Наиболее полным и достоверным источником, раскрывающим личность и творчество Мирры Ивановны Лот-Бородиной, является ее эпистолярное наследие. Как отмечает Б. С. Каганович, опубликовавший фрaгменты ее писем к сестре Инне Любименко:

Сама Лот-Бородина признавалась: «Моя мятежная душа никогда, увы, не обретет желанного покоя, это я знаю, чувствую всем существом» [16] . Однако в свете других ее писем она предстает также чуткой, отзывчивой, впечатлительной и в то же время рассудительной женщиной. Стиль ее писем живой, непосредственный и доверительный; в сообщении к О. А. Добиаш-Рождественской можно прочесть: «Я не люблю и не умею описывать события, тем более выхваченные из <…> прошлого, <…> поэтому буду говорить с Вами так, к[а]к будто Вы сидите у меня за чашкой чая» [17] . Интересно отметить, что многие выражения и формулировки Лот-Бородиной повторяются почти дословно в ее письмах, адресованных разным лицам, и это неудивительно, если принять во внимание то, что она вела весьма обширную деловую и личную переписку.

Ввиду ограниченной доступности писем и рукописей Лот-Бородиной (в основном это архивные документы, хранящиеся в различных фондах России, Франции, Великобритании, Швейцарии, Бельгии, Германии, Чехии и США), мы стараемся по возможности приводить в книге обширные фрагменты из них, позволяя ей самой рассказать о своей жизни и творчестве после столь долгого молчания. Лот-Бородина уехала из России в начале ХХ в. и почти до конца своих дней писала согласно старым, дореволюционным правилам правописания. В цитируемых отрывках модифицирована и унифицирована орфография и пунктуация; подчеркивания выделены курсивом. При расшифровке ее рукописей практически все исследователи сталкиваются с известными сложностями, связанными с ее неразборчивым почерком, в чем неоднократно признавалась сама Лот-Бородина: «Я пишу с трудом, и переписывать нет сил – рука дрожит при малейшем усилии» [18] , «пишу в горизонтальном положении» [19] ; она также просила у своих корреспондентов прощения «за поправки и вставки». Возможно, это одна из причин, по которой ее рукописное наследие до сих пор не обнародовано, а в имеющейся публикации ее писем к о. Василию Кривошеину содержится много ошибок, неточностей и купюр.

Разрозненные сведения о жизненном пути и деятельности М.И. Лот-Бородиной удалось собрать благодаря отзывчивости и неоценимой помощи исследователей и архивистов со всего мира. Прежде всего, я хочу от всей души выразить благодарность родным М. И. Лот-Бородиной: ее правнучке Василисе Фальк (Vassilissa Falck, Париж) и дочери ее двоюродной племянницы Алисе Евгеньевне Бородиной-Грабовской (Санкт-Петербург), которая не только сделала ряд весьма ценных замечаний и уточнений, но и любезно предоставила в мое распоряжение выписки из личного архива М.И. Лот-Бородиной и ее фотографии. Слова искренней признательности адресую Федору Полякову (Венский университет), прот. Борису Даниленко (Москва), о. Эндрю Лауту (Andrew Louth, Даремский университет), Борису Кагановичу (Санкт-Петербургский институт истории РАН), Елене Твердисловой (Иерусалимская русская городская библиотека), Аньес Грасфа (Agnes Graceffa, Брюссельский свободный университет), о. Павлу Гаврилюку (университет св. Фомы, США), Саре Паттон (Sarah Patton, архив Гуверовского института войны, революции и мира при Стэнфордском университете, США), о. Петру Скореру (Эксетер, Великобритания), Татьяне Резвых (Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, Москва), Татьяне Литвин (Русская христианская гуманитарная академия, Санкт-Петербург), Татьяне Прониной (Ленинградский государственный университет им. А. С. Пушкина, Санкт-Петербург), Наталье Ликвинцевой (Дом русского зарубежья им. А. Солженицына, Москва), Александре Бердниковой (Институт философии РАН, Москва), Татьяне Щедриной (Московский педагогический государственный университет), Алексею Козыреву (Московский государственный университет им. М. И. Ломоносова), Брианне Крегль (Brianna Cregl, Отдел редких книг и специальных коллекций Библиотеки Принстонского университета), Надежде Спивак (Nadezda Spivak) и Катрин Цепеле (Catherine Ciepiela, Амхерстский центр русской культуры, США), Элеане Силк (Eleana Silk, Библиотека Свято-Владимировской богословской семинарии, США), Клоду Лоренц (Claude Lorentz, Национальная и университетская библиотека Страсбурга), Элоди Делькамбр-Мэйяр (Elodie Delcambre-Maillard, Библиотека Института Франции, Париж), Бернару Маршадье (Bernard Marchadier, Париж), Анн Будур (Anne Boudhors, Париж), Сержу Сологубу (Serge Sollogoub, архив Католического института в Париже), Кристофу Лабону (Christophe Labaune, Коллеж де Франс), отцам Антонию Ламбрехтсу (Antoine Lambrechts) и Михаилу Эвельсону (Mikhail Evelson) из монастыря Амэ-Шеветонь, Бельгия, о. Сергею Тростянскому (Нью-Йоркская объединенная теологическая семинария), о. Савве Мажуко (Свято-Никольский монастырь, Гомель, Беларусь), о. Сергею Крышталю (Лунинец, Беларусь), Лилианне Киейзик (Зеленогурский университет, Польша), Инне Голубович (Одесский национальный университет им. И. И. Мечникова), Наталье Гончаренко (Иркутский государственный университет), Светлане Панич (Москва), Александру Цыганкову (Институт философии РАН, Москва), Александру Федулаеву (Москва), Михаилу Пащенко (Москва), Наталье Вагановой (Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, Москва), Оксане Вахромеевой (Санкт-Петербургский государственный университет), Надежде Орловой (Санкт-Петербургский государственный университет), Димитриосу Паллису (Аррцтрюд Пал/щд, Оксфордский университет), Стефани Соливода (Stephanie Solywoda, Стэнфордский университет, филиал в Оксфорде), Кшиштофу Дуде (Академия «Игнатианум», Краков), участникам международного симпозиума «Myrrha Lot-Borodine – A Life and Works» (Краков, 11 октября 2019 г.) и всем, кто помогал мне в работе над книгой.

Исследование было поддержано грантом «Philosophy in Neopatristics: New Figures and New Interpretations», National Science Centre, Poland (UMO-2018/31/B/HS1/01861).

Мирра Лот-Бородина [20] пришла на свет 21 января 1882 г. в Санкт-Петербурге в семье одного из крупнейших русских ученых Ивана Парфеньевича Бородина (1847–1930), ботаника, ученика знаменитого А. Н. Бекетова, действительного члена Российской, а затем Советской академии наук, профессора Лесного института. В первую очередь стоит сказать несколько слов о ее родителях. Отец Мирры, И.П. Бородин родился в семье офицера 18 января 1847 г. близ Новгорода. У него был брат Александр [21] , известный инженер, специалист в области паровозостроения. Непосредственно по окончании гимназии Иван Бородин давал частные уроки и только спустя год поступил в Петербургский университет на естественный факультет, где вскоре проявились его способности исследователя. И. П. Бородин преподавал ботанику в Санкт-Петербургском университете, Военно-медицинской академии, а в 1886/87-1888/89 и 1910/11 учебных годах – на физико-математическом отделении Высших женских (Бестужевских) курсов [22] . По замечанию Бекетова, лекции Бородина, «как академические, так и публичные, могут несомненно служить образцом ученого красноречия, состоящего не в подыскивании громких фраз, не в цитировании выражений, а в плавности речи и в мастерской группировке фактов ради определительности и точности выводов» [23] . И. П. Бородин – это выдающийся русский ученый, академик – создатель школы ботаников и лесоводов, один из основателей экологической физиологии растений, инициатор и организатор движения за охрану природы, организатор науки, основатель и первый президент Русского ботанического общества, автор научных трудов в области проблем дыхания, фотосинтеза, пигментной системы растения. Он получил мировое признание за открытие кристаллов хлорофилла, установление «кривой дыхания» и роли аспарагина в обмене веществ растений, привлечение анатомических признаков растений к их систематике [24] .

Отец-натуралист был в то же время довольно религиозным человеком: в его письмах есть упоминания о посещении церкви, личной глубокой молитве. Он был одним из членов-учредителей Философского общества в Петербурге. Отец привил Мирре «любовь к науке, склонность к систематическому мышлению и критическому анализу и до конца жизни не покидавшую ее потребность познания» [25] . В своем дореволюционном завещании академик Бородин оставил Мирре банковский капитал и права на издание его книг («Краткого учебника ботаники» и «Курса анатомии растений») [26] .

Для матери Мирры, Александры Григорьевны (1846–1914) это был второй брак. Она имела сефардские корни, о чем напоминает ее девичья фамилия Перетц; один из ее предков был раввином в Любартове, а прадед Абрам Израилевич (1771–1833) – известным купцом и русско-еврейским общественным деятелем, перешедшим в лютеранство. Александра родилась 25 октября 1846 г. в семье видного педагога Григория Григорьевича Перетца [27] , сына декабриста Григория Перетца [28] . Ее двоюродный брат Владимир стал известным филологом-славистом [29] . До 1861 г. Александра воспитывалась в частном французском пансионе г-жи Заливкиной, а в 1862 г. выдержала экзамен в Петербургском университете на домашнюю учительницу. В 1865 г., «16-ти лет от роду» [30] , она вышла замуж за сына известного карикатуриста Н.А. Степанова [31] , Сергея Николаевича, служившего библиотекарем Земледельческого института, мать которого, Софья Сергеевна, приходилась родной сестрой композитору Александру Даргомыжскому, но брак распался в 70-е гг. С 1878 г. Александра Перетц была курсанткой первого выпуска словесного отделения Бестужевских курсов, на которых впоследствии обучались и ее дочери. Она являлась активисткой движения за эмансипацию женщин [32] , состояла членом этического кружка, Русского женского взаимно-благотворительного общества, Российского общества защиты женщин и попечительницей одного из участков отдела расследования, а с 1907 г. – также активной участницей новообразованной Российской лиги равноправия женщин [33] . А. Г. Бородина занималась журналистской деятельностью, печатала статьи по женскому вопросу и воспитанию детей. В частности, она сотрудничала с «Санкт-Петербургскими ведомостями», для которых писала фельетоны (подписываемые инициалами А. С.) и составляла журнальные обозрения и библиографические отчеты о вновь выходящих книгах [34] , а также – с выпускаемым Н. А. Степановым сатирическим еженедельным журналом «Будильник» (где публиковалась под псевдонимом Иорик), с изданиями «Современное слово», «Северная почта», «Дело», «Пчела», «Новое время» и «Московское обозрение» (в котором печатала путевые заметки) [35] . В 1890-е гг. А. Г. Степанова-Бородина опубликовала в журнале «Мир Божий» переводы сочинений Э. Золя («Кровь» и «Сестра бедных») [36] ; кроме того, она переводила произведения Г. Флобера («Воспитание чувств»), А. де Мюссе («Исповедь сына века»), Ф. де Стендаля и других французских писателей [37] . Степанова-Бородина была знакома со многими известными композиторами, такими как вышеупомянутый А. С. Даргомыжский, а также Н. А. Римский-Корсаков, М. П. Мусоргский, Ц. А. Кюи и другие представители «Могучей кучки», певцом Ф. И. Шаляпиным, писателями Н.Г. Чернышевским и М. Е. Салтыковым-Щедриным, философом В. С. Соловьевым, переписывалась с Н. А. Некрасовым, а в начале 1903 г. прочла свои воспоминания о великом поэте, который, по ее словам, был от нее в восторге: «Огонь-барышня, люблю таких!..» [38] В статье, посвященной памяти А. Г. Бородиной, были соединены воедино следующие слова ее подруг: