Никто не поддержал его. Барнаби смотрел на инспектора с кислой миной. Тот закрыл свой блокнотик, без сомнения запомнив фольклорный пассаж, чтобы впоследствии развлечь им приятелей. Они просто описаются от смеха в своем закрытом лондонском клубе, в своем «Атенеуме».

— Зовут ее, кажется, миссис Стэгглз, — заключил Мередит.

— Ну, как бы ни звали, — заметил старший инспектор, — далеко ее занесло от родного Норфолка. — Барнаби не стал пережидать общий хохот, понимая, что это дань не столько его остроумию, сколько неприязни к Мередиту. Всех радовало, что зазнайку поставили на место. — Надеюсь, вы на этом не остановились?

— Конечно нет. — Какая у него гладкая кожа под глазами! — Оказалось, что фирму год назад поглотила более крупная компания. «Коксиз оф Слау». Они не стали держать старых сотрудников, которых всего-то было полдюжины, но сохранили их имена и адреса, на случай если в будущем возникнут вакансии. Завтра я намерен поговорить со всеми, кто еще живет на прежнем месте.

— Будет интересно узнать результаты, — кивнул Барнаби. — Думается мне, вы можете обнаружить, что эти люди перевозили имущество Хедли не из Кента, как нас пытались убедить.

— Правда, сэр? Почему вы так думаете?

Барнаби кратко рассказал о своем визите к юристу и об условиях завещания, вызвав всеобщее удивление, а кто-то даже завистливо присвистнул.

— Чем больше мы узнаём о Хедли, — продолжал старший инспектор, — тем больше теряем почвы под ногами. Мы не нашли никаких свидетельств заключения брака в предполагаемом году. Попытки отследить номер страхового свидетельства осложняются тем, что фамилия не такая уж редкая, а даты рождения, чтобы сузить круг поисков, мы не знаем. На поиски в архивах министерства сельского хозяйства я, откровенно говоря, тоже особых надежд не возлагаю. Единственное, что пока ясно, — Хедли был склонен скрывать свое прошлое, да и настоящее тоже. На данном этапе мы можем только гадать, связана ли его смерть с тем, что он так старательно утаивал.

Барнаби откинулся на спинку стула и наблюдал, как воспринимает сказанное его команда. Он-то сам находил все это очень печальным. Старший инспектор был не из тех, кто любит трудности ради трудностей, как недавно убедился Николас, попытавшись приохотить тестя к игре в шахматы.

Констебль Одри Брирли принялась оглаживать аккуратный шлем из блестящих волос — привычка, которая всегда проявлялась, когда она нервничала, вынужденная говорить на людях.

— Но для чего человеку громоздить столько лжи о себе, сэр?

— Хороший вопрос.

— Проверяли, нет ли у него судимости? — спросил инспектор Мередит.

— Проверяли, — сухо ответил Барнаби. — Нет.

— Под этим именем нет, — уточнила Одри.

— Вот именно. То обстоятельство, что его так трудно вычислить, говорит, что имя фальшивое. И, возможно, не только имя.

— Может, он в бегах? — предположил Трой. — Надоели жена и дети. Или партнеры-гомосексуалисты. Или он двоеженец…

— Вы не рассматривали возможность… — инспектор Мередит не стал дожидаться, пока Трой договорит. Он откинулся на спинку стула, забросил одну элегантную твидовую ногу на другую и склонил узкое лицо, как бы благодаря свою музу за очередное прозрение.

«Если он сейчас соединит кончики пальцев, — подумал Барнаби, — и положит на них подбородок, я лично подойду и размажу его мозги по полу».

— …возможность, — повторил Мередит, — что мы здесь имеем дело с официально разрешенной, заранее подготовленной сменой личности. Если Хедли был осведомителем, то перемена места жительства, среды, личности в порядке вещей. У меня есть связи в министерстве внутренних дел, и я с удовольствием…

— Буду иметь это в виду.

Приблизительно зная, сколько могут стоить такие трансформации, Барнаби предполагал, что прибегают к ним крайне редко. Знал он и то, как щепетильно министерство относится к разглашению подобной информации. Однако и данный вариант нельзя сбрасывать со счетов. Ему только хотелось, чтобы занимался этим не он, а кто-нибудь другой.

— Может быть, Дженнингс поможет нам заполнить какие-то пробелы, сэр, — высказал надежду констебль Уиллаби. — Мы будем выпускать пресс-релиз?

— Я думаю подождать еще двадцать четыре часа, но если к тому времени не обнаружится никаких следов Дженнингса или его машины, боюсь, нам придется это сделать. — Барнаби встал со словами: — Ну хорошо. Если это все… — Обведя взглядом присутствующих, он заметил, что инспектор Мередит сосредоточенно нахмурился, как будто его только что снова осенило. У него был очень настороженный вид. — Да, инспектор? — обратился к нему Барнаби.

— Сэр?

— Маленькие серые клеточки опять работают сверхурочно?

Послышалось противненькое хихиканье, и Барнаби пожалел о своей подростковой колкости. Вряд ли Мередит виноват в том, что система штампует инспекторов за четыре года, а трудолюбивых, наматывающих мили и мили, умных констеблей маринует лет по пятнадцать. В следующем своем вопросе Барнаби не допустил даже тени насмешки:

— У вас появилась идея, не так ли?

— Нет, сэр.

Тут как раз началась ночная смена. Барнаби бросил последний взгляд на свой стол и направился к двери, уже предвкушая кухонные удовольствия. Травы и грибы мелко нашинковать, печенку нарезать тонкими ломтиками. Бокал красного сухого «кроз-эрмитаж» за приготовлением ужина. Что может быть приятнее!