Договорить он не успел, так как звук повторился. Уже ближе. И теперь слышала его не я одна.

А потом послышалось какое-то шипение.

Мы с Ромой посмотрели друг на друга огромными глазами, боясь пошевелиться. Сердце выстукивало бешенный ритм. Ноги дрожали, страшно было даже дышать.

А теперь представьте всю эту живописную картину вокруг, разбавленную неизвестными звуками и даже не вздумайте смеяться над моим следующим действием, потому что в этот момент я была дико напугана и просто так сдаваться на растерзание духам не собиралась.

Под ошарашенным взглядом Ромы я выливаю на себя воду из бутылки.

— Что ты делаешь?

— Нечисть боится свяченой воды. Теперь они не должны на меня напасть.

— Ты мне оставила? Хоть капельку?

— Прости, в стрессовых ситуациях я думаю только о себе.

Если бы наш разговор услышал психотерапевт, то непременно запер бы в какой-нибудь психушке.

Сбоку зашуршали кусты, где-то вдалеке сова снова издала свое коронное «Угу» и от страха меня просто парализовало. Я не могла сдвинуться с места.

— Надо уходить, — но тело меня совершенно не слушает.

— Что если за нами следят злые духи? Зря мы сюда сунулись ночью, Сонь. Мне страшно, и я боюсь идти до машины, — шепчет он.

В этот момент я понимаю, что разрулить всю ситуацию должна именно я, потому что во-первых — я здесь старшая, во-вторых — ночевать здесь я явно не собираюсь, поэтому предлагаю первое, что пришло в голову:

— Сейчас мы беремся за руки, бежим и кричим что есть силы. Тогда и распугаем всех и страшно так не будет. Давай. На счет три.

Мы крепко сжимаем руки друг друга, но досчитать до трех не успеваем, так как опять слышим звук, уже совсем рядом.

Мы срываемся с места, орем во все горло, пищим как две девчонки при виде паука, а когда на нас выпрыгивает что-то прямо из кустов наш крик достигает фальцета, и мы несемся изо всех сил к машине.

Забравшись в машину, я сразу же блокирую двери и включаю фары. Мы тяжело дышим и смотрим друг на друга перепуганными взглядами.

Внезапно Рома начинает смеяться, а через несколько секунд, и я подхватываю этот нервный смех.

— Думаешь, это было приведение? — отсмеявшись спрашивает он.

— Надеюсь, что нет, но теперь я не смогу спать по ночам одна. Ладно, поехали отсюда, мне все еще не по себе.

И сразу же после этих слов что-то прыгает на капот машины, и мы начинаем орать. Отчаянно и самозабвенно, срывая глотки и оглушая друг друга, до тех пор, пока нам не удается рассмотреть через лобовое стекло перепачканного грязью кота, вглядывающегося в наши лица.

— О Боже, это просто кот. Просто кот. Кот, — говорю успокаивающе. — Кыш, иди отсюда, котик, давай, — стучу в стекло, но он даже не пошевелился.

— Что, если это кот-оборотень? — с расширенными от страха глазами спрашивает Рома.

— Не говори ерунды. Разве что в него вселился чей-то дух.

— А что если в него вселилась мама? Он ведь не зря за нами пошел? Мы должны его забрать.

— Нет!

— Соня, мы не можем оставить его здесь.

— Слушай, я тебе потом скину фильм ужасов, в котором кот убил всех своих хозяев. Так что даже не думай его забирать.

— Не будь маленькой, это всего лишь кот, и мы не можем оставить его здесь. Я заберу его к себе, отмою и откормлю.

— Ладно, — сдаюсь, потому что мне уже натерпится поскорее покинуть это место, — иди забирай это чудовище.

— Нет, давай ты.

— Это твоя мама.

— Ты бездушная.

— Я считаю до десяти, а потом уезжаю и мне не важно попадет этот кот под мои колеса или нет. Моя жизнь сейчас в приоритете.

— Ладно-ладно, все, я выхожу.

Мы возвращались в город втроем — я — мокрая и, похоже, временно святая, Рома — тиская несчастного грязного кота, сжавшегося у него на коленях от страха — и хором распевали песни, звучащие из динамиков. Даже кот мяукнул несколько раз.

И, кажется, в этот момент я была по-настоящему счастлива, несмотря на то, что еще какой-то час назад чуть не описалась от страха.

Я поглядывала на довольного Ромку и впервые задумалась о том, что было бы хорошо, если бы у меня был брат или сестра. Мы бы катались вдвоем по ночному городу, вместе пели бы песни дома в караоке, делились секретами и устраивали сюрпризы друг другу. Я не знала и даже не представляла, как это, быть в семье не единственным ребенком, но, смотря на Рому, была уверенна, что определенно была бы рада иметь вот такого вот оболтуса в качестве младшего брата.