«Фениксы», – тут же промелькнуло в мыслях.

Не знаю, почему вдруг снова остановилась. Нужно было внять прозвучавшему предупреждению и со всех ног бежать домой, но я, вопреки здравому смыслу, этого не сделала. Правда не знаю, что на меня нашло, только вот руки словно сами собой вцепились в железные прутья пожарной лестницы одного из расположенных рядом домов.

Карабкаться по таким лестницам я умела отлично – сказывалось богатое на подобные авантюры детство. Вот и сейчас подняться наверх не составило никакого труда, несмотря на то что одной рукой я удерживала сверток с платьем.

Уже совсем скоро я стояла на черепичной двускатной крыше, куда меня тянуло, точно магнитом. Прижимая к себе сверток, неотрывно смотрела на золотистый, идущий из другого конца города свет. Он стремительно приближался, разрастался, прорезал черное небесное марево. Казалось, это расстегивается невидимая застежка-молния, разрезая черное полотно и открывая обнаженное, усыпанное звездами небо.

По небу бежало несколько десятков григаннов – огненных крылатых скакунов, на спинах которых сидели они – недосягаемые, прекрасные, верхушка аристократии, наши защитники и опора; те, с кем считается сам император. Те, для кого в институте и воспитывают аэллин – их будущих жен.

Я знала, что на них нельзя смотреть, ведь если долго смотреть на горящего феникса, можно ослепнуть. Но оторвать взгляд от поразительной картины не могла.

Через некоторое время золотая процессия оказалась прямо надо мной и тьма вокруг расступилась, уступая дорогу исходящему от них свету. Летели во все стороны огненные искры, звучало заливистое ржание григаннов, и я, запрокинув голову, не сводила с фениксов взгляда до тех пор, пока глаза не начали слезиться.

На несколько секунд смежив веки, стерла выступившие слезы, а когда снова посмотрела вверх, фениксы были уже далеко. Они мчались все вперед и вперед, побеждая тьму и оставляя за собой мерцающий золотистый шлейф.

– Ну и дуреха ты, Ида, – обругала я себя несколькими мгновениями позже. – Ночь на дворе, дома столько работы ждет, а ты по крышам лазаешь!

Но вопреки логике сердце жило своей собственной жизнью. Потревоженное и завороженное увиденным, билось быстро-быстро, как пойманная, желающая вырваться на свободу птица…

Мое последующее промедление длилось недолго. Я уже развернулась, намереваясь спускаться, как вдруг путь мне преградил высокий темный силуэт. Словно сотканный из мрака, вытянутый, колыхающийся, он имел смутные очертания человека – изломанные и непропорциональные.

Я застыла, буквально пригвожденная к месту всепоглощающим ужасом. Силуэт медленно двигался ко мне, а я не могла ни попятиться, ни сделать хотя бы малейшее движение – тело буквально парализовало. Просто не верилось, что это происходит на самом деле, а не является ночным кошмаром. Порождение тьмы прямо передо мной, а я – всего лишь беспомощная, одинокая и крохотная фигурка на одной из множества крыш…

Когда порождение приблизилось ко мне на расстояние шага, я опомнилась и, сбросив оцепенение, попыталась отступить. Лестница с этой стороны отсутствовала, но имелась водосточная труба, за которую при должной сноровке можно было зацепиться и съехать вниз.

Понимая, что от моих теперешних действий напрямую зависит, выживу или нет, я подавила страх и заставила себя не паниковать. Мгновения растянулись, приравняв короткие секунды к долгим минутам. Вот я устремляюсь вперед, вот оказываюсь на самом краю крыши, в то время как порождение практически меня настигает. А вот кончик туфли цепляется за черепицу, и я чувствую, как падаю…

«Конец», – успевает промелькнуть в сознании, пока взгляд неотрывно прикован к надвигающейся на меня сотканной из черноты фигуре…

А потом в окутавшую меня ватную тишину внезапно проник приятный мужской голос:

– Закройте глаза.

Я не успела выполнить приказ и увидела окруживший меня яркий свет, одновременно ощутив, что меня подхватили чьи-то горячие руки. А затем заметила мелькнувший совсем рядом силуэт и вспоровший тьму огненный клинок, появившийся словно из ниоткуда. Прозвучало тихое шипение, порождение рассеялось, и я, подняв взгляд, увидела склонившееся ко мне лицо, красивее которого прежде не видела. Подумалось, что меня удерживает настоящий небожитель – озаренный светом, златовласый, со словно бы подсвеченной изнутри кожей и проницательным, каким-то неземным взглядом золотых глаз, он казался плодом воображения.

Время будто застыло. Золотой свет был повсюду, наполнял меня теплым сиянием и, казалось, пронзал саму душу. Я находилась в его объятиях, касаясь крыши лишь кончиками старых туфель, и растворялась в склоняющемся ко мне лице, в свете, в удивительных сияющих глазах…

Неожиданно в груди появилось странное разрастающееся жжение, приведшее меня в себя. Время отмерло, и я, испугавшись, что смотрю на феникса слишком долго, запоздало смежила веки.

– Вы живете в этом доме? – словно издалека донесся до меня вопрос.