Мисс Фридделл, должно быть, ушла, ее грузные шаги вскоре затихли, и Кэтрин облегченно вздохнула и снова принялась смотреть в узкое зарешеченное окно на мокрое кладбище. Этот унылый вид не мог огорчить девушку, ведь ее мысли занимал вчерашний разговор с молодым джентльменом. Нет-нет, ничего романтичного в нем не было, но Кэти, пожалуй, обрадовалась бы меньше, предложи ей Лоренс Блантвилл руку и сердце вместо того, чтобы заказать портрет своей сестры.

После того как Лоренсу надоело пытаться затмить своего батюшку на поприще остроумия и умения занять беседой даму, юноша заговорил серьезнее:

– Мисс Хаддон, я слышал от этой милой старой дамы, миссис Дримлейн, что вы превосходно рисуете. То же говорил и судья Хоуксли, при этом намекая, что ваш талант помог найти преступника.

– Уверена, сэр, судья немного преувеличил, он, как и миссис Дримлейн, очень добр ко мне, – пролепетала враз покрасневшая Кэти именно то, что положено было ей отвечать на эту реплику.

– Ну, если преувеличение незначительно, мы не будем принимать его во внимание, – весело ответил Лоренс и тут же продолжил: – Моей сестре Дафне через месяц исполнится тринадцать, и мне хочется подарить ей что-нибудь необычное. Она удивительно рыжая, тощая и вертлявая девчонка, совсем как ее кошка, и мне пришло в голову, что изобразить их обеих на портрете было бы занятной проделкой. Если бы вы взялись за этот портрет, я бы попытался уговорить их хотя бы по четверти часа в день сидеть неподвижно. Или хотя бы делать вид. Что скажете, мисс Хаддон?

Если Кэтрин и растерялась поначалу, упоминание о возможности проявить себя как художник тотчас взбодрило ее. И первое, что ей пришло в голову, было опасение не найти времени выполнить заказ юного джентльмена.

– О, мистер Блантвилл, вам, должно быть, известно, что я служу в гостинице моего дядюшки, и эта работа отнимает у меня столько времени и сил… Боюсь, я не смогу выполнить вашу просьбу, если только…

– Если только что? – живо переспросил Лоренс.

– Если только вы не сможете хотя бы несколько раз привезти вашу сестру в «Охотников и свинью», – пробормотала Кэтрин, не готовая ответить на это предложение решительным отказом.

– Разумеется, я уже думал об этом. Мне известно о том, что вы находитесь в рабстве у вашего дядюшки, и мы с сестрой охотно сбежим с собственных галер, чтобы немного развлечься и отвлечь вас. Обстановка в вашей гостиной ничуть не хуже той, что у нас, а на фоне того большого старого камина Даффи можно изобразить этакой ведьмой, помешивающей свое колдовское варево. – Темные глаза молодого Блантвилла горели огнем, свойственным только юношам, замыслившим очередную шалость.

– Так вы хотите… не настоящий портрет, а карикатуру на вашу сестру? – Кэтрин ушам своим не могла поверить – подарить сестре портрет в образе ведьмы, представить девочку из родовитой и некогда уважаемой семьи в таком виде?!

– Боже мой, конечно же, да! – Блантвилл едва сдерживался, чтобы не расхохотаться, и то лишь потому, что держал в руке чашку с горячим чаем. – Даффи ни за что не позволит написать ее парадный портрет и добавить его в галерею давно почивших скучных Блантвиллов. В конце концов, ее мать была гувернанткой, о чем сестрица не устает напоминать и мне, и нашему отцу, когда мы пытаемся воззвать к ее здравому смыслу, подобающему воспитанной леди.

– К тому же миссис Дримлейн шепнула мне, что вам лучше всего удаются именно насмешки над своими знакомыми. Хотел бы я увидеть ваш альбом!

Кэтрин сделала вид, что не расслышала его последние слова. В этот миг она испытывала отнюдь не дружеские чувства к миссис Дримлейн, так легкомысленно выдавшей ее секрет постороннему. Как она могла так обойтись с Кэтрин! Так пренебречь доверием своей юной подруги! Позднее им придется поговорить об этом, хоть Кэти пока и не знала, как приступить к упрекам, которые она готова была обрушить на миссис Дримлейн.

Конец ознакомительного фрагмента.