Он протянул мне правую руку, одетую в перчатку, такого же цвета, как и его комбинезон, и представился:

– Карлос Донилья!

Я вывернулся в пилотском кресле еще сильнее и, чуть приподнявшись, сначала осторожно коснулся своей правой его руки, а потом ответил на рукопожатие:

– Чеслав Сэмюэль Воля-Волянецкий, можно просто -Волянецкий. Хотя, как я понял, мое имя вам уже известно.

– Мы давно наблюдаем за вами. А сейчас возник очень выгодный момент, чтобы сделать вам конкретное предложение.

Я снова рухнул в кресло. Весь идиотизм происходящего, наконец-то, дошел до меня. Аэроплан плавно снижается, высота около восьмисот метров, поляны среди мощных стволов деревьев по-прежнему не обнаруживается. По всему видно, что мне осталось жить от силы минут пять или шесть. А я спокойненько веду светскую беседу с весьма странным субъектом, явившемся черт знает откуда и залезшим верхом на мой “ньюпор”. Нет, все-таки я спятил...

– Послушайте, э... Карлос, - я снова вывернул голову в его сторону.
– Не знаю, кто вы - ангел или дьявол, - но, черт побери, как вы умудрились оседлать мою машину?

– Я прилетел, - он пожал плечами, с откровенным любопытством наблюдая за моей реакцией из-за стекол очков.

– На чем? Если вы человек, то у вас должно быть какое-то транспортное средство...

– Антиграв, - охотно и абсолютно непонятно пояснил пришелец с небес.
– Миниатюрный аппарат закреплен у меня за спиной на уровне пояса.

– Очень хорошо, - кивнул я. Посмотрел вниз. Высота упала до шестисот. Полянки среди деревьев не просматривалось. В моем распоряжении, следовательно, оставалось минуты три, не больше.
– Ну, и какого рожна вы от меня хотите?

– Я представляю группу строителей миров, - Донилья немного наклонился вперед. Наверное, чтобы я лучше его слышал.
– Так сказать, миростроителей. Мы работаем в вашем мире по проекту “Гагарин”. И предлагаем вам присоединиться к нам.

– Замечательно!
– Я расхохотался.
– Очень рад, что вы работаете под началом князя Гагарина. Я с ним, кстати,

знаком... Значит, вы строите миры? Зачем? Вам одного мира мало?

Мною овладело истерическое веселье.

– Мы любим разнообразие. Есть и более веская причина, но о ней потом. Когда вы дадите согласие стать миростроителем.

– Если я дам согласие... Не считаете ли вы, что сейчас не время и не место для всяческих деловых предложений? Если вы еще не поняли, то я вам сообщаю: аэроплан падает, двигатель разбит, и если не удастся куда-нибудь спланировать и сесть, жить мне осталось не более пары минут!

– Не ерничайте, Чеслав! Меня подняли по тревоге, как только вас обстреляли, и стало ясно, что “Ньюпор” серьезно поврежден.

– Вы хотите сказать, что следили за моим полетом?

– Конечно. Мы уже несколько месяцев контролируем каждый ваш шаг. Я прекрасно понимаю теперешнее ваше положение. Оно оказалось идеальным для эвакуации вас, если вы примете мое предложение...

– Ах, вот как!
– меня пробрал нервный смех.
– То есть, если я правильно понимаю, в случае согласия вы снимаете меня с аэроплана на этом своем... м-м-м.... ахтиграббе...

– Антиграве, - поправил Карлос.
– Это антигравитационный движитель...

– Если же не соглашаюсь, - я снова глянул за борт, высота упала до трехсот, - мне конец! Через сотню секунд от аэроплана останутся только застрявшие среди ветвей обломки!

– “Ньюпор” действительно обречен, - согласился Карлос Донилья.
– А вас я спасу в любом случае. Если вы дадите согласие стать миростроителем, мы немедля отправимся на нашу базу, где вас ждет курс адаптации и специальной подготовки. Если вы откажитесь, я просто ссажу вас на землю среди леса, и мы расстанемся навсегда. Сослуживцам скажите, что вас очень удачно выбросило из аэроплана при падении.

– Служба хоть у вас интересная?
– поинтересовался я. До стремительно несущихся внизу верхушек деревьев оставалось едва ли сотня метров.

– Сами увидите, - он пожал плечами.
– Мы строим миры. Новые Земли, понимаете?

– Если честно, то ни шиша я не понимаю, - меня снова обуяло нервное веселье.
– Но, пожалуй, соглашусь! Мне осточертела война... И жить хочется!

– Вот и ладненько, - Донилья облегченно вздохнул.
– Тогда приготовьтесь к эвакуации. Сейчас я возьму вас под мышки, и мы отправимся...

Он взмыл над фюзеляжем, наклоняясь вперед, обхватил меня руками и резко выдернул из кабины —я и охнуть не успел. Мы поднялись в небо метров на пять, когда левое колесо аэроплана с хрустом въехало в верхушку огромной сосны...

...Так я стал миростроителем. Пилигримом. Скитальцем. Вечным странником.

Где теперь моя Родина? Моя Земля? Где мой настоящий Дом - тот, который дарит тепло и любовь, тот, в который хочется вернуться? Где моя семья?

Нас, строителей миров, - уже десятки тысяч. Но я одинок. Я - человек-функция. Я - миростроитель.