Броски двинулся по следу, хоть по-прежнему ничего не слышал. Волчье чутье не могло обмануть его, это было просто невозможно, но все, что он чувствовал, – лишь запах крови и внутренностей. След прервался внезапно, стоило только Карлу завернуть за угол. Дальше шел обычный коридор, с не очень чистым полом и тускло мигающими под потолком лампочками. Волк медленно втянул носом воздух: тут пахло смертью, но точно определить, куда делось тело вместе с преступником, Карл никак не мог.

И тут он услышал звук падающей капли, тот не был похож на звук протекающего крана. Он уже слышал нечто подобное ранее и без труда отличил его от сотен других. Густой, тягучий. Страшный и одновременно с этим чарующе опасный звук, способный пробудить внутри любого двуликого его самые темные инстинкты. Броски опустил косматую голову, упираясь взглядом в красные разводы под лапами. На них застыла кривая клякса, напоминающая сюрреалистическую картину из кошмаров неизвестного автора. Следующая капля упала волку на загривок, проникнув в жесткую шерсть и заставив кончик его носа нервно дернуться.

На осознание произошедшего оборотню понадобилась лишь доля мгновения, но и ее было слишком много.

«Джек был прав, тут замешаны сильней…»

Низко зарычав, он оскалил клыки и молниеносно вскинулся, пытаясь увидеть врага, но даже нечеловеческой реакции двуликого было недостаточно. Что-то огромное рухнуло сверху, тут же закрывая обзор, сбивая его с ног и прижимая к полу. До Карла донесся гнусный запах разложения и гнили. Утробный рык прокатился по коридору, отразившись от стен и смешиваясь с его собственным рычанием. Последнее, что увидел карий глаз Карла Броски, прежде чем черные когти вспороли ему горло, была уродливая серая лапа.

Территория вокруг городского морга, как и положено, была оцеплена. Автомобили полиции, припаркованные поперек улицы, мешали дальнейшему движению, а потому Джек начал высматривать место, чтобы поставить свой мустанг. У желтой заградительной ленты с лаконичным «НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ» уже собралась толпа зевак, а несколько репортеров с центральных телеканалов выгружали оборудование из припаркованных неподалеку фургонов.

Всю дорогу до морга Солье молчал, не спеша посвящать девушку в уже известные ему детали и давая Алекс возможность немного успокоиться. А еще он хотел, чтобы она сама все увидела и оценила, ведь то, что произошло этой ночью, совершенно не вписывалось в привычные рамки и не было похоже ни на что, виденное им ранее. И это его не столько пугало, сколько держало в нечеловеческом напряжении. Раньше, еще вчера, он мог бы спросить совета у самого Карла, а теперь… Теперь у них осталась только Алекс, единственный специалист, способный, по мнению Джека, практически с одного взгляда определить, была ли смерть результатом нападения двуликого или…

Но минуты шли, и детективу все больше казалось, что Алекс слишком глубоко погрузилась в некое оцепенение, будто так до конца и не поверив в то, что ее друг, единственный родной человек, погиб. С того самого момента, как она, уже полностью одетая, вслед за детективом покинула собственную квартиру, девушка не произнесла ни единого слова. Она будто провалилась в другую реальность, молчала и, отвернувшись к окну, следила за пролетающими мимо городскими пейзажами. А потому Солье был уверен, что Алекс не заметила ни одного из его встревоженных взглядов, украдкой брошенных через плечо.

Наконец Джек припарковал автомобиль, выбрав место на другой стороне улицы. Просигналив и спугнув стайку тинэйджеров с мобильными телефонами, он заглушил двигатель.

– Чертовы зеваки. – Солье проводил недовольным взглядом шарахнувшихся в сторону ребят. – Алекс, ты как?

Сейчас, взглянув на ее бледное, осунувшееся лицо, то и дело, подсвечиваемое синими и красными бликами, он неожиданно засомневался в правильности принятого решения. Не стоило вообще приходить к не и уж точно не было никакой необходимости тащить девушку сюда. «Идиот!» – отвесил он себе мысленно оплеуху.

Но девушка лишь молча кивнула, все так же продолжая безотрывно таращиться в окно. Вся ее поза казалась странно неестественной, будто деревянной. Джек потянулся, желая коснуться ее плеча, как-то подбодрить или выразить соболезнования, что сейчас были совершенно не к месту, и замер в неудобной позе, так ничего и не сделав.

Нет, он и раньше частенько засматривался на нее, позволяя себе любоваться сосредоточенным лицом, медленными, но наполненными какой-то потусторонней силой движениями рук во время «работы» некроманта. Что-то в ней, внешне столь хрупкой и уязвимой, а на самом деле невероятно сильной, притягивало его взгляд всякий раз, как она пересекала границу жизни и смерти, призывая чужие души.

Ему было интересно, отчаянно интересно то, чего он сам, обычный, чистокровный человек, до конца постигнуть не мог. А еще ему импонировал тот факт, что суровая и непримиримая Алекс Кинг соглашалась работать именно с ним. Пару раз ему доводилось наблюдать за ней, оставаясь незамеченным, и тогда он видел совсем другую Алекс. Спокойную, улыбающуюся, смеющуюся над шутками Броски. Он даже позавидовал старику, способному не просто вызывать у девушки такие теплые чувства, но и заставить ее проявить их.

– Пора. – Девушка рывком распахнула дверь автомобиля и практически вывалилась на дорогу.

Алекс прекрасно понимала, что эта боль не пройдет ни завтра, ни через год, ни даже через сто лет, и чем быстрее она позволит себе ступить в нее, не пытаясь сбежать, тем лучше. Ничего нового не произошло, все это уже было с ней однажды, тогда Алекс потеряла родителей. И вот снова… А значит, она сможет преодолеть и эту боль, просто примет ее.

Если отрывать, так одним махом.

Джек вздохнул, еще раз прокляв собственную глупость, и следом за Кинг выбрался из автомобиля. Обогнув машину, он догнал девушку, что уже направилась к офицерам, замершим около заградительной ленты. Пара журналистов заметила новых участников и, молниеносно оценив ситуацию, рванула им наперерез. Хватило одного взгляда и вскинутой вверх руки с зажатым в крепких пальцах значком, чтобы остановить это движение и отправить ретивых парней обратно к их фургону.