— А это за мной. Я водителя отправлял кое-куда, сказал, чтоб явился к этому часу.

— Обязательно прямо в квартиру?

— Обязательно. Я забывчивый, люблю засиживаться в гостях, надо напоминать. Пойдем-ка со мной.

Недоумевающая Елена Евгеньевна открыла дверь. Вошел чудовищный букет роз. Огромная корзина.

— Благодарю, Василь Василич, поставь сюда и подожди внизу, я буду через пять минут.

Подтянутый, хоть и немолодой мужчина с серьезным лицом и большой плешью наклонил голову и вышел. Кажется, она видела его где-то. Смутно знакомое лицо. На испытания ее отвозили другие.

— Андрей, ты что? Цветы… я ведь пошутила… И как ты успел?

Андрей Львович подхватил корзину, увлек Елену Евгеньевну в гостиную.

— Лена, — сказал он. — Эти два часа я провел у своей любовницы. Так думают все. Не все, кроме моих коллег и твоих… самых близких друзей, а вообще — все. Только мы с тобой знаем, что это не так. Ты поняла меня?

До Елены Евгеньевны медленно доходил смысл.

— А он? — показала на закрывшуюся дверь.

— Мой Василь Василич — это другое дело. Ему можно. Кстати, не признала ты его?

— Кажется, видела когда-то. Не помню. Он?..

— При случае я тебе расскажу. А сейчас… вот. Андрей Львович подал ей футляр тисненой кожи. Она, не понимая, приняла его, машинально нажала пружинку. Крышка отскочила.

В футляре лежало колье из невиданных дымчатых, но вместе с тем прозрачных и сверкающих камней.

— Это серые бриллианты. Чрезвычайно редкий камень. К твоим глазам должны подойти как нельзя лучше. Конечно, не Тиффани, но здесь тот случай, когда содержание все-таки важнее формы.

— Боже мой, но сколько это стоит?

— Это твой гонорар. Премия за удачно проведенный эксперимент.

— Но я не смогу это носить…

— Такие вещи, Лена, существуют не для того, чтобы их носили. Они — капитал. Не абсолютно надежное вложение, но одно из. «Антарес» — это серьезно, Лена. Это в ряду самых серьезных потенциалов, которыми на сегодняшний день обладает человечество. Пожалуйста, не забывай этого. Никогда.

— Да, — глухо сказала Елена Евгеньевна, не в силах оторваться от поразительных камней.

Их было одиннадцать. Крупная, на десять, не меньше, карат «слезка» в центре и по пять уменьшающихся с каждой стороны.

«Инталье, — восхитилась Елена Евгеньевна, достаточно понимавшая в подобных вопросах, — истинное инталье! Дивная соразмерность. Цепочка простого гладкого золота, в английском стиле — «чтобы предмет остался красивой памятью, но не имел запаха денег». Однако и деньгами здесь пахнет немалыми. Хотя вещица — новодел. Грань современная».

— Погоди, вот закончим серию, я тебя в кругосветный люкс-тур от Кука отправлю. — Андрей Львович улыбался, не скрывая, что говорит не всерьез.

— Очень хочу, — сказала Елена Евгеньевна. — Я попрошу политического убежища, зайдя на метр за государственную границу.

— А все-таки насчет отдельного коттеджа ты подумай, Лена. Только без эмоций, взвешенно. Никто тебя не собирается заточать. Да это и невозможно. Подумаешь?

— Подумаю, — согласилась Елена Евгеньевна-первая.

Спустившись, Андрей Львович снял очки и сильно растер переносицу. Без очков он совсем не выглядел беспомощным и наивным, как это бывает у большинства близоруких людей. В эту минуту он был доволен, как обычно бывал доволен правильно сделанной весьма сложной работой. Хотя, конечно, сомнения у него остались. Чертова девчонка.

Поднял в «Порше» телефонную трубку, которая здесь помещалась не между передними сиденьями, а в подлокотнике сзади. Набрал семь цифр и еще четыре.

— Срочная для «Семнадцатого», — сказал он, когда там ответили. — Любыми средствами обеспечить возвращение объекта со всеми сопровождающими. Любыми. Срочно.

«Никудышный актер», — вспомнились слова Елены Евгеньевны. Повторил вслух:

— Чертова девчонка! Подумав, он набрал еще один номер…В своей огромной квартире Елена Евгеньевна-вторая тщательно изучала колье, держа его распятым на пальцах перед глазами. Елена-вторая вернулась на место несколько позже, чем следовало.

«Но хоть скандала не устроила, и то слава Богу, — подумала она. — Купили тебя все-таки, глупышка. За горсть камешков и теплые слова. Ты, моя голуба, хороша, что и сказать. Вечно распустишь слюни…»

Она успела увидеть из окна, как черная машина, вывернув со двора, ушла по набережной в сторону вокзала. Лишь мельком успела, но это ничего.

«Если нам с тобой будет нужно, мы его достанем, правда?»

Прислушавшись к себе, проверила правильность своих ощущений. Все было так. Она могла.