— Я так не думаю, — покачал я головой. Ускорение до ста, оба секьюрити не успевают отреагировать, когда добираюсь до жены и детей фон Вельтвайта. Короткие точные движения — и все четверо падают без сознания.

— Теперь нам никто не помешает, — усмехнувшись, я подмигнул Ирису. Очкарик громко скрипнул зубами и коротко кивнул охранникам. Оба шестиранговые, явно непростые ребята, стоит замешкаться — отделают без лишних вопросов.

Поэтому стоит бить первым.

«Шестерки» только ломанулись вперед, когда я, крутанувшись на месте, пинком перевернул стол на бок, заставив Ириса вскочить, а охранников замедлиться. Перепрыгнув через препятствие, оба попытались зажать меня в «тиски», но не тут-то было. После схватки с давешним отрядом я до сих пор находился в приподнятом состоянии, эдакой бойцовской эйфории, потому видел все движения телохранителей совершенно отчетливо.

— Да прибейте его уже! — визгливо крикнул фон Вельтвайт, стукнув ногой по полу. «Шестерки» переглянулись и немедля ударили с двух сторон боковыми. Пригнувшись, пропустил над собой оба выпада, одновременно ткнув сложенными вместе пальцами в бок одному и с силой заехав ногой под колено второму. Первый согнулся пополам, держась за кровоточащий бок — кажется, силы я не рассчитал — а второй припал на потерявшую чувствительность ногу. Не теряя времени, коротким движением ударил ему в висок, отправляя в бессознательное.

Второй к этому времени, ругаясь сквозь зубы, отпустил кровоточащую рану и, судя по решимости в глазах, замыслил биться до смерти. Вон, даже энергия в теле волной выплескивается наружу, бьет по нервам. Зря, дружок, такое расточительство непростительно. Как ты думаешь победить, не контролируя целиком и полностью все свои действия и даже свой организм?

— За всю жизнь я проиграл лишь дважды, — заговорил вдруг боец. Тяжелый, лишенный надежды взгляд уперся в меня, плотные, почти бесцветные губы с трудом разлепились, чтобы произнести эти слова. — Своему отцу, и своему старшему брату. И никогда прежде ни один сопляк не смел даже нанести мне удар, не говоря о ранении. Ты хороший воин, но тебе не хватает некоторых качеств. Даже если убьешь меня, нашего господина тебе не схватить.

— Я бы не был столь категоричен, — хмыкнул я, почесав подбородок. — Да и наш с тобой бой все еще не окончен, чтобы делать поспешные выводы. Лучше нападай.

Он коротко рассмеялся, затем сделал один лишь небольшой шаг вперед — и широкая волна силы ударила в мою сторону, хлестнула по лицу, разрывая кожу, зацепила одежду, превращая в рваное тряпье.

Что за вихрь? Разве можно настолько выпустить внутреннюю энергию, чтобы нанести урон, не касаясь внешних объектов?

«Шестерка» шагнул еще раз, на пределе сил, скривившись от боли, выбросил вперед правый кулак, целясь мне в грудь. Я выставил ладонь и с легкостью заблокировал этот, до смешного бессильный, удар. Боец улыбнулся и, рухнув на колени, склонил голову, окончательно теряя жалкие крохи энергии. Чувствуя, как оборвалась нить его жизни, я невольно вздохнул.

— «Ветер Смерти» — весьма эффективный прием, забирающий жизненную силу адепта, приумножающий ее и превращающий в смертоносное оружие, способное нанести вред даже Мастеру, — заговорил вдруг Ирис. Я покосился на очкарика. Он поправил галстук, взглянул на жену и детей, которых чудом не задели наши удары, после чего неспешно направился ко мне.

— Я ведь действительно надеялся, что мы сможем сотрудничать, парень. Ты показался мне способным, и что я вижу? Вломился в обеденный зал, по пути покалечил моих людей, поднял руку на мою семью. Чего ты пытаешься этим добиться, Огнёв?

— Тебе достаточно знать, что я позволил схватить себя.

Ирис покачал головой. Поправил очки, тихонько вздохнул.

— В таком случае, не обессудь.

Все чувства взвыли от грозящей опасности. Я резким импульсом буквально отбросил себя подальше от фон Вельтвайта, и вовремя: на том месте, где только что стоял, образовалась глубокая трещина. Очкарик выдернул ногу, тихо рассмеялся.

— Реакция отличная, молодец. Недаром ты сын Повелителя Бездны.

Теперь я мог почувствовать его ранг. И невольно сглотнул от вцепившегося в сердце мимолетного страха: Ирис фон Вельтвайт оказался сверхом седьмого ранга, Мастером! Неужели так умело скрывал свой уровень, притворяясь тихоней-очкариком? И куда, кстати, делся тот бугай, что меня обрабатывал в комнате заключения?

Вспышка опасности сзади — перекатом ухожу вбок. Осколки разлетелись далеко, несколько даже зацепили мою спину, толком не прикрытую разорванной рубашкой. Резко развернувшись, увидел давешнего здоровяка.

— Вспомни… — пробормотал, глядя в налитые кровью глаза. Берсерк, что ли? Только поехавшего и непредсказуемого противника мне сейчас не хватало, когда Ирис дышит в затылок…

Оглянувшись, с удивлением понял, что очкарик сложил руки на груди и спокойно стоял, наблюдая за нами. Ждёт исход боя? Что ж, станцуем, в таком случае, не станем разочаровывать хозяина дома.

Не мудрствуя лукаво, бугай, широко замахнувшись, кинулся на меня, грозно рыча. Кажется, изо рта даже клочками полетела пена.

— Точно помешанный, — хмыкнул я, уклонившись от выпада и вдарив ногой по уязвимой точке на бедре. И ему хоть бы что, почесал место удара, глухо рассмеялся, стукнул кулаками друг о друга, повёл плечами и снова в атаку.

Какой там у этого переростка ранг? Шестой. Но, благодаря большому росту и невероятной ширине плеч, будет явно более опасным противником, чем те двое. А впереди еще Ирис ждёт.