Я вскидываю голову, чтобы посмотреть на Германа в поиске поддержки. Он застыл в таком же шоке, как и я. Его глаза скользят между чучелами. О чем он думает?

– Ну, раз подарочки подарены, можно и дальше следовать! – Подпрыгиваю на месте, сгорая от нетерпения покинуть это жилье.
– Нас остальные детишки ждут! Письма все писали, в гости нас звали!

– Чего-чего? – Роберт бросил коробку на пол. Грохот прокатился по всему дому. Я инстинктивно подскочила к единственному знакомому. – У вас ещё двадцать минут! Батя! Они собираются смыться!

– Нет! – спохватилась я.
– Конечно, нет! Давай поиграем, споем песенку! Какую хочешь? Давай закружим хоровод вокруг ёлочки!

Герман захлопал ресницами, гладя на меня как на дуру.

– Что? – спрашиваю у него одними губами.

В ответ он лишь качает головой. И без сопливых знаю, что такие предложения в подобной атмосфере звучат нелепо, но других идей у меня нет. Не умею я развлекать жестоких богатеньких детёнышей. Нет подобного опыта, хоть убей!

Хотя нет, убивать не надо.

Сейчас бы не помешала инструкция для промоутеров на крайние случаи. Но увы и ах, мне не дали с ней ознакомиться! Хотя Галька наверняка знает, как себя вести в подобных ситуациях!

– Скучные вы какие, - разочарованно выдыхает Роберт, щеки которого, казались, стали ещё краснее.

Боже, как же здесь жарко! Камин полыхает явно не для уютного зимнего интерьера.

– Вчерашние были веселее!

Вчерашние?

От этой информации легче не становится. Я сглатываю.

– Хорошо! – Не могу же я допустить, чтобы на Гальку и её промоутерскую контору наехала эта странная семейка. – Давай поиграем в то, что хочешь ты!

Я улыбаюсь ему и получаю в ответ такую улыбочку, от которой тело покрывает мурашками.

– Да во что с тобой играть? Кожа да кости. Вчерашнюю Снегурочку хотя бы было за что пощупать! – Роберт смеётся, видя, как моя челюсть упала на пол.

– Сколько тебе лет, пацан, - вмешивается Герман, чем немало меня удивляет, - раз щупать девчонок собрался?

– А ты кто такой? – щурится Роберт.

– Дед Мороз.

– Вот только не надо мне ля-ля! Мне уже десять! – гордо заявляет мальчик. – А ты вообще и не дед, и не мороз!

– Почему? – удивляется Герман.

– Разговариваешь не так! Да ты и на обувь свою посмотри! – Роберт бесцеремонно ткнул пальцем в кроссы Германа. – Ни один дед их не напялит!

Я наигранно смеюсь, чтобы разрядить обстановку.

– А у нас не обычный Дедушка Мороз, а продвинутый!

Роберт хмыкает. Он отходит к ёлке, где валяется неразвернутый подарок.

– А давайте опробуем эту штуковину! Вот где будет веселуха!

– Мы, пожалуй, все-таки пойдем, - пячусь спиной к выходу, но натыкаюсь на Германа. Он кладет руку на мое плечо.

– Батя! – орёт пухлый Роберт. – Они отказываются играть со мной! Иди сюда!

Страх стянул живот.

– Кто вас отпускал? – А вот и отец невоспитанного мальчишки.

Хозяин семейства показывается в дверях. И в его руках длинное ружье. Хуже и быть не может.

– Я очень не люблю, когда мне мешают чистить моих малышек! – С этими словами он тянет на себя маленьких рычажок. Слышится щелчок. Рука на моём плече сжимается.

Влипли не то слово. Внутренний голос в панике кричит, что пора бежать. Но куда?

– Я ведь попросил совсем чутка. – Мужик опускает ружье дулом вниз, подходит к столу, берет прозрачный стакан, наполненный темно-коричневой жидкостью, подносит к мясистым губам, делает глоток. – Всего-то на часок развлечь моего мальца. – Он вытягивает руку, качает стаканом в нашу сторону. – Будешь?

– Нет, - быстро отказывается Герман.

– Ну как знаешь, - усмехается, затем кривится, глядя на наши застывшие позы. – А сын прав! Вчерашняя парочка была намного праздничнее. И мы повеселились, и они в накладе не остались.

Отодвигает стул, садится в него, затем тянется к подносу с жареной индейкой, отрывает огромную ножку, принимается отдирать мясо зубами. Комнату оглушил звук его чавканья. Я раздула ноздри, стиснув при этом зубы. Герман прочистил горло.

– Ты! – прерывает чавканье Роберт, обращаясь ко мне. – Иди сюда! А ты, - это уже Герману, - иди, садись, выпей. Батя не любит один бухать. Ему компания нужна.

Если бы здесь был Вениамин Степанович, он бы этому предложению обрадовался, а вот молодой парень не собирался становиться собутыльником.