Саймону он показался очень похожим на того первого ситхи, которого он видел, — те же высокие скулы и странные птичьи движения. На нем были штаны и куртка из мерцающей белой ткани, на плечах, рукавах и талии усеянная тонкими зелеными чешуйками. Черные волосы с зеленоватым оттенком были заплетены в две тугие косички над ушами. Сапоги, пояс и колчан были сделаны из кожи мягкого молочного оттенка. Саймон понял, что только благодаря тому, что силуэт ситхи выделялся на тусклом небе, его можно было как следует разглядеть. На фоне снега, в лесу, мирный был бы невидим, как ветер.

— Иси-иси-йе, — с чувством пробормотал ситхи, поворачивая стрелу к свету. Опустив ее, он некоторое время с любопытством смотрел на Саймона, потом сузил глаза.

— Где ты нашел это, судходайя? — резко спросил он. — Каким образом такой, как ты, мог получить эту вещь?

— Она была дана мне, — сказал Саймон. Цвет вернулся к его щекам, и голос вновь обрел силу. Он знал то, что знал. — Я спас одного из ваших людей. Он выпустил ее в дерево перед тем, как убежать.

Ситхи снова внимательно оглядел его и, казалось, собирался сказать что-то еще, но вместо этого повернулся к склону горы. Запела птица, по крайней мере так сперва подумал Саймон, пока не заметил еле видимые движения губ одетого в белое ситхи. Он стоял неподвижно, как статуя, пока не услышал ответную трель.

— Теперь идите передо мной, — ситхи развернулся и махнул луком юноше и троллю. Они с трудом пошли вверх по крутому склону, их конвоир легко двигался за ними, вертя в тонких пальцах Белую стрелу.

Несколько сотен раз ударило сердце, они достигли закругленной вершины холма и начали спуск с другой стороны. Четверо ситхи сидели, согнувшись, вокруг окаймленной деревьями и засыпанной снегом лощины: двое, которых Саймон уже видел, узнав их по голубоватому цвету заплетенных в косы волос, и двое других, чьи косички были дымно-серыми, но золотистые лица второй пары были такими же гладкими, как и у остальных. На дне лощины под прицелом четырех стрел ситхи сидели Хейстен, Гримрик и Слудиг. Все трое были окровавлены, на лицах застыло безнадежно вызывающее выражение загнанных в угол животных.

— Кости святого Эльстана! — выругался Хейстен, увидев вновь прибывших. — Бог мой, парень, а я-то надеялся, что ты ушел! — Он покачал головой. — Все лучше, чем быть мертвецом, вот оно как.

— Видишь, тролль, — горько спросил Слудиг, его бородатое лицо было измазано кровью. — Видишь, что мы накликали? Демоны! Никогда не надо шутить… с тем, темным.

Ситхи, державший стрелу, видимо, главный в небольшом отряде, сказал несколько слов остальным на родном языке и жестом приказал спутникам Саймона вылезти из впадины.

— Не есть они демоны, — сказал Бинабик. Они с Саймоном упирались ногами в землю, чтобы помочь своим товарищам вскарабкаться наверх — нелегкая задача на скользком снегу. — Они ситхи, и они не станут приносить нам вреда. Их собственная Белая стрела заставляет их.

Главный ситхи сурово посмотрел на тролля, но ничего не сказал. Гримрик, задыхаясь, выбрался на поверхность.

— Ситх… ситхи? — спросил он, пытаясь отдышаться. Под самыми волосами у него красной полоской тянулась рана. — Похоже, что мы отправились продляться по старым, старым сказкам, вон что. Народ ситхи! Да защитит нас всех Узирис Эйдон. — Он начертал знак древа и устало повернулся, чтобы помочь вылезти Слудигу.

— Что случилось? — спросил Саймон. — Как вы… что случилось с…?

— Те, кто преследовал нас, мертвы, — сказал Слудиг, прислонившись спиной к дереву. Его броня была разрублена в нескольких местах, а шлем, болтавшийся у него на руке, был помят и искорежен, как старый котелок. — Некоторых мы прикончили сами. Остальные, — он слабо махнул рукой в сторону сторожей ситхи, — так и попадали, утыканные стрелами, как подушечки для булавок.

— Они бы и нас подстрелили, если бы тролль не заговорил на ихнем языке, — сказал Хейстен и слабо улыбнулся Бинабику. — Мы о тебе плохо не подумали, когда ты удрал. Молились мы за тебя, вот что.

— Я ушел искать Саймона. Я за него отвечающий, — просто сказал Бинабик.

— Но… — Саймон огляделся по сторонам в безумной надежде, но четвертого пленника нигде не было видно. — Тогда… тогда это Этельберн упал. До того, как мы стали взбираться на гору.

Хейстен медленно кивнул:

— Это был он.

— Будь прокляты их души, — выругался Гримрик. — Это были риммеры, эти ублюдки-убийцы.

— Люди Скали, — сказал Слудиг, взгляд его был тверд. Ситхи жестами показывали пленникам, чтобы они вставали. — Там было двое кальдскрикских воронов, — продолжал он, поднимаясь. — Ох, как я молюсь повстречать его и чтобы между нами не было ничего, кроме боевых топоров!

— Их будет множественность, — сказал Бинабик.

— Подождите! — сказал Саймон, ощущая странную пустоту: это было неправильно. Он повернулся к главному ситхи. — Вы видели мою стрелу. Вы знаете, что я сказал правду. Вы не можете увести нас, пока мы не посмотрим, что с нашим товарищем.

Ситхи оценивающе взглянул на него.

— Я не знаю, говорил ли ты правду, человеческое дитя, но мы скоро выясним это. Скорее, чем ты мог бы желать. Что до остальных… — он некоторое время изучал ободранную свиту Саймона. — Хорошо. Мы позволим вам увидеть вашего человека. — Он сказал что-то своим товарищам, и они вслед за мужчинами начали спускаться с горы. Молчаливая процессия прошла мимо тел двоих сраженных стрелами нападавших, чьи рты и глаза были широко раскрыты. Снег уже засыпал их, скрыв алые пятна крови.