— Нет, не нашел, но мне кажется, что скоро она даст о себе знать, — энергично заявил. — Бизнес её отца обанкротился. Все счета арестованы. Ты понимаешь, что это значит?

— Как это могло произойти? Он же не первый день в этом бизнесе, — это было действительно неожиданно.

— Отмывал деньги и его сдал кто-то из своих. Но это еще не все. Сегодня утром скорая отвезла его в больницу. Инфаркт.

— Ну ничего себе! — выдохнул.

— Это точно, — хмыкнул Рома. — Теперь осталось дождаться, когда Ева вернется сюда. Я уверен, что она не сможет оставаться в другой стране, когда её отец при смерти.

Как бы это ужасно не звучало, я также надеялся, что она вернется, чтобы быть рядом со своим не слишком хорошим папашей.

Весь день чувствовал себя как на иголках. Не мог дождаться, когда же наконец узнаю, что Ева снова здесь, совсем рядом. Уже даже составлял планы как запираю её в своём доме и больше никогда никуда не отпущу.

Но когда поздно вечером по дороге домой мне позвонил Рома и заявил, что Ева сейчас в больнице у отца, я с такой силой сжал руль, что пальцы побелели.

Резко развернул машину и, нарушая все правила, на бешеной скорости помчался в сторону больницы. Руки мелко дрожали, а в горле стоял ком. Я всё еще не мог поверить, что скоро её увижу.

Странно, но я не испытывал радости от нашей предстоящей встречи. Прошло долгих четыре месяца моего постоянного ожидания. Ева не позвонила ко мне ни разу за это время, а к своему папаше-тирану примчалась сразу же, как он попал в больницу.

Я разозлился… На себя, на нее, на её отца…

Хотелось наконец увидеть Еву и узнать зачем она так поступила с нами.

Остановив автомобиль возле центрального входа в больницу, я выпрыгнул на улицу и влетел внутрь. Медперсонал провожал меня удивленными взглядами, но сейчас это волновало меня меньше всего.

Сердце в груди билось как сумасшедшее, в горле пересохло, а руки пришлось сжать в кулаки, чтобы так сильно не дрожали. Узнав у медсестры, что отец Евы находился в реанимации, я отправился туда.

Но когда оказался в нужном коридоре, увидел ее…

Ева сидела на стуле у двери реанимации и держала руки на довольно большом животике. Она медленно гладила его и от этого жеста у меня внутри всё перевернулось.

Длинные светлые волосы прикрывали её лицо и я не видел, плачет она сейчас или нет. Ноги стали деревянными и делать следующие шаги было очень трудно. Но я должен был приблизиться, взглянуть ей в глаза и всё для себя понять.

Больше она не сможет убежать. По крайней мере до того момента, когда на свет родится наш ребенок. У меня в голове уже рождался план мести за эти четыре месяца ожидания. Но я всё еще не понимал, кому хотел отомстить больше:

Ей, за то что сбежала. Или себе, за то, что не смог удержать.

Эти четыре месяца стали для меня настоящим адом. Совершенно одна в чужой стране, я не имела возможности с кем-то поговорить или хотя бы узнать как там Артем и его семья.

Когда Злата рассказала мне, что они с Артемом снова вместе, я потеряла сознание и попала в больницу. Моего ребенка едва спасли и я дала себе слово думать только о здоровье своего малыша. Никаких волнений и особенно мыслей об Артеме.

Вспоминая Комарова, на глаза сразу же наворачивались слезы. Моя любовь к нему никуда не исчезла и росла вместе с нашим малышом у меня в животе. Я знала, что он никогда не простит мне этого побега. И безразлично какие причины побудили меня это сделать. Главное, что он и его родные в безопасности, а всё остальное я как-то переживу.

Когда мой животик став достаточно большим, я часто гладила его и рассказывала своему сыну о его отце. Рассказывала и те прекрасные моменты, что у нас были.

Мой отец звонил довольно часто. В основном спрашивал о здоровье малыша, а когда я просила вернуть меня обратно, резко бросал трубку.

Все изменилось в тот миг, когда мне позвонила мама. Она так сильно плакала, что мне не с первого раза удалось разобрать, что случилось. Когда поняла, что отец попал в больницу и я могу вернуться, как будто гора с плеч упала.

Возможно, неправильно так говорить, но я обрадовалась, что появился такой шанс вернуться домой. У меня уже был седьмой месяц, малыш часто толкался, напоминая о себе, а я понимала, что скоро придется встретиться с Артемом.

На этот раз он не даст мне шанса на побег, а я и не собираюсь никуда убегать. Нас ждет серьезный разговор и не факт, что после него что-то останется от наших чувств.

Как только я вышла из аэропорта в Киеве и вдохнула такой морозный, но родной воздух, даже малыш начал резко толкаться ножками. Похоже, чувствовал, что вернулся домой. Поскольку сейчас была середина января, всё вокруг засыпало снегом. Пришлось накинуть капюшон своего пальто, чтобы не промерзнуть. Болеть сейчас мне точно не хотелось.