Осмотрелся в комнате. Так-так, с опустевшего письменного стола исчезла даже фотография Македонского. Конечно, здесь ничего не искали здесь просто собирали вещи… Нертов подошел к окну, зачем-то выглянул наружу. “Пикапчик” прослушки по-прежнему стоял во дворе. Алексей обернулся и только тогда заметил лист бумаги на письменном столе. Крупными буквами на нем было выведено: “НЕ ИЩИ”.

Алексей в отчаянии рубанул ребром ладони по столу: “Идиот! Опять попался, идиот!” Марина исчезла, заодно прихватив и его пистолет.

Алексей сидел за столом своего банковского кабинета. На столе были разбросаны четвертушки бумаги, все испещренные именами и исчерченные стрелками. Алексей машинально обводил те, что вели от слова “Марина”. Уже в который раз, тупо и почти не глядя…

Шел третий день исчезновения Марины. Чувство опустошенности, навалившееся на него в то утро, когда он увидел записку с двумя короткими словами, не исчезало. Вновь войти в привычную рабочую форму не удавалось. Нертов курил сигарету за сигаретой, надеясь подхлестнуть себя хотя бы этим, но импульсы в маленьких серых клеточках не пробуждались. “Тоже мне, Пуаро!” – он сломал карандаш и швырнул его в корзину для бумаг.

Откатившись от стола на беззвучных роликах черного кожаного кресла, он вытянул вперед скрещенные ноги и откинул голову на холодную высокую спинку.

– Сеанс психоанализа начинается… – пробормотал Алексей. – Доктор, что вы думаете по этому поводу: девушка, одержимая желанием убить моего отца, отдается мне пылко и страстно, а потом исчезает, прихватив мой пистолет? Какой это комплекс? Она вообще странная девушка, несколько не в себе. Как говорится, “девушка с прошлым” или “смерть ей к лицу”, что одно и то же. Мой предшественник уже мертв. Где ни пройдет – там трупы. И что бы это значило…

– Релаксируешь?

Нертов вздрогнул от бодрого женского голоса и мгновенно придвинулся к столу, принявшись сметать листки в одну стопку. Чертовы офисные штучки! Ковры – из-за них никаких шагов не услышишь. Цилиндры масляных амортизаторов вместо пружин – ни одна дверь не скрипнет.

Вошедшая, а ею была Леночка Ковалева, ценный банковский кадр, насмешливо посмотрела на него:

– Теряешь квалификацию, коллега! А что такой скисший?

– Да не выспался, – отговорился Алексей.

– О, это дело святое! Молодое. Давай просыпайся. Принесла я тебе, что просил.

– Ну, ты метеор, – он взвесил на руке толстую пачку отпечатанных страниц. – Ничего себе, аналитическая записка. Когда только успела?

– Старая выучка, Нертов, – Леночка польщенно улыбнулась. Высшим комплиментом для нее была похвала ее профессионализму. Она даже выгнула спину, и Алексею показалось, что Ковалева вот-вот щелкнет каблуками и возьмет под козырек.

Позавчера он попросил эту сотрудницу пресс-службы, одновременно выполнявшей функции аналитической службы банка, подготовить ему всю информацию по заказным убийствам и киллерам. Результат – налицо. Когда она только успела набрать столько материала? Видимо, спрашивать надо было не когда, а где…

Леночка Ковалева появилась в банке вслед за своим шефом – бывшим полковником одной спецслужбы, как ныне деликатно было принято называть ГБ. Полковник, сориентировавшийся в новой ситуации реформ, пару лет тому назад скоропостижно покинул чекистские ряды и был, к взаимному удовлетворению сторон, принят на новую работу. Наобещал он банкирам, видимо, немало: еще бы, такие связи, знание городской обстановки, выходы на нужных людей, контакты с бывшими коллегами, занявшими посты практически во всех органах власти – было за что ухватиться руководству банка, с распростертыми объятиями встретившего столь ценное пополнение. Но, увы, довольно быстро вскрылось, что отставник этот – бесполезнейшее из всех созданий. Как выяснилось, и в своей-то организации он работал всего-навсего в диссидентском управлении. Волей-неволей пришлось поставить его на пресс-службу банка, которую он благополучно заваливал, потому как кредо отставника укладывалось в двух словах – бдеть и не пущать. То есть отваживать от банковских дел всех любопытствующих журналистов. Очень быстро он умудрился перессорить банк со всей городской прессой.

Единственным и действительно ценным приобретением, связанным с этим бывшим полковником, стала ушедшая вместе с ним из органов Леночка Ковалева. Ей было уже хорошо под сорок. Оттрубив почти двадцать лет в ГБ, она бесповоротно слилась с казенным стилем своего учреждения, по коридорам которого вечно гуляли сквозняки, разносившие в обеденный час неистребимый запах тушеной капусты. Дух казармы явственно витал в этом заведении, и даже туалеты дислоцировались там под кодовыми табличками “Умывальня”. Химическая завивка и цикламеновая помада однозначно выдавали прошлое этой особы, перечеркивая все нынешние достижения в виде отличных и очень дорогих костюмов, которые Леночка покупала исключительно во время загранкомандировок. Ковалева была одинокой дамой, востребованной исключительно на службе, и этой службе она отдавалась вся без остатка.

На прежней стезе она доросла до звания капитана, работая в одном из аналитических отделов. Как слышал Алексей, уволиться со службы ей пришлось из-за конфликтов с новым генералом. Новый генерал был выдвиженцем реформаторских сил, и Леночка, несмотря на весь свой хваткий аналитический ум, почему-то решила, что надо помочь ему навести порядок в прохудившихся органах. Говорили, что при личной встрече Ковалева изложила новому начальству все известные ей факты коррупции и злоупотреблений. Итог не заставил себя ждать: поизучав дела, генерал сам предложил Ковалевой подумать о гражданской карьере. Так Леночка и оказалась в банке, вскоре весьма высоко оценившем ее услуги. Рост ее оклада был прямо пропорционален росту слухов о банках-конкурентах, желающих переманить столь удачный кадр.