— А ты зайди, посмотри, — Вадик, как тень, оказался сбоку, — и вот, смотри, — он протянул мне убогие пусеты, которые Боно нацепил в тот день на Камилу. Сам черт о чем-то общался с моими людьми.

— Ее здесь нет? — я поджал губы, убирая руки в карманы брюк. В ответ брат виновато покачал головой.

Проклятье. Я снова опоздал. Сафаров снова опередил меня, игрался со мной, как с пацаном, словно разрешал взять след и вновь испарялся с поля зрения.

Мое раздражение, подобно шаровой молнии, блуждало по двору, где кучковались мои люди в ожидании команды. Одно неверное движение и несколько тысяч ампер моего напряжения моментально бы испепелили все вокруг. Ребята чувствовали мое состояние и лишний раз старались не пересекаться со мной взглядом.

— Ты же додумался проверять все тачки этого города, да? — спросил у брата, буравя недовольным взглядом Боно. С трудом сдерживался, чтобы снова не наброситься на него. Вымораживало то, как этот черт болтал с моими людьми — будто так и надо. Я догадался — он знал, что жены тут не будет. Вновь завлек меня в свою игру, заставляя подчиняться своим правилам.

— Все неприметные тачки шерстим, но пусто, — тихо ответил Вадик.

— Ты что, считаешь, что Сафаров идиот? — я повернулся к брату. — Какие неприметные? Смотри то, что в глаза бросается.

В этот момент Боно подошел к нам.

— Назар, я отвезу тебя к жене, но позже. С ней все в порядке, доверься мне. Сначала решим тут с теми, кто все начал, а потом заберем ее. Сегодня ты будешь с ней, обещаю.

— Если ты облажался, это твои последние часы жизни на этой земле, — предупредил, я прежде чем направиться в дом.

Зная Сафарова, я был готов к горе трупов, лужам крови. К оставленной персонально мне записке, к видео, где будет сказано, что я проиграл, но никак не к тому, что увидел, пройдя внутрь.

Обходя дорого обставленные комнаты, добрался до зала. На входе в помещение валялись еще два трупа охраны. Перешагнув через них, прошёл дальше. Окидывая взглядом оформленную в стиле барокко комнату, замер в центре и не мог не отметить превосходный вкус дизайнера: колонны на входе, песочные стены с подсвечниками и картинами, дорогая мебель под старину и массивная люстра. Гнездышко было оформлено с душой. Вот, на столе кто-то заботливо расставил фотокарточки. Присмотревшись, разглядел там какую-то ребятню и потерял интерес к безразличным мне людям. Мое внимание сфокусировалось на незнакомой женщине лет пятидесяти с короткими каштановыми волосами. Она была привязана к дорогому креслу, который стоял в углу комнаты. В соседнем кресле меня дожидался старый знакомый, тоже замотанный веревками.

Жиглов. Пётр Жиглов, старый знакомый поставщик дури, с которым мы никогда не конфликтовали, так как у каждого было своё дело. Я держался от дури подальше, а Жиглов старался не попадаться мне на глаза. Много лет мы жили мирно, пока Петя не сцепился с Боно. Конфликт с тем привёл к тому, что несколько месяцев назад снайпер по ошибке попал в Камилу. Жиглов понял, что так просто я этого не оставлю и решил разобраться со мной первым.

Отчаяние. Иначе я это назвать не мог, ведь только отчаявшийся человек может пойти против меня. Задумка заведомо обречена на провал, я слишком долго крутился в стезе криминала, чтобы так просто позволить себя свергнуть.

Заметив меня, Жиглов с досадой скривился и нервно застучал ногой по дорогому паркету. Знал, сука, что с ним будет за его промыслы. Покушение на жену я ему не спущу с рук.

— Стоило оно того? — я лениво поинтересовался. Говорить с этим ублюдком не было ни малейшего желания. Выпустить бы ему всю обойму в голову, да жалко портить антикварную мебель.

— Вали меня, Волков, — выплюнул Петр, безумно скалясь, — не стоит философствовать. Я прекрасно знаю, что ты меня живым не отпустишь. Заканчивай здесь, мне нечего тебе сказать.

— Не отпущу. Ты не оставил мне выбора, когда попытался взорвать мою жену, — ответил, продолжая рассматривать незнакомую женщину, которая ни разу не посмотрела в мою сторону. Она молча слушала нас, потупив взгляд в пол. Ее худощавая фигура, облаченная в сиреневое платье с высоким горлом, была пропитана напряжением. Я чувствовал женскую злобу и ненависть в свой адрес. Только не мог понять, кто передо мной и откуда столько негатива. Хотя, удивился бы, если она ко мне питала нежные чувства. Меня многие ненавидели. И боялись.

— Я не оставил его еще тогда, когда мой снайпер промахнулся и вместо пронырливого Боно попал в твою жену. Еще тогда я подписал себе смертный приговор, — Жиглов с горечью усмехнулся и потерся рыжеватой сединой о дорогой пиджак.

— Ошибаешься. Тогда можно было закончить все переговорами. А теперь, когда ты объявил мне войну, пути назад нет. Придется платить.

— Я готов платить по счетам, — он с вызовом уставился мне в глаза, но спустя минуту отвел взгляд. Не выдержал.

— Священника позвать? — я хмыкнул и кивнул на женщину. — Дать время попрощаться или вы достаточно налебезились, пока я ехал?