямо в механизм. Подождал, чтобы последние капли белой молочной жидкости упали внутрь, и начал воздействовать на замок магией земли, предварительно прочертив в воздухе наш магический знак. Таким образом достигалась максимальная концентрация времени и сил.

Знак, похожий на стилизованное дерево, загорелся багрово-красным светом и медленно растворился в пространстве. А еще через несколько минут мои усилия увенчались успехом — в сундуке, вернее в его замке, что-то щелкнуло, и крышка ларца дрогнула лишенная придерживающей ее защелки замка.

И тут случилось то, чего я ожидал, и чего боялся — в щель между крышкой ларца и его стенкой потекли струи черного дыма, которые быстро собирались большущее темное облако в конце пещеры.

Я отпрыгнул к середине зала, и не дожидаясь, когда облако выплюнет из себя шустрых и очень недоброжелательных призраков — начал метать в него сюрикены и метательные ножи настолько быстро, насколько позволяли опыт и ловкость рук.

Каждое попадание выбивало прорехи в густом темном теле облака, и когда оно все-таки выдало на-гора три фигуры призраков, это загробные создания выглядели так, будто их порвала стая Псов Ада. Вообще было непонятно — как эта пакость все еще существует, с такими-то повреждениями, и почему срочно не отправляет в ад на предмет ремонта и перенаправления на новую службу.

Когда я подскочил и начал кромсать серебряным кинжалом остатки некогда смертельно опасных астральных существ — от тех остались только соединявшиеся между собой клочья тьмы, и стоило лишь слегка поработать кинжалом, как эти самые клочья распались и рассыпались маленькими, никому не опасными тенями. А потом и тени исчезли в свете моего магического фонаря.

Это какой-то пипец! Хорошо, что заранее предусмотрел! В памяти Альгиса есть упоминание о том, что он вычитал в старом трактате о некромантии. Сказано было, что нередко продвинутые некроманты защищают особо ценные вещи с помощью астральных сущностей, заключая их в некие артефакты. В данном случае артефактом послужил этот вот ларец. И самое поганое — в артефакте эти самые сущности могут храниться практически бесконечно — до тех пор, пока их не уничтожат, или пока не уничтожат сам артефакт. Но в последнем случае сущности все равно дадут прикурить тому, кто покусился на их обиталище.

Вообще-то очень полезные сторожа. Если такой добирается до мозга, он его полностью отключает, выпивая жизненную энергию и блокируя работу хранилища разума. И соответственно — перестает работать сердце и остальные органы. Человек умирает за считанные минуты. И самое что интересное, только очень опытный маг сможет сказать, каким способом убит этот человек. И то — в течение суток после совершения убийства. А так — помер, да и помер, кто будет разбираться? Вся беда людей в том, что они внезапно смертны.

Так. К делу! Нет, руками я крышку открывать не буду, хрен вам! Доверия к Предтечам у меня никакого. Вернее, так: я доверяю их способностям убивать живых существ всеми возможными и невозможными способами. То есть — ожидай еще какую-нибудь ловушку. Может магическую, а может…зачем гадать? У меня есть универсальный инструмент для открытия крышек артефактов! Вперед, и с песней!

Поднимаю с пола брошенную многострадальную швабру, и упершись ей в крышку ларца наваливаюсь всем телом. Крышка медленно, тяжело поднимается, проходит верхнюю точку и с грохотом обрушивается вниз. Готово! Открыл! Так что же там за сокровища, мать их за ногу?! Такие предосторожности — ради чего?

Осторожно подхожу к сундуку, вытягивая шею, заглядываю внутрь артефакта. И…ничего не вижу. Нет, я вижу нечто, закрытое тканью содержимое сундука, но что это такое — разобрать не могу. Протянул руку…выругался. Чуть не попался! Протягиваю рукоять швабры, касаюсь «начинки» ларца, и…

Ааааа! Да б…ь! Штоб вы суки там на сковородах в аду подпрыгивали и пели Интернационал! Твари древние! Ей-богу чуть в штаны не надул. Ах, вы ж гады! «Так вот вы какие себе стеклышки повставляли!» (с) Поэт Иван Бездомный.