— Только взгляните на них! Разве они не божественны? Вам бы хотелось такие?

В шкатулке на черной бархатной подушечке лежала восхитительная пара светло-зеленых кружевных вечерних перчаток до локтя длиной, с крошечными перламутровыми пуговичками по бокам.

— Божественны, — согласилась Алексия, потому что так и было. — Но ведь у тебя нет вечернего платья, которое к ним подходит, правда?

Фелисити возбужденно задвигала бровями.

— Глубокое замечание, сестричка, но теперь оно у меня есть, — и она совершенно неприлично разулыбалась.

Мисс Таработти подумала, что может понять, почему отчим так смертельно бледен. Вечернее платье под стать таким перчаткам должно стоить целое состояние, а Ивлин никогда в жизни не соглашается на обновки, которые стоят дешевле покупок сестры. Ивлин подтвердила это золотое правило, гордо продемонстрировав свежекупленные вечерние перчатки из серебристо-голубого атласа, вышитые по краю розовыми цветочками.

Подобный размах произвел на мисс Хисселпенни большое впечатление. Ее семья не располагала средствами, позволяющими ни с того ни с сего покупать вышитые перчатки и вечерние туалеты.

— Платья будут готовы на следующей неделе, — сказала миссис Лунтвилл с гордостью, как будто ее младшие дочери совершили нечто выдающееся, — надеюсь, как раз к приему у Олмаков, — она свысока посмотрела на Айви. — Вы тоже там будете, мисс Хисселпенни?

Алексия рассердилась на мать, которая прекрасно понимала, что статус семьи Хисселпенни не позволит подруге присутствовать на таком знаменательном событии.

— А ты, маменька, тоже наденешь туда новое платье? — спросила она резко. — Какое? Пристойное или, как обычно, одно из тех, которые скорее подошли бы даме вдвое моложе тебя?

— Алексия! — зашипела Айви, по-настоящему шокированная.

Миссис Лунтвилл перевела суровый взгляд на старшую дочь.

— Неважно, что я надену. Ты в любом случае этого не увидишь, потому что тебя там не будет, — она поднялась. — Думаю, что на завтрашний раут у герцогини ты тоже не попадешь.

Наказав таким образом Алексию, она важно удалилась из гостиной.

В глазах Фелисити искрилось веселье.

— Конечно, ты совершенно права. Она выбрала бледно-розовое платье со смелым декольте и в рюшечках.

— И все же, Алексия, тебе не следует говорить такие вещи собственной матери, — твердо сказала Айви.

— А кому еще мне их говорить? — буркнула себе под нос Алексия.

— Вот именно. И почему нет? — поинтересовалась Ивлин. — Ведь никто больше не скажет. Этак скоро маменькино поведение начнет сказываться на наших перспективах, — она указала на себя и Фелисити. — Мы не хотим просидеть всю жизнь в девицах. Прости, сестричка, я не хотела тебя обидеть.

— А я и не обиделась, — улыбнулась Алексия.

Флут принес свежий чай, и мисс Таработти жестом подозвала его к себе.

— Флут, пожалуйста, пошлите мою визитную карточку тете Августине. Я навещу ее завтра вечером.

Ивлин и Фелисити, казалось, лишь слегка заинтересовались ее словами. Никакой тети Августины у них не было, но встреча с носящей подобное имя персоной в самое полнолуние наверняка была связана с какой-то ворожбой. Разумеется, Алексия, которую разгневанная мать так неожиданно и жестоко отлучила от светских радостей, должна была придумать себе какое-то развлечение.

Однако Айви была не настолько глупа, чтобы поверить в подобное. Взгляд, который она адресовала Алексии, спрашивал: что ты затеваешь?

Однако подруга лишь загадочно улыбнулась.

Флут мрачно кивнул и удалился выполнять поручение.

Фелисити сменила тему.

— Вы уже слышали? Драгоценности нынче стали делать из этого фантастического нового металла, легкого такого. Называется аллюм-нинни-ум, или как-то так. Он не тускнеет, как серебро. Конечно, пока он очень дорогой, и папенька ни за что не купит ни одного украшения, — и она надулась.

Мисс Таработти оживилась. В научных трудах, которые она читала, попадались полные энтузиазма отзывы о новых способах обработки этого металла, открытого около двадцати лет назад.

— Алюминий, — сказала она. — Я читала о нем в нескольких публикациях Королевского научного общества. Значит, он наконец появился в магазинах Лондона? Как замечательно! Знаете, он же не магнитится, не проводит эфирные волны и не подвержен коррозии.

— Это ты о чем? — Фелисити в замешательстве прикусила нижнюю губу.