Про наличие телефонов администрация прекрасно знает, но как и с дорогами, смотрит на них сквозь пальцы, лишь изредка борясь с этим явлением. Как и с дорогами, причина этого в коррупционной составляющей, а также в боязни столкнуться с сопротивлением заключенных. Выездные проверки вышестоящих органов не дают результатов. Администрация вовремя предупреждает заключенных о проверках. Наверное самый большой стимул для администрации изымать телефоны, это для того, чтобы потом заново продать их другим заключенным.

В нашей камере было два смартфона и один кнопочный телефон. Смартфонами с доступом в Интернет преимущественно пользовался смотрящий и парень заведующий за провизией в камере, но несмотря на это, по просьбе пользоваться ими могли все. Каждый вечер на кровати вешали занавески, чтобы не было видно телефонов и света от них, видеокамеры у нас не стояло, поэтому увидеть, что происходит в камере могли только через шнифт – специальное приспособление с внешней стороны двери, поднимая которое сотрудники ФСИН видели происходящее в камере. Иногда, чтобы поговорить по телефону, в том числе по видеосвязи, шли в туалет.

Через несколько минут после моего приезда, смотрящий подозвал меня к себе, он поинтересовался, знаю ли я номера близких, которые точно не прослушиваются, чтобы мне могли тоже давать а пользование телефон. Я честно сказал, что номера, которые я знаю наизусть, могут прослушиваться, поэтому я при встрече с адвокатом попрошу, чтобы он передал родителям сделать левый номер. Никого подставлять я не хотел, да и, чтобы мои разговоры слушали тоже.

Я отдал свой матрас Витале, таким образом на нашей кровати было 2 матраса, а не один.

Несмотря на то, что я согласился спать днем, мне разрешили в первый день поспать на свободной кровати ночью.

– Это потому, что ты против Путина, – сказал мне об этом смотрящий.

На месте где я лежал, был хорошо виден телевизор, поэтому я смотрел его и засыпал.

Также надо сказать еще об одном важном вопросе, его я решил изложить сейчас, хотя наверное стоило затронуть при рассказе о карантине.

Очень часто, только, что поступивших, вызывают на беседу сотрудники, пытаясь завербовать человека. Настоятельно советую сходу отказаться негласно доносить администрации. Это последнее дело, которое приведет к плачевным последствия. Стукачество рано или поздно вскроется и администрация далеко не всегда сможет вас защитить.

Также очень часто предлагают подписать бумаги о согласии на дальнейшую работу в хозотряде. Такие бумаги тоже не надо сходу подписывать. Если вы это сделаете, то рискуете сразу угодить в «шерсть». Даже если вы собираетесь после получения срока остаться в хозотряде, лучше подождать приговора. Ситуация со временем может измениться, вы можете передумать, и лучше это время до приговора проводить в людской массе. Мой совет, если вам предлагают сотрудничество не надо грубить, отказывайтесь вежливо, заявляя, что не собираетесь нарушать правил внутреннего распорядка и будите взаимодействовать с администрацией без доносительства.

Проснулся утром. В тюрьме, перед тем как что-то делать необходимо вначале сходить в туалет и умыться. Вопросы гигиены здесь крайне важны. Никто не хочет сидеть с немытым, плохо пахнущим соседом. Если что-то из посуды упало на пол, это необходимо пойти и вымыть, перед тем, как снова пользоваться. Таких правил много, большинство из них адекватный человек должен соблюдать и на воле. Следите за другими, действуйте интуитивно, если как то ошиблись, вас поправят, но постоянно это делать не будут. Поэтому старайтесь запоминать такие бытовые замечания и схватывать их на лету. Очень часто в камерах будут сидеть заключенные, которые от нечего делать будут следить за каждым вашим шагом, чтобы придраться к малейшей оплошности и устроить конфликт.

У нас в камере курили все кроме меня. В тюрьме, несмотря на рекомендации закона, обычно не разбираются, кто курит, а кто нет, и сажают всех вместе. Запретить кому то курить нельзя, хотя курящие стараются курить в строго отведенных местах. Но к счастью, табачный дым отторжения у меня не вызывал. Первые три дня я провел в основном сидя за столом и смотрел телевизор. Читать в переполненной камере было сложно. Спал я днем, ночами учась стоять на дороге. Как и должно, в первые дни меня не напрягали никакой работой, относились тепло и дружелюбно, по дороге даже пришел комплект одежды, в качестве подарка с так называемой «котловой хаты», то есть камеры, где хранились различные вещи, которые заключенные собирали для помощи нуждающимся и распределяли по дороге. Среди таких вещей: сигареты, сахар, чай, кофе и прочее. Помощь другим арестантам в СИЗО это обычное дело.

Спать весь день я не мог, отчасти из-за того, что даже на двух матрасах спать было жестко и к утру очень болели ноги. Поэтому я, какое то время бодрствовал и днем. В камере был стол, но очень небольшой. Даже вшестером за ним было тесно. А нас было двенадцать душ.

В камере было такое правило. По вечерам недавно заселившиеся в определенное время на 10 минут уходят в туалетную комнату, пока старожилы обсудят дела камеры. Хотя зачастую такой обряд носил формальный характер, и пока мы были в туалете, я слышал как остальные обсуждали посторонние, несекретные темы, например то, что идет по телевизору. В первое время так отходил в туалет я, Виталя и Никита (то есть по приезду я застал их именно во время этого «ритуала»).