Наконец все мои спутницы выздоровели, и Баратия заявила, что должна идти дальше. Мне эта идея не нравилась, и я предложил пожить тут до весны. Девушки взбунтовались, но я стоял на своем. Старушка меня поддержала и заявила, что дом у нее большой, и она с радостью приютит странную семью.

Баратия продолжала настаивать и говорила, что ей срочно нужно на восток. И это странно, потому что ранее мы двигались вдоль побережья Длинного залива на север. Я пообещал, что схожу сам. Амазонка воспротивилась, утверждая, что мне не удастся найти то, что ее так беспокоит. В беседу вмешалась старушка и посоветовала отрезать прядь волос и повесить мне на шею, тогда мысленно Баратия будет со мной и сможет направить туда, где, по ее мнению, она должна оказаться. Я, как человек из прогрессивного общества Земли, хмыкнул, но согласился с доводами местной жительницы. Если эта магия вуду позволит Баратии остаться тут в тепле, то я готов танцевать с бубном, лишь бы не подвергать беременную женщину опасности.

Я быстро собрался, и перед выходом старушка вынесла сверток, в котором оказался шлем барбют. Его узкая Т-образная щель для глаз и носа позволяла нормально дышать. Формой он напоминал бронзовые шлемы из Древней Греции. На различных амфорах я видел подобную защиту, но на рисунках имелся так называемый «гребень-ирокез», а тут роль ребра жесткости исполняла форма шлема, выведенная в невысокий гребень. Надо сказать, что в нем было удобней, чем в шлеме топфхелм, но для конных боев барбют не подходил. В принципе сейчас я пешком, так что копейных стычек верхом не предвиделось. Мой топфхелм остался в Озерске, так как я не предполагал, что буду сражаться с ваннами, но раз уж есть возможность, то почему бы не прикрыть голову? Я поинтересовался, откуда такое чудо? Насколько я знаю ваннов, они используют нормандский шлем, то есть, он имел округлую форму, и сверху опускалась неширокая стрелка-пластина, прикрывающая нос от рубящих ударов. Старушка рассказала, что сорок лет назад муж привез богатую добычу, но ему такая защита головы не понравилась, и он ее отложил, а она хотела продать кузнецу. Ее лукавый взгляд меня насмешил, но я сдержал улыбку и торжественно пообещал выкупить этот бесценный предмет.

Честно сказать, я начал жалеть о том, что оставил медвежью шкуру Цуц-йорду. Безрукавку из того же меха я отдал Баратии, предполагая что будущей матери нужно хранить тепло. Сейчас на мне гамбезон – плотная одежда из нескольких слоев льняной ткани, кольчуга и куртка-камиза, выполненная из тонкой кожи. Тунику-котт с изображением моего герба я оставил в Озерске, так как ванны не любят рыцарей и предпочитают обычные кожаные вещи или дубленки. Я в такой тунике с рисунком буду словной красная тряпка для разъяренного быка, а зачем мне раздражать свирепых воинов? Так или иначе, но мне стало холодно, и я побежал трусцой. Длинный меч занял место за спиной и болтался словно карабин, так что приходилось его поддерживать. Изначально я провел опыт, и жестко затянул ножны, чтобы не мешали бежать. Однако если придется обнажать клинок, то я замучаюсь его вынимать, так что пришлось ослабить ремешок. В случае неприятностей, просто перекину ножны со спины вперед и быстро достану меч. Разумеется, это медленнее, чем вынимать каролинг из ножен на поясе, но хоть так.

Я бежал по слежавшемуся снегу, потом провалился в сугроб, и пришлось надевать снегоступы. Скорость передвижения упала, но теперь я не окунался в снег и не мочил одежду. Пришлось вновь включить обогрев тела при помощи магии. Честно сказать, я так и не понял, почему мне не удается сознательно запускать заклинания, а когда приходит нужда, подсознание активирует нужную опцию. Полезно, но непредсказуемо, так что я никогда не брал в расчет эту неожиданную помощь.

До вечера я шел на восток, а как стемнело, выкопал в сугробе глубокую яму и полностью разделся. Не сказать, что на снегу приятно сидеть, но подстеленная под пятую точку туника избавила меня от неприятного ощущения. Я проводил медитацию и насколько я понимаю, тело отдохнуло и не нуждалось в нескольких часах сна. Если на привале заниматься йогой, то можно двигаться без длительных остановок. Уж не знаю почему, но мне передалась нервозность Баратии. Я словно чувствовал, что надо спешить иначе не успею и пропущу что-то важное.

До рассвета далеко, но я поднялся, оделся и продолжил путь. В этот раз снегоступы надевать не стал и рискнул пробежаться. Не скажу, что мне удалось сохранить сухой одежду, так как пару раз я все-таки окунулся в сугроб, но в целом особых эксцессов не произошло. Иногда я останавливался и, взяв в руки прядь волос Баратии, корректировал курс. Вторая ночь прошла почти так же как первая, только мне не пришлось копать сугроб, потому что я нашел овраг. Небольшой костер из поломанных сучьев и очередная медитация почти до утра. Уж не знаю, с какой скоростью я передвигался за день, но ближе к закату мне удалось достигнуть цели, к которой меня вела прядь Баратии.

Проходя по заснеженному лесу, я вышел на границу деревьев. Передо мной раскинулась просека шириной как минимум в километр. Вдали за этим полем виднелся другой лес. Именно с той стороны подул легкий ветерок, и я уловил запах костра. Выбрав нужное направление, я бегом преодолел открытое пространство и приблизился к импровизированной стоянке с богатым шатром.Размеры походного дома установленного почти на границе деревьев оказались не так чтобы внушительными, но ткань оказалась красивой и расписанной различными узорами. Чуть в стороне на просеке паслись кони. Причем их было гораздо больше, чем должно быть. Я насчитал более полусотни голов. Большая часть представляла собой степных лошадок с низкой холкой и густым свалявшимся мехом, а отдельно стояли пять более высоких породистых кобыл.

С моей стороны владельцев этого табуна не было видно, но радостные крики мужчин звучали на странном наречии. Я вроде слышал его когда-то, но сейчас слова произносились слегка по-другому. Прозвучало ругательство степняков, и я осознал, что наткнулся на разъезд кочевников.

Я обошел их по кругу и увидел, как двадцать невысоких воинов, облаченных в кольчуги, скрытые полушубками и тулупами из овечьей шкуры, окружили какую-то девушку, отмахивающуюся от крупного мужчины тонким мечом. Воин смеялся и подставлял под клинок слегка изогнутую саблю. Надо сказать, что рыжеволосая девушка вполне профессионально атаковала противника, но как только она начинала напирать, воин отступал назад под защиту длинных копий и ей приходилось разворачиваться к очередному любителю поиграть с пленницей. Оказывается, на нее нападали три воина, периодически сменяющие друг друга.

Степняки смеялись, наблюдая за потугами девушки вырваться из круга ощетинившихся копий. Чуть в стороне лежали три связанные амазонки. Их одежда на руках и плечах была покрыта пятнами крови, из центра которых торчали обломанные стрелы. Вероятнее всего девушек застали врасплох и расстреляли из луков. Убивать не стали, так как это добыча. Наконечники стрел так же не стали вынимать, чтобы амазонки не умерли от кровопотери. Их просто связали и уложили под деревом, а сами устроили развлечение с молодой рыжеволосой кудряшкой.