Шрифт:
Борис на мгновение опешил, но тут же собрался и ответил — быстро и четко:
— Живу неплохо. Жена, дети. Тружусь в Институте киберфизики. Проректором по режиму. Ну а в остальном как говорил Чацкий: «Служить бы рад, прислуживаться тошно!» Вот ваша помощь нужна. Могу я просить о встрече?
— Когда?
Борис глянул на так и не открывшийся сейф и вздохнул.
— Прямо сейчас.
Лох
Полковник Соломин сразу понял, насколько удачно все сложилось.
— Коля, — прямо с утра позвонил он товарищу из налоговой инспекции, — мне справка по Проторову нужна. Дашь?
Когда-то товарищ из налоговой инспекции учился вместе с ним в Высшей школе КГБ, но затем ушел в народное хозяйство, и в конце концов, его вклад был оценен приличной должностью.
— Нет проблем, — отозвался товарищ, — Проторов давно уже наш клиент, что называется. А что конкретно тебя интересует?
— Ему тут одна особа деньги задолжала… сумма крупная — двести тысяч, а возвращать не хочет. Надо бы подсобить господину Проторову — денежку вернуть.
Товарищ захохотал: в альтруизм Железного Юрика он не верил никогда.
— Сделаем.
А через двадцать минут Проторову позвонили и объяснили, что гражданка США Софья Ковалевская — участница преступной группы, собирающей под видом благотворительного фонда деньги с таких лохов, как он.
— Как лохов? — не сразу понял Проторов. — Я не лох.
— Короче, — объяснили ему, — если не хочешь, чтобы конкретно налоговая считала тебя последним лохом, давай заяву ментам. У них зуб на эту особу есть…
И к 11 часам утра заявление от Проторова уже лежало в отделении милиции. Оставалось дождаться, когда эта разъезжающая по всей Москве особа где-нибудь себя проявит.
«Вот кто она? — думал Соломин. — Простой курьер?»
Могло быть и так.
«Но ведь может быть и резидент…»
И это тоже могло быть правдой, ибо в разведке полагаться на миловидную мордашку — себя не уважать.
«Надо Черкасову позвонить…»
Сейчас, когда полковник Соломин, как руководитель следственной бригады, получил весь набор полномочий, кое-что с Борисом следовало уточнить.
Соломин быстро набрал номер Черкасова, но тот не отзывался. Соломин набрал номер мобильного — тот делал вид, что его забыли дома на тумбочке.
— Зараза!
Что ж, ничего иного от хронически пьющего человека ожидать было нельзя.
Земноводные
В просторном кабинете первого заместителя Председателя госбезопасности страны некуда было присесть из-за заполонивших его земноводных. Жабы всех мастей и мыслимых пород восседали на шкафах, столах, полу, стульях и даже на подоконнике. Белугин был страстным коллекционером и вез их из различных поездок и командировок, да и вся служба госбезопасности и знакомые генерала тоже тащили ему в чемоданах, портфелях, портпледах и просто в руках этих тварей, дабы торжественно и непременно лично вручить. Все знали: от нового коллекционного экземпляра Глеб Арсентьевич не откажется.
Так оно и выходило. Белугин благодарил и всегда приговаривал, что разведчику нужно походить на амфибию, то есть быть выносливым, универсальным, плоским, приспосабливаемым, ловким, живучим. Маскироваться так, чтоб ни один враг не нашел. Действовать резко и решительно. Исчезать быстро и внезапно. Держать прочно язык за зубами, а если уж вытаскивать, то так, чтобы прилепить к нему своего противника и сожрать. Ну а в неблагоприятной ситуации впасть в анабиоз, уйти в тину и переждать. В общем, в своих любимицах Белугин со всех сторон видел исключительно положительные стороны и всегда ставил их в пример своим подчиненным и студентам.
Сложно было с ним не согласиться, а при некоторой доле фантазии, глядя на Глеба Арсентьевича внимательно, вы вдруг начинали находить и в его внешности множество схожих с его любимицами черт. То глаза выпучит, то щеки надует, то засмеется каким-то поквакиванием.
Борис примостился между двумя плюшевыми жабами из сказки о Дюймовочке — жабой-мамой и жабой-сыном. Казалось, вот-вот одна из них квакнет и произнесет: «Ну вот, поспали! Теперь можно и поесть!»
— А кто же отвечает за написание этих самых докладов британцам?
Черкасов моргнул и сосредоточился.
— Да сам Смирнов и отвечает. Это его лаборатория и тема его. У него и диссертация докторская по этой же тематике.
Белугин заинтересованно поднял брови.
— А что — диссертация открытая?
— Вообще-то нет. Но он умудрился после семьдесят восьмого года, когда ее секретили, выпустить аж семь учебников и десяток методичек. Я уж не говорю про статьи. Наверное, сотню, а может, и две, а то и все три.
— М-да… плодовитый как лягушка…