— В первый раз его вижу.

— Чего ему от вас надо было?

— Пришел сказать, что не убивал Вулф.

— А вам-то что?

— Да ничего.

— А он как думает?

— У него и спросите.

— Я у вас спрашиваю.

— Спрашивайте на здоровье.

— Ладно, спрошу о другом: вы намерены заявить, что он на вас покушался?

— На это тоже не могу сразу ответить. Возможно, это был только несчастный случай.

— Ладно. Времени у нас полно. Боюсь, придется задать вам побольше вопросов, чем мы предполагали. — Он обернулся к одному из своих спутников, всего их было четверо: — Мы эту хазу обыщем.

— Только с ордером, — сказал я ему.

— Вы так считаете? Давай, Энди. — И они начали обыск.

Пришел врач — невзрачный, хилый, гнусавый человечишка, посопел, покудахтал возле меня, остановил кровотечение, наложил повязку и поведал мне, что если я полежу пару дней, то никаких основании для беспокойства не будет. Никто ничего ему не стал рассказывать. К Морелли его не подпустили. Ушел он еще более блеклым и пришибленным, чем пришел.

Рыжеватый полицейский вышел из гостиной, держа одну руку за спиной. Подождав, когда уйдет зрач, он спросил:

— Разрешение на хранение оружия у вас есть?

— Нет.

— Тогда как насчет этого? — И он достал из-за спины тот самый пистолет, который я отобрал у Дороти Винант.

Мне нечего было сказать.

— Об акте Салливэна слыхали? — спросил он.

— Да.

— Значит, положение свое понимаете. Оружие ваше?

— Нет.

— Чье?

— Сразу не упомнишь.

Он положил пистолет в карман и сел на стул возле кровати.

— Послушайте, мистер Чарльз, — сказал он, — по-моему, мы оба делаем не то, что надо. Я с вами ссориться не хочу, да и вы на самом деле не хотите ссориться со мной. Вы, пожалуй, не очень-то здорово себя чувствуете из-за этой дырки в боку, так что пока не буду вас беспокоить, отдохните немного. Тогда, может, и потолкуем как следует.

— Спасибо, — сказал я, и сказал не кривя душой. — Мы купим чего-нибудь выпить.

— Разумеется, — подтвердила Нора и поднялась с краешка кровати.

Крупный рыжеватый человек проводил ее глазами, с серьезным видом покачал головой и не менее серьезно сказал:

— Ей-Богу, сэр, вы счастливый человек. — Он протянул руку: — Меня зовут Гилд. Джон Гилд.

— Мое имя вы знаете. — Мы пожали друг другу руки. Нора вернулась с подносом, на котором стояли сифон, бутылка виски и стаканы. Один из них она хотела дать Морелли, но Гилд остановил ее.

— Страшно любезно с вашей стороны, миссис Чарльз, но по закону арестованному можно давать алкоголь или наркотики только по предписанию врача. — Он посмотрел на меня: — Ведь так?

Я сказал, что так, и мы выпили.

Гилд поставил пустой стакан и встал.

— Придется мне взять эту пушку с собой, но об этом не тревожьтесь. Вот поправитесь, тогда и наговоримся вдоволь. — Он взял руку Норы и неловко над ней склонился. — Надеюсь, вы не обиделись, что я тут про вас сказал, но я хотел сказать…

Нора умеет очень мило улыбаться. Ему она послала одну из милейших своих улыбок:

— Обиделась? Что вы, я была польщена.

Она проводила полицейских с арестованным до дверей. Кайзер ушел несколькими минутами раньше.

— Он очень мил, — сказала она возвратившись. — Сильно болит?

— Нет.

— Это ведь я во всем виновата?

— Чепуха. Может, выпьем еще?

Она налила мне:

— Я бы сегодня на это дело не налегала.

— Не буду, — пообещал я. — Неплохо бы селедочки на завтрак. А теперь, когда наши беды хоть и ненадолго, но вроде бы позади, пускай нам приведут нашу псину, стража нашего нерадивого. И попроси телефонистку ни с кем нас не соединять, а то еще газетчики понабегут.

— А что ты намерен сказать полиции по поводу пистолета Дороти? Что-то ведь сказать придется.

— Пока не знаю.

— Ник, скажи мне — я очень глупо себя вела?

— В меру.

Она рассмеялась, обозвала меня греком паршивым и пошла звонить.

Нора сказала:

— Тебе просто похвастаться захотелось. А зачем? Я же знаю, что от тебя пули отскакивают. Мне-то этого доказывать не нужно.

— От того, что я встану, хуже не будет.

— А если хоть денек полежишь, тоже хуже не будет. Доктор сказал…

— Если бы он хоть что-то понимал, он бы себе насморк вылечил. — Я сел и спустил ноги на пол. Аста принялась щекотать их языком.

Нора принесла мне тапочки и халат.

— Ладно, железный человек, вставай, раз уж хочешь кровью ковер запачкать.

Я осторожно встал. В общем, все обстояло нормально — надо было не слишком активно двигать левой рукой и держаться подальше от лап нашей Асты.

— Ну подумай здраво, — сказал я. — Впутываться во все эти дела я не хотел и не хочу. Но много ли я выиграл от своего невмешательства? Теперь мне так просто из игры не выйти. Надо бы во всем разобраться.