Невежественный, отчаявшийся, я повернулся к Отавии. К Айлекс и Гринло.

К Джинан.

– Мы уже столько прошли, – сказал я, взяв Джинан за руку. – Капитан, вы говорили, что вам нужно время на принятие решения. Это время истекло.

– Это недемократично! – воскликнул Бассандер, хотя в некотором смысле было демократичнее некуда. Отавия служила по контракту и, как все федераты, могла разорвать его и уйти. Джинан подчинялась своим сатрапу и князю. Нас держало вместе взаимоуважение и общая цель. Если нам было суждено расстаться, я все равно должен был продолжить миссию. Свою миссию. Обещания, данные в темных казематах Капеллы, эхом звучали в моих ушах.

– Я поклялся вернуть их домой, – сказал я, глядя в лицо Джинан, не обращая внимания на Бассандера.

Мои пальцы стиснули ее руку. Мне хотелось понимания. Поддержки. Джаддианка сжала губы так, что они побелели, ее взгляд прыгал от меня по сторонам и обратно.

– Джинан, мы можем изменить ход войны, – уговаривал я ее. – Мы совсем близко. От станции «Март» один шаг до Воргоссоса. Мы найдем сьельсинов.

Мы находились на распутье. Если бы я, подобно некоторым чудовищам, был способен видеть голые очертания будущего, я бы свернул. На пути Бассандера был долгий холокост. Крестовый поход. Война. Новые и новые битвы. Смерть от огня и меча. Сколько веков мы уже сражались? На скольких планетах? Сколько из них превратились в тлеющие угольки? Сколько миллиардов человек погибло? Ради чего? Из чьих тел сложат костер, возвещающий конец времен? Война есть хаос, и между нами и сьельсинами, пусть я тогда этого и не понимал, не может быть мира. В конце пути Бассандера высился могильный курган, но я не знал, наш или их.

Я так ничему и не научился.

На моем пути, как мне теперь известно, пылал тот же всеочищающий огонь, что я видел в глазах Бассандера. Новые и новые битвы. Огонь. Меч. Но были и другие, удивительные места, читатель, к которым я решил свернуть в тот миг, когда Джинан сбросила мою руку. Да, в своей слепоте я уже принял решение, но она не оставила мне выбора. Кошмар и кошмар. Таковы были единственные доступные мне пути, и я пробирался по ним на ощупь. Сделал бы я тот же выбор, если бы мог предсказывать будущее? Или превратил бы себя в камень, как мог бы сделать Персей, чтобы попусту не тратить силы?

Джинан заговорила, и каждое слово ранило меня, будто Белый меч катара.

– Мы возвращаемся на Коритани, – произнесла она, закрыв глаза. Темные глаза. Темные, как у Бассандера.

На секунду у меня перехватило дыхание, и кровь, казалось, остановилась в жилах. Дело было сделано. Слова сказаны. И никакая стихия не могла повернуть это вспять, как бы мне того ни хотелось.

– Нет, – попытался я схватить ее за руку. – Джинан, нет. Послушай.

Она рефлекторно сжала мое запястье:

– Нет, это ты послушай.

Ее темные глаза открылись. Не отпуская меня, она сказала:

– Бассандер… Бассандер прав. Нужно вернуться к флотилии с новыми данными. Они отправят корабли ко всем экстрасоларианским базам. Это будет быстрее, чем самим проверять каждую.

– Но нам точно известно, что след ведет на станцию «Март», – возразил я, оглядываясь на красные отметки на голограмме.

– И сообщил об этом гомункул-преступник, – заметил Бассандер.

Даже не глядя, я почувствовал, как дернулась Айлекс. Она ненавидела слово «гомункул» не меньше, чем люди не любят слово «примат», несмотря на то что эти термины вполне корректны.

– Марло, этот ваш след весьма тонок, – сказал он. – Смиритесь.

Не вырывая руку из пальцев Джинан, я повернулся к нему.

– С каждой секундой промедления вы получаете лишний аргумент в свою пользу, – прошипел я. – С каждым днем сьельсины приближаются к новым планетам. Неужели вы настолько хотите доказать свою правоту, что готовы пожертвовать этими планетами лишь для того, чтобы показать, что я ошибаюсь? Лин, дайте мне идти своей дорогой. Ради Земли.

– Адриан, – сказала Джинан, – прошу тебя.

Дышать было тяжело, из ноздрей готов был повалить пар. Мне понадобилась каждая капля стоической философии Гибсона, чтобы не схватить Джинан и не наорать на нее. Все молчали. Пять пар глаз были устремлены на меня. Все равно что пять лазеров. Я был в меньшинстве. Отавия и Айлекс могли бы прийти мне на помощь, но нет. Их в первую очередь заботило собственное будущее, и это молчание могло обеспечить им выгоду в дальнейшем. Я их не винил.

Я даже не злился. Эмоции, подкатывавшие к глотке, были иными. Не паникой. Чем-то одновременно сокрушительным и здравым, логичным.

Это было отвращение.

Огрызнувшись, я покружился на месте, смерив всех презрительным взглядом – не всех заслуженно: Айлекс и Отавия не сделали ничего плохого.

– Значит так? – Освободившись от хватки Джинан, я подошел к Бассандеру. – Полетим на Коритани с пустыми руками и станем оплакивать мертвых? Тех, кто отдал жизнь ни за что?

– Капитан, – коротко скомандовал Бассандер Лин Приске Гринло, – отведите лорда Марло в его каюту. Он на грани нервного срыва.

Светловолосая лейтенант обогнула стол и потянулась ко мне. Показывая, что наш разговор окончен, Бассандер отвернулся к стене, на которую передавались записи с камер наблюдения.