Внезапные визиты были для мужа непереносимы. Как-то в августе он писал мне в Рязань: "Юра2 рвался ко мне самовольно приехать - не то опять с Илюшкой, не то с Перцем3. Узнав... я резкой запиской остановил".

1 Солженицын А. Бодался теленок с дубом. С. 370.

2 Штейн Ю. Г.
– муж Вероники Туркиной.

3 Перец - имя рижанина Герценберга - отчасти прообраза Руськи Доронина.

Из-за занятости иногда непозволительно откладывались и встречи совершенно необходимые. Так, еще и конце апреля, когда все мысли Александра Исаевича были заняты "Архипелагом", привез-ли нам письмо от тяжело больного писателя Александра Яковлевича Яшина, с которым Александр Исаевич лично знаком не был, но которого очень ценил. Кроме того, он не мог не оценить то стихотворение, которое передал ему тот же Яшин к Новому, 1968 году, хотя написано оно было в 1966 году.

Я приведу его:

Я обречен на подвиг,

И некого винить,

Что свой удел свободно

Не в силах изменить,

Что, этот трудный жребий

Приняв, как благодать,

Я о дешевом хлебе

Не вправе помышлять.

Щадить себя не вправе,

И бестолковый спор

О доблести, о славе

Не завожу с тех нор.

Что ждет меня, не знаю,

Живу не как хочу

И ношу поднимаю

Себе не по плечу.

У бедного провидца

Так мал в душе просвет,

Что даже погордиться

Собой охоты нет.

А други смотрят просто,

Какое дело им,

Крещусь я троеперстно

Или крестом иным.

Как рыцарь старомодный

Я в их глазах смешон.

Да нужен ли мой подвиг?

Ко времени ли он?

Земли не чуя сдуру,

Восторженно визжа,

Ползу на амбразуру,

В зубах клинок держа.

В апрельском письме Яшина следом за обращением стояли слова, тут же им зачеркнутые: "У меня..." Яшин хотел написать: "У меня рак", но передумал и написал следующее: "На следующей неделе меня будут резать. Бесконечно жалею, что, видимо, так и не удастся нам поразговаривать до этого. Мне кажется, что этот разговор был бы хорошим. Почувствуйте - очень желаю Вам всяческого добра - спокойствия, сдержанности, здоровья"1.

1 Яшин А.. 20.04.68.

Яшину была сделана операция. Однако состояние его оставалось тяжелым. Александр Исаевич написал ему:

"Дорогой Александр Яковлевич!

Мне передали, что Вы - в нелегком состоянии.

Знаю я этот колодец, сам в нем был. Но все-таки неба кусочек оттуда виден, и даже ясней, резче, чем из рассеянного просторного мира.

Сказали мне, что именно это зрение у Вас сейчас и обострилось. Я душевно этому рад. Для обоих выходов из болезни это нужно, и даже трудно сказать, для какого больше. С возрастом ощущаю все менее ценным то, за чем мы гонялись, все более дорогим духовное зрение.

Я приехал бы к Вам в больницу, если бы легко нашел туда доступ в немногие часы, когда буду в Москве...

Желаю Вам света и мужества! Ваш..."1

Письмо это было написано 10 июля. Было ли оно в тот же день передано Александру Яковлевичу, успел ли он его прочесть - не знаю. Потому что уже на следующий день, 11 июля, его не стало.

В тот же день Александр Исаевич писал мне:

"Дорогая моя..!

Сейчас были с Борей2 у Яшина - и на 2 часа опоздали: он стал без сознания, а при нас умер.

М[ария Веньяминовна]3 была у него позавчера, сделала доброе дело, приготовила его к смерти. Она очень хвалила тебя, звала нас".

1 Солженицын А.
– Яшину А., 10.07.68.

2 Можаев Б. А.

3 Юдина М. В.

Яшин умер на руках своей жены Златы, которую так много заставил страдать...

25 июля мы с мужем по-своему отметили трехлетие нашей дачки. С утра по грибы. Сделали несколько снимков. Нам повезло: совсем близко от своего участка, на опушке березовой рощи, нашли целых 16 белых! В нарушение обычаев на ленч, кроме всегдашнего молока, у нас были жареные грибы. Закусили еще и малиной, которой в то лето у нас было очень много.

Кончаются мои отпускные дни. Надо ехать в Рязань, принимать вступительные экзамены. Решаем, что вместо меня здесь поживет моя мама. Мы уже несколько раз отмечали здесь ее именины, 4 августа. Ну что ж поделаешь, отпразднуют на этот раз вдвоем с зятем! В те же дни моей маме исполнится 78 лет. Она еще у нас молодцом!

Сохранилась мамина запись ее поездки. Почитаем ее.

"Мама, ты едешь в Борзовку 1 августа и будешь праздновать с Саней свой день Ангела", - сказала мне Наташа по возвращении оттуда.

Трудно было даже думать об этом. Уж слишком я засиделась дома, и всякое передвижение даже как-то пугало меня. Нет уверенности в себе. Кажется, что ноги и с метро не справятся. А в Борзовке? Не будет ли Сане в тягость мое присутствие?! Нужно ведь и полезной быть, и не в тягость?!

На счастье, добрые друзья ехали со мной: и на вокзал на машине отвезли, и в Москве собирались провожать в метро на Киевский вокзал, но по звонку Наташиному встретил меня Юра1, и мы с ним добрались до Киевского вокзала. Встретит меня Саня или нет на станции Нара?.. Вот и станция. Только вышла на платформу - а Саня уже бежит. И одежда, и волосы, и борода - как-то все разлетается. Хватает у меня мой чемоданчик и по дороге к машине говорит скороговоркой: