Шрифт:
– Можно взять у вас небольшое интервью?
Первая мысль: «Меня с кем-то перепутали». Но девушка настойчиво повторяет:
– Ответите на пару вопросов? Это не займет много времени.
Я неуверенно киваю головой:
– Да, конечно…
Заплетающимся языком я, кажется, несла какую-то пургу. А через месяц мне передали журнал с моей физиономией на обложке. Журнал назывался «Студенческий меридиан». Мне было очень неловко, но приятно.
Пока я давала интервью, мой курс пропал из виду. Меня накрыла паника, но рядом оказался N:
– Ты чего тут стоишь? Твоих уже забрали педагоги, они в первой аудитории.
Первая аудитория – это сцена и зрительный зал. Я знаю, где он находится, но идти туда одной страшно. N провожает меня. Я успеваю забежать перед закрывающейся дверью. Чуть не плачу от страха.
Захожу в аудиторию, сажусь на последний ряд зрительного зала, в самом темном углу. Там я буду прятаться весь первый курс.
На собрании педагоги поздравили нас и рассказали о том, как будет построено обучение в первый семестр. Все это время я думала о том, куда деть букет. Весь день я таскалась с этими розами, но так и не поняла, кому их дарить.
Когда собрание закончилось, и все педагоги вышли, я быстро, чтобы никто не заметил, положила букет на стол, стоящий у стены. Избавилась от ноши, выдохнула и со всех ног побежала прочь из института. N уже ждал меня у выхода.
Мы были дома, когда вечером того же дня мне позвонил однокурсник:
– Ань, а ты знаешь, что мы сегодня всем курсом собираемся на Трубной? Приезжай, будет весело. Познакомимся и хорошо проведем время.
– Хорошо!.. – Приветливый голос подействовал на меня убедительно. Мне было страшно, но я решила ехать. N эта идея не понравилась. Он разозлился и стал говорить, что я никуда не поеду. Несмотря на это, я стала собираться: сделала макияж и прическу, выбрала красивый наряд. Я не могла поверить, что он серьезно намерен удержать меня дома. N обиделся и перестал со мной разговаривать. Потом посыпались угрозы. Я не реагировала. А за 15 минут до выхода у N поднялась температура 38, начался жар. Как он это сделал, я не знаю. Мне пришлось остаться дома, лечить беднягу. Иначе я была бы предателем.
Глава 7. Я чья-то!
В театральном институте начались занятия. Я хочу быть актрисой, но не могу зайти ни в одну аудиторию. Боюсь. N везде водит меня за ручку, и только этим я спасаюсь. Ему это нравится. Ведь так ни у кого не остается сомнений, что я чья-то. Мне тоже нравится, ведь самый классный парень в институте, бородатый четверокурсник с бутылкой виски в кармане так красиво ухаживает за мной у всех на виду.
Если я опоздала, дверь аудитории уже закрыта, а N нет рядом, то лучше пропущу пару, чем тихонечко проскользну на свободное место.
А вдруг человек не хочет, чтобы я сидела с ним рядом? А вдруг это место занято, просто человек отошел в туалет? Преподаватель наверняка меня отругает, засмеет или что-нибудь пострашнее. Накричит и выгонит. При всех. И тогда я точно умру от стыда. Мне страшно даже здороваться. Вдруг человек вовсе не хотел, чтобы я его отвлекала своим «привет» или робким «здравствуйте».
N знает о моих страхах и почти всегда сам, лично, приводит меня на пару. Если я опоздала, он взглядом извиняется перед преподавателем и сажает меня на свободное место. Педагоги не понимают, что происходит: знакомый им четверокурсник приводит на пару испуганную девочку, которая цепляется за его локоть. Уходя, N прикладывает ладонь к груди, как бы извиняясь перед педагогом за такое обстоятельство. На моих однокурсников N смотрит грозно.
В институте есть студенческое кафе. Но я там не ем. Я запираюсь в кабинке туалета, сажусь на крышку унитаза и обедаю. Там мне уютно. И безопасно. Главное, пережевывать еду беззвучно, чтобы никто из зашедших в туалет девочек не услышал мои причмокивания.
Я не хочу, чтобы кто-то видел, как шевелится мой рот во время принятия пищи. В этот момент я кажусь себе неэстетичной, похожей на голодную кошку. Кроме того, меня пугает, что в кафе всю еду нужно ставить на поднос. Я стопроцентно уроню этот поднос. И это будет позор. Ведь, скорее всего, мой суп запачкает обувь важного профессора, а сладкий компот сделает пол липким, и все будут меня проклинать.
Иногда я обедала в ресторане «Япоша» неподалеку. Покупала бизнес-ланч за 195 рублей. Студенты там почти не бывали, и я спокойно могла поесть.
Учебный год начался плохо. Педагоги узнали о моем романе с N, и им это не понравилось. У N была не самая лучшая репутация: драки, выпивка, дебоширство. Он успевал хорошо учиться и играл главную роль в дипломном спектакле. Мои преподаватели волновались, что N будет отвлекать меня от учебы.
Однажды один из педагогов курса в прямом смысле слова прижал нас к стенке и сказал:
– Оставь девочку в покое. Дай ей нормально учиться. А ты зачем в институт пришла? Романы крутить? Прекращайте, плохо кончится.
Мы ничего не ответили, молча ушли. Такое вторжение в личную жизнь рассердило меня, настроило враждебно. Сейчас я понимаю, что это участие со стороны педагога было небезразличием к моей судьбе.
В чем-то педагоги были правы: N действительно отвлекал меня, и все мои мысли были заняты нашими отношениями. С другой стороны, если бы не он, мне было бы очень трудно даже появляться в институте из-за моей социофобии.